Когда мы пересекли плато, нас встретили заросли: земля резко стала уходить вниз, и все чаще на пути возникали деревья, плотно обвитые колючими кустами ежевики. Мы добрались до низины склона, и нас подобно игольчатому лабиринту обступили кусты шиповника, а между их недружелюбными ветвями застревали рваные клоки тумана. Земля под ногами была мокрой и пружинистой, пропитанной водой, грязью и чем-то еще. В почву просачивалось какое-то зло, оно отравляло ее и окрашивало в черный цвет. Влажный воздух оставался неподвижным, а гробовая тишина оглушала, в тенях или между шипами не наблюдалось никакого движения, отсутствовали даже насекомые.

– Дальше я не пойду.

Встав как вкопанные, мы повернулись к Грималкину: он уселся на небольшом участке сухой земли и сверлил нас взглядом.

– С этого момента, – сказал он, уделив внимание каждому из нас по отдельности, – вы сами по себе.

– Что? – воскликнул Пак. – То есть ты не отправишься с нами в путешествие по Лощине смерти? Я поражен. Ледяной царевич, какое же чудовище, по твоему мнению, здесь обитает? Похоже, действительно паршивое, раз даже комок шерсти решил улизнуть. Так, погодите…

Грималкин прижал уши к голове, но все равно проигнорировал Летнего фейри. Волк принюхался к воздуху, в его груди раздался низкий рокот, а шерсть на спине вздыбилась.

– С этим местом, – проворчал он, оскалившись, – что-то не так. – Он покачал головой и шагнул вперед. – Сбегаю на разведку, узнаю, не…

– Нет, – перебил его Грималкин, и Волк повернулся к нему с рыком. На морде кайт ши не дрогнул ни один мускул, он сохранял серьезность, а в желтых глазах читалось напряжение. – Ты должен остаться здесь. Долина не потерпит незваных гостей. Этот путь они должны пройти вдвоем, без сопровождения.

Волк и кот смотрели друг другу в глаза и долго не прерывали зрительный контакт. Грималкин не моргнул, и, видимо, его уверенный взгляд убедил огромного Волка. Он неохотно кивнул и отступил.

– Ну хорошо, – прорычал он. – Тогда пока изучу территорию. – И обратив свое внимание на нас, сказал: – Если вам надобится помощь, просто кричите.

Он быстро развернулся и умчался, затерявшись среди деревьев и теней. Грималкин провожал его взглядом и лишь потом обратил свой взор на нас.

– Я завел вас так далеко, как мог, – произнес он, грациозно поднялся на лапы и гордо махнул хвостом. – Несколько финальных шагов вы должны проделать сами. – Он сузил глаза и сурово заявил: – Вы оба.

Вокруг места, где сидел Грималкин, завихрился туман, и вскоре кот исчез.

Пак скрестил руки на груди и посмотрел вдаль, за горизонт долины, во мрак и тернии.

– Так и знал. – Он вздохнул. – По-настоящему паршивое и жуткое чудовище.

Я вгляделся в Лощину. Молочные клубы тумана извивались, цепляясь за шипы, и создавали тени и драконов там, где не было ничего. В плотном воздухе повисла тишина. Не умиротворяющая или звенящая, а гробовая, какая наступает после боя, в котором одержали верх смерть и отчаяние, не оставив места живому. Казалось, сквозь ветви ежевики до меня доносился глухой шепот с оттенками ненависти и страха – так шипели призраки на ветру. Я слышал, как они произносили мое имя.

Что-то во мне противилось, отказывалось ступать во мрак долины. Нечто за стеной тумана дожидалось меня. Все еще наблюдало.

Преисполнившийся плохим предчувствием, взявшимся из ниоткуда, я отшатнулся и остановился, озлобившись на самого себя. Что это за непонятный страх? Страх всегда был для меня пустым звуком. Его наличие означало, что ты знаком с болью, осознаешь вероятность получения травмы и осведомлен о возможной смерти. Вся его суть сводилась лишь к этому. Я познал боль. Воистину. И даже позволял ей брать надо мной верх, ведь тогда понимал, что способен чувствовать и не до конца заледенел. Что еще могло стрястись с моим телом такого, чего я не переживал прежде?

Кивнув Паку, я достал меч из ножен и направился в Лощину, ощутив, как с погружением во мглу меня обволакивает клубящийся туман.

Нас мгновенно окутала серая завеса, заливавшая все ровным светом. Ему неведомым образом удавалось окрашивать все вокруг в еще более темные тона. В Лощине не наблюдалось ни малейшего движения, любую жизнь поглотили заросли черного шиповника, всюду пустившие свои колючие лапы и задушившие все, до чего дотянулись. Земля под нами хлюпала и пружинила, однако плотная пелена тумана не позволяла рассмотреть, по чему мы все-таки шли.

Пробираясь через кусты ежевики, я держал меч наготове и вскоре прямо под ногами начал ощущать неправильность этой долины. Почва сочилась ненавистью, кровью и отчаянием; ужасные чувства проникали под кожу, моя Неблагая суть отвечала им холодностью, безжалостностью и злобой, которые пытались выбраться наружу.

– Это место проклято, – пробормотал Пак, пока я пытался взять себя в руки и подавить разраставшуюся внутри злобу. – Нужно побыстрее найти Провидца и убраться отсюда.

– Эш, – раздался шепот, долетевший сквозь кусты ежевики, и волосы у меня на затылке встали дыбом. Я развернулся, но никого не заметил.

– Ледышка? – Пак подошел ближе и, тревожась, сузил глаза. – Эш. Ты в порядке?

И всего на какое-то мгновение мне захотелось его убить. Занести свой меч и вонзить его в грудь Пака поглубже, чтобы посмотреть, как свет в его глазах тускнеет, после чего он, скорчившись, упадет к моим ногам. Я отвернулся и попытался успокоиться, унять ледяную ярость, разливавшуюся по телу. Внутренний демон пришел в движение, не желая более сдерживаться, и, не скрывая причины своего гнева, он нацелился, словно пущенное копье, на Пака.

– Эш, – снова шепнул голос, и я поднял взгляд.

В нескольких метрах, едва видимая в тумане, между кустами шиповника проплыла призрачная светящаяся фигура, но стоило ее заметить, и она тут же испарилась. У меня перехватило дыхание.

Забыв о Паке и вообще обо всем, что привело нас сюда, я последовал за фигурой. Из зарослей ежевики доносилось шипение, глухое и неразборчивое, и время от времени мне удавалось услышать, как они шепчут мое имя. Я ловил образ вытянутой фигуры среди веток, но она постоянно ускользала и оставалась вне зоны досягаемости. Отставший и укрытый молочной пеленой Пак звал меня по имени, стараясь угнаться за мной, но я его игнорировал. Вскоре в зарослях появились проблески, и я видел, как призрачный силуэт целенаправленно умчался вперед, даже не оглянувшись. Он завернул за угол, а я поторопился следом…

Кусты ежевики остались позади, а я оказался на небольшой поляне, с другой стороны обрамленной зарослями шиповника. Передо мной, возвышаясь над туманом, в грязи и стоячей воде лежал распластавшийся выцветший скелет. Огромный, принадлежавший гигантской рептилии с массивными задними лапами и длинным, крепким хвостом. Под туловищем лежали кости сложенных крыльев, сломанные и с многочисленными трещинами, а колоссальная челюсть была разинута в последнем безмолвном реве.

Меня начало трясти. Не от страха, а от всепоглощающей ярости, отчаяние жгло горло, будто от избытка желчи. Я знал, что это за место. Понял, что именно здесь мы в последний раз находились втроем. На этой поляне Пак, Ариэлла и я сразились с ужасной виверной, убили ее, зарезали, но в процессе лишились одного из нашей команды. В этой Лощине погибла Ариэлла. Здесь же я дал клятву убить Пака. Все началось на этой поляне.

Здесь же и закончится.

– Эш! – Позади меня послышались быстрые шаги Пака, сопровождавшиеся хлюпаньем; он вышел на поляну и остановился, пытаясь отдышаться. – Черт возьми, ледяшка, что на тебя нашло?! В следующий раз хоть намекни, куда пойдешь. Не оставляй меня в жуткой туманной Лощине смерти одного.

– Ты узнаешь это место? – спросил я мягко, не поворачивая головы. Почти физически ощутил его озадаченность, а потом услышал, как он резко втянул воздух, когда его озарило. Схватился за меч и медленно обернулся, чтобы посмотреть ему в лицо.

Я чувствовал, как тьма растекалась по венам подобно чернилам. Неблагой демон окончательно пробудился, сдерживавший его ледяной барьер треснул и рассыпался. Всплыли воспоминания, все еще свежие и болезненные: об охоте, о погоне в Лощину по настоянию Пака, о реве чудовища, когда оно рвануло со смертоносной скоростью. Вокруг меня разливались гнев и отчаяние. Были ли их источником я или воспоминания, воплощенные этим местом, я не знал. И мне было плевать. Поймав взгляд Пака, я уверенно направился к нему.