Конечно, это не означало, что Нэш был плохим и бессердечным человеком. Просто он не знал, как жизненно важно для Грейди быть рядом с Бодро. Видеть его, пусть даже бесчувственного, чтобы не ощущать себя одиноким и потерянным, как там, в непролазных джунглях, до встречи с Адамом. Он и без того очень сильно переживал. Бодро мог вообще не прийти в себя, а мог очнуться и, поблагодарив Грейди за компанию, отправить его подальше отсюда куда-нибудь в очередную неизвестность. Грейди боялся этого не меньше, чем смерти Адама. И как же он был счастлив, когда бежал в лазарет на зов своего старшего друга, который наконец-то вышел из забытья и сразу же захотел его увидеть! Нереально счастлив… Шквал сильнейших эмоций вызвал только один вид Бодро, еще слабого, полуживого, но уже улыбающегося ему как самому родному человеку на земле. Эта тёплая улыбка была сигналом, по которому Грейди сразу же понял, как много он теперь значит для этого человека. Обнимая его за сильную шею, Грейди смеялся и рыдал одновременно. Радость, облегчение, надежда – в тот момент в сердце перемешалось всё. То, что было ими пережито, вспоминалось как кошмарный сон, который они смотрели вместе, испытывая один и тот же страх, и теперь это сплотило их навечно. По крайней мере, так Грейди считал тогда.

Да… Ему казалось, что дружба, возникшая между людьми в таких экстремальных условиях, связывает их на всю жизнь. И большая разница в возрасте тут не имеет никакого значения. Пятнадцать лет… Это в какой-то степени было даже здорово. Адам стал для Грейди ВСЕМ в прямом смысле этого слова. Отцом, который так рано его покинул, старшим братом, которого у него никогда не было, и просто другом. Настоящим, хорошим другом, повстречать которого не каждому в жизни суждено. Он мог быть разным в зависимости от ситуации: строгим и серьёзным, когда хотел чему-то научить, добрым и ласковым, когда пытался утешить, смешным и трогательным, когда стремился чем-то развлечь. Но всегда и везде они были НА РАВНЫХ, как это положено между друзьями, и Грейди это нравилось. Бодро никогда не ставил себя выше, он разговаривал с ним по-взрослому, уважая мнение и чувства своего маленького спасителя. Многие считали его странным, а командир с самого начала был против присутствия ребёнка в лагере, но именно Бодро настоял на том, чтобы Грейди жил здесь. Сколько нервов ему это стоило, можно было только догадываться.

Фактически тогда Адам его спас. Окажись Грейди в сиротском приюте сразу же после смерти родителей, он, пожалуй, так бы и не оправился от пережитого им психологического стресса. Однако судьба в тот раз проявила к нему небывалое милосердие и позволила почти целый год провести рядом с человеком, частично сумевшим заменить ему собой целую семью. И не важно, что его забота была другой – неумелой, по-мужски сдержанной и даже местами грубоватой, иногда для того, чтобы почувствовать себя нужным и любимым достаточно одного взгляда, жеста и любой мелкой детали. И пусть Бодро, в силу своей профессии, долго не мог привыкнуть к новой роли няньки и воспитателя, Грейди был от природы ласковым ребёнком, для которого проявлять свои эмоции через прикосновения было естественным явлением. Наверное, этим он окончательно растопил сердце солдата, до сих пор наглухо закрытое от всех, а заодно и сам постепенно отогрелся душой после того ужаса, что испытал, в одночасье лишившись близких людей.

Многие мальчишки, насмотревшись приключенческих фильмов, создают себе крутых и сильных кумиров, в которых играют и которым пытаются подражать. А у Грейди был реальный герой…Он был доступен в общении и всегда находился рядом. Учил его писать, играл с ним в шахматы, разбирал и собирал оружие, а по ночам буквально вытаскивал его из кошмарных снов своими сильными, надёжными руками. Он постоянно рисковал своей жизнью, выполняя важные боевые задачи, и ничего на свете не боялся, так куда там было до него всяким мифическим Суперменам? Иногда Грейди даже казалось, что Адам так же неуязвим. Но лишь иногда… Не настолько мал и наивен он был, чтобы не понимать, как часто Бодро бывает на волоске от смерти. Он регулярно улетал на задания, с которых мог не вернуться. Эти дни были чёрными для Грейди – он не мог есть, не ложился спать и даже занять себя чем-то в отсутствии старшего друга был не в состоянии. Он считал часы и минуты и мысленно снова обращался за помощью к Богу – привычка прочно укоренилась в сознании сына верующих протестантов. Это было всё, что Грейди мог сделать – ждать и просить небеса вернуть ему Бодро живым и невредимым. Удивительно, но просьбы эти кто-то старательно выполнял, и всё равно каждое возвращение Пчёлки воспринималось мальчиком как чудо и нечаянная радость, а каждая встреча после тяжёлой разлуки была лишним доказательством того, как они нужны друг другу.

Почти год… Последний год, наполненный человечностью и надеждой. Больше этого в жизни Грейди не было никогда. А ведь тогда он даже подумать не мог, что всё так внезапно закончится. Словно хороший сон, который внезапно обрывается жестокой реальностью. Когда открываешь глаза, оглядываешься вокруг и понимаешь, что ничего это НЕТ. И не было никогда. То, во что ты так отчаянно хочешь верить, всего лишь сказка… Мираж… Будущее, о котором они с Бодро мечтали, оказалось просто замком из песка. Они строили его вместе, изо дня в день, и оно было таким настоящим, почти осязаемым.

- Я заберу тебя отсюда, - обещал Адам, и Грейди зачарованно слушал его, рисуя в воображении самые яркие, радостные картинки. – Мы уедем в Портленд, ко мне домой…

- Когда, Пчёлка?

- Скоро. Мне ещё недолго тут осталось служить… Мы скоро уедем…Там ты будешь ходить в школу, как положено всем детям. Хочешь учиться?

- Хочу… А там, где ты живёшь, есть океан?

- Есть.

- Прямо возле дома?

- Нет, но не очень далеко. Если захочешь, то сможешь каждый день туда ходить. А лучше ездить. У тебя был когда-нибудь велосипед?

- Не помню. Кажется, был, но только очень маленький, трёхколёсный. А настоящего не было, я на таком никогда не катался.

- Научишься. Мы выберем тебе самый крутой велосипед. Если, конечно, пообещаешь мне ездить по правилам.

- По каким ещё правилам?

- Правилам дорожного движения. Их необходимо соблюдать, чтобы не попасть под машину. Придёт время, и я всё подробно тебе об этом расскажу.

- А когда придёт это время, Пчёлка?

- Скоро, Грейди…Скоро… Надо немного подождать…

Подождать, только и всего… Что ему ещё оставалось делать? Ждать и торопить время. Со слезами на глазах провожать Бодро на операции и быть в постоянном страхе за его жизнь. Грейди мечтал о нормальном детстве, и поэтому ждал… Ждал столько, сколько было велено. Главное, Бодро никогда его не обманывал, и Грейди ему верил. С некоторых пор больше, чем Богу. Потому что Бог был далеко, и Грейди его никогда не видел. Бог не проводил возле него бессонные ночи, когда он метался в жару во время лихорадки. К нему нельзя было прижаться всем телом и почувствовать себя защищённым от всех бед на земле. Бог не отвечал на его вопросы, не утешал, когда ему было грустно. Всё это умели делать только его родители. И теперь – Бодро. Не удивительно, что для Грейди он был важнее, чем Бог…

Может, всё обернулось бы иначе, если бы не было этой долгой разлуки, за время которой Адам просто отвык от него. Не зря Грейди так боялся, не зря не хотел его отпускать в эту проклятую Камбоджу. Не обошлись бы там без Бодро…Он опять просил подождать. Всего лишь месяц. А потом всё будет хорошо. Словно его возвращение из командировки означало конец войны и возвращение домой, в Портленд… А Грейди уже устал ждать, он не мог себе представить их лагерь без Бодро. И не хотел представлять…

… - Не уходи… Пожалуйста не уходи…Не оставляй меня одного…

- Грейди…Я не могу..Ты же знаешь, что я не могу..Я скоро вернусь за тобой, очень скоро…Не бойся...Всё будет хорошо…Ну что ты?..Я вернусь, Грейди. Обязательно.

- Обещаешь?..Ты правда обещаешь?

- Обещаю. Я вернусь.

… Он не вернулся. А может быть, прибыл в срок, но, не обнаружив Грейди в лагере, решил, что в приюте ему будет лучше. Так, по крайней мере, сказал ему капитан Форрестер, когда однажды утром позвал мальчика к себе и сообщил ему эту неожиданную новость. Он не предлагал Грейди пожить в приюте до возвращения Бодро, он просто поставил его перед фактом, который нужно было осмыслить и принять как должное.