Кэтлин осталась в дверях, а я подошел к койке. Джаз перемещала взгляд с меня на Кэтлин и обратно, наблюдая, что мы сделаем.

Я прислонил костыли к стене и опустился на стул рядом с кроватью.

– Привет, малыш.

Снова улыбка, и палец руки, лежащей на небольшом бугорке груди, слабо шевельнулся.

– Ты выиграл, верно? – Ее голосок сипел от забившей грудь мокроты.

Я собирался вести разговор шутливо, но твердо, однако мои планы не учли ее сломленности. Здесь царила смерть, и Джаз была ее поверенной, так что она сдавала карты.

– Можно поговорить с тобой наедине, Эган?

Это позвучало так тихо, что Кэтлин наверняка не слышала, но я все равно вздрогнул.

– Кэт, ты не против, если мы ненадолго останемся вдвоем?

С выражением жалости и замешательства на лице она кивнула и вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.

– Кэтлин иногда встречается с другим мужчиной, Эган. Его зовут Витамин D. Иногда она говорит, что идет на работу, а на самом деле идет к нему домой. – Джаз смотрела на меня пустыми глазами, ее голос не выражал никаких чувств. Потом взяла меня за руку так легко, как подбирают с пола упавшую булавку. – Спроси ее сам. Мне сказал это Друг. Он сказал, что ты должен знать.

Домой мы ехали в молчании. Поднялся ветер, и все заметалось взад-вперед, а потом вдруг намертво затихло.

В этот вечер был мой черед готовить ужин, и, как только мы добрались до дому, я сразу направился в кухню. Кэтлин в комнате включила телевизор. Я слышал, как она что-то сказала Другу, будто поздоровалась.

Налив в кастрюлю воды для спагетти, я подумал о десяти тысячах долларов. Положив на сковородку масла и давленого чесноку, я подумал о Витамине D, кто бы он ни был.

– О черт! Друг, убери это! Друг, брось!

– Что случилось?

– Ничего. Просто Друг запрыгнул на кушетку со своей костью. И поставил пятно. Я займусь этим.

Кэт вошла в кухню, качая головой и улыбаясь.

– Вот скотина! Вечно ему говорю не делать этого. Впервые он на меня зарычал. – Она снова покачала головой.

– Он просто привык к моей старой кушетке, где мог делать что хочет.

Кэтлин засуетилась у раковины с тряпкой и моющим средством, включила кран.

– Ну а тут новая кушетка и новый день в жизни этого пса!

– Кэт, погоди, ладно? Я хочу у тебя кое-что спросить. Ты знаешь парня по прозвищу Витамин D?

– Это не парень, но я знаю парня, который создал эту группу. Виктор Диксон. Это их лид-гитарист. – Она закрыла кран и отжала тряпку в раковину. – Откуда ты узнал про «Витамин D»? Ты же никогда не слушаешь рок.

– Кто он такой, этот Виктор Диксон?

– Мой прежний парень. Он организовал эту группу. Они только что начали продвигаться. По «Эм-ти-ви» начинают крутить их первый ролик. Ты видел?

Вода закипела, и я хотел запустить в кастрюлю спагетти, но не смог. Слишком перепугался?

– Вы продолжаете… ваши отношения?

Кэт сложила руки на груди и вздохнула. В ее глазах зажглись огоньки.

– Ревнуешь, а? Это хорошо! Что ж, я знаю его с колледжа. Потом он исчез на несколько лет, а потом вдруг вернулся, и мы встречались пару месяцев. Он был скорее моим другом, чем парнем, хотя многие думали, что у нас что-то серьезное. Почему ты спрашиваешь? Как мы до этого дошли?

– Джаз сказала мне…

Друг в комнате зашелся лаем.

– Друг! Друг! Друг! – Казалось, он совсем свихнулся. Мы с Кэтлин переглянулись и двинулись к нему.

По телевизору какой-то человек деревянной дубиной бил по голове маленького белого тюлененка. Тюлененок кричал, а снег вокруг окрасился темно-красной кровью. Японские рыбаки вытягивали огромный невод, полный мертвых дельфинов. Друг стоял перед телевизором и лаял.

– Друг, прекрати!

По телевизору кто-то взял деревянную клетку. Внутри было десять мертвых попугаев, они аккуратно лежали вплотную друг к другу, образуя многоцветную полосу. За лаем я расслышал что-то про нелегальный ввоз редких птиц в Соединенные Штаты.

– Друг, заткнись!

– Ой, Эган, взгляни.

На операционном столе, притянутая к нему ремнями, лежала собака. Ее брюхо было распорото, губы скривились над зубами, а глаза наполнял безумный ужас.

Только этого нам и не хватало – образовательной передачи про жестокое обращение с животными.

Это был невозможный, сверхъестественный день. Один из тех дней, когда лучше всего просто поднять руки вверх и сразу после ужина лечь в постель в надежде, что на этом он и закончится.

Но в воздухе витало что-то не то, и мы закончили день выяснением отношений за ужином.

Между нами все еще маячил этот Виктор Диксон. Нет, никаких контактов с ним с тех пор, как мы вместе. И все-таки иногда он звонил ей на работу. Да, пару раз они обедали вместе. Нет, между ними ничего не было. Я ей не верю? Как мне могла прийти в голову такая мысль?

Я сказал, что мне очень хочется ей верить, но почему она ничего мне не говорила раньше?

Потому что это только еще больше все запутало бы, по ее мнению.

Наши голоса звучали все громче, а ужин – кстати, неплохой ужин – стыл.

Друг оставался с нами до третьего раунда, а потом улизнул из комнаты, повесив голову и поджав хвост. Мне хотелось сказать ему: не ты ли заварил всю эту кашу?

– Так вот что ты называешь доверием, Эган: что из-за подозрений даже готов бросить меня?

– Очень смешно, но продолжай, Кэтлин. Как бы ты себя чувствовала на моем месте? Встань на мое место.

– Спасибо, я бы чувствовала себя прекрасно. Потому что я бы поверила каждому твоему слову.

– Ну, знаешь! Да ты просто девчонка.

И это было слишком. Она встала и унеслась прочь.

Пока я ждал и волновался, в течение получаса дважды позвонила Язенка.

В первый раз она лишь сказала, что Кэтлин дома у Витамина D, и дала мне номер телефона.

Я позвонил. Ответил заспанный голос с южным акцентом. Я попросил Кэтлин.

– Эй, приятель, ты знаешь, который час? Кэт здесь нету. Я не видел ее несколько дней. Господи, да ты знаешь, сколько сейчас времени? Эй, а откуда ты узнал этот номер? Его же нет в справочнике. Тебе Кэт его дала? Она у меня получит, когда снова ее увижу. Она же обещала никому его не давать.

– Послушайте, это очень важно. Я действительно буду очень благодарен, если вы дадите мне поговорить с ней. Я ее брат, и у нас в семье серьезная проблема.

– Ну, мне очень жаль, но ее действительно здесь нет. Впрочем, секундочку – у меня есть телефон, по которому ее можно найти.

И он дал мне мой номер.

Второй телефонный разговор с Язенкой длился дольше. Ее голос звучал как шепот папе на ухо. К концу каждого предложения слова замедлялись и затихали.

– Эган? Это снова я. Ты должен меня выслушать. Животные готовят восстание. Это произойдет скорее, чем я думала. Они собираются убить всех. С них хватит. Спасутся только их друзья. Восстанут все звери на земле. И перебьют всех… Как только повесишь трубку, возьми карту. В Греции есть такой остров – Формори. Ф-О-Р-М-О-Р-И. Завтра же уезжай туда. Все начнется через три дня.

– Джаз…

– Нет, молчи! На этом острове они оставят некоторых жить. Тех, кто друг животным. Друг говорит, что ты можешь поехать туда и остаться в живых. Но Кэтлин – нет. Она не давала ему грызть его косточку. Пожалуйста, пожалуйста, уезжай, Эган! Прощай. Я люблю тебя!

Это был мой последний разговор с ней. Когда через двадцать минут я добрался до больницы, медсестра с печальным лицом сообщила мне, что Джаз только что умерла.

Сейчас почти полчетвертого утра. Я посмотрел в атлас и нашел: Ф-О-Р-М-О-Р-И.

Друга я отпустил погулять больше трех часов назад, но он еще не вернулся. И Кэтлин тоже.

Луна нынче необычайно яркая. Несколько минут назад, стоя в дверях, я увидел, как на фоне ее спокойного светлого лика пролетели в строгом плотном строю тысячи и тысячи птиц.

Нужно быстрее решать.