- Пока не знаю – малышка пожала плечами - Потом подумаю!

Афина рассмеялась и поднялась. Она напомнила ей Стефаноса, когда она подарила ему на день рождение статую капитана, то он также задумчиво подбирал имена, словно он был живым.

Стефанос внимательно смотрел на нее:

- Как ты поживаешь? Тебя не было на пляже.

- Я была занята – непринужденно улыбнулась Афина. Она улыбалась, а душа ее заплакала.

Зачем он ищет ее? Для чего пытается оживить прошлое? Он не понимает, насколько ей мучительно находиться рядом с ним и каждую минуту думать о том, что еще три дня назад они снова бросились друг другу в объятия.

- Пап, ты обещал, что мы пойдем в кафе - протянула счастливая обладательница куклы – Афина и Ник, пойдут с нами?

- Да, как насчет того, чтобы сходить и поесть мороженого? - лицо Стефаноса вдруг осветила такая задорная мальчишеская улыбка, что Афина, собиравшаяся было отказаться, не выдержала и кивнула.

-Мама, пойдем, ты же обещала мне мороженое – потянул ее за край юбки Николас, и Афина открыла и закрыла рот.

Стефанос посмотрел на Николаса, и кровь застыла в жилах Афины. Она молилась, чтобы он ни о чем не догадался и не начал задавать лишних вопросов, но он лишь ухмыльнулся и протянул руки. Николас неуверенно посмотрел на мать, которая побледнела, как полотно, а потом, хихикнув, подбежал к Стефаносу и обнял того за шею.

Эта картина настолько поразила ее, что на секунду она лишилась дара речи. Никто из них и не догадывался, что у них кровная связь. Нерушимое родство отца и сына.

- Да, папа, это отличная идея! – воскликнула маленькая Афина.

- Видимо, против вас троих у меня нет шансов – деланно вздохнула женщина. Она упорно доказывала себе, что делает это только ради Фины.  Она не ожидала, что так полюбит его дочку. Этот маленький ангелочек потерял мать, а она всегда мечтала иметь дочь. Она предлагала завести мужу еще одного ребенка, но тот постоянно отговаривал ее и упрекал в том, что ей недостаточно одного сына. Предательское воображение нарисовало ее в окружение темноволосых детей, а рядом стоял Стефанос и гордо улыбался.

Испугавшись своих мыслей, Афина покачала головой и поблагодарила официантку за стаканчик с мороженым. Шоколадное. Только сейчас до нее дошло, что погруженная в свои мысли, она не заказала себе ничего, а значит только один человек, даже Ник не имел понятий о том, что она ест мороженое, сделал все за нее.

- Ты же не ешь сладкого? – удивленно спросила Афина, когда Стефанос и себе заказал порцию крем-брюле.

- Эта маленькая сладкоежка обратила меня в свою веру – Стефанос заговорщически подмигнул дочери.

Они ели мороженое, пока дети болтали о пустяках. Афина вдруг почувствовала удивленное спокойствие и радость. Она жалела только, что нельзя повернуть время назад. Со стороны они выглядели, как семья. Афина про себя очень удивилась, как непринужденно держится Стефанос и Николас на его коленях. Возникало такое чувство, что они давно знают всю правду.

Между тем, девочка, первой доев свою порцию, вдруг вылезла из-за стола, подошла к Афине и забралась к ней на колени.

Афина ласково погладила ее по голове, кинула какой-то странный взгляд на Стефаноса и вернулась к своему мороженому. Малышка, взяв со стола свою ложку, принялась ей помогать. Афина рассмеялась и чмокнула девочку в макушку.

Стефанос, глядя, на дочь, доверчиво прижавшую к Афине, и уплетавшую с ней из одной вазочки мороженое, почувствовал, как где-то в груди встает горячий, не дающий дышать ком. Забыв про еду, он смотрел на них, навсегда запечатлевая эту картинку в своей памяти.

Сын Афины оказался очень смышленым мальчиком, обожающим море и яхты. Он утверждал, что когда вырастит непременно станет моряком. Когда – то и Стефан говорил такие вещи отцу, но зная, что эти слова вызывают в нем агрессию, прекращал разговор. Его биологический отец и любовник матери, как позже узнал Стефанос, был яхтсменом. Они с его матерью имели плотные отношения, но он погиб,  а девушка вышла замуж за другого.

Стефанос посмотрел на мальчика. Николас вовсе не перенял ни отца, ни от матери внешность. У него были темные волосы и пронзительные голубые глаза сочетались с оливковым цветом кожи. Дэвид был блондином, чем всегда гордился. Тогда почему у его сына черные волосы? Если бы Стефанос не был уверен в том, что отец Ника – Дэвид, то мог поклясться, что он – его сын.

Но Стефанос помнил жестокие шутки Дэвида о том, что он, Стефанос, незаконнорожденный и, ни на что не имеет права. Эти слова до сих пор отдавались гулом в его ушах.

Стефанос краем глаза взглянул на Афину.

Интересно, муж рассказал ей о семейной трагедии Димитрасов или утаил? Скорее всего второе, иначе бы она в тот день ни отдалась ему на яхте. Зачем ей мужчина, который никогда даже не видел своего отца?

Николас соскочил с его колен и, подойдя к Афине, потянул его дочь к себе. Афина покачала головой:

-Никуда вы не пойдете.

-Ну, мама, мы лишь поиграем – Мальчик указал маленьким пальчиком на детскую площадку, прилегающую к кафе. Однако Афина была непоколебима:

-Я сказала, нет. Без взрослых вы не двинетесь с этого места.

Фина посмотрела на отца жалостливым взглядом, и он, усмехнувшись, произнес:

-Перестань паниковать, Афина. Ничего не случится, если дети немного поиграют. Тем более они нас не видят, но мы их же видим.

-А вдруг что – нибудь случится? – не отступала Афина, хотя девочку уже осторожно поставила на землю.

Стефанос хмыкнул и, поманив пальцем Ника, что – то прошептал ему на ухо. Тот расплылся в улыбке и, схватив Фину за руку, они побежали, оставив возмущенную Афину в недоумении.

-Что ты ему сказал? – недовольно спросила женщина, когда дети скрылись из виду.

Стефанос пригубил горячего кофе и расплылся в улыбке:

-Ничего такого. Просто объяснил ему, что если что – то нравится, то нужно этого добиваться.

Афина театрально закатила глаза:

-Прошу прощения! Как я сама не догадалась? Ты же в прямом смысле берешь все, что хочешь.

Она поняла, что перегнула палку, когда его брови сошлись на переносице, а губы поджались в тонкую линию.

-Ты сама заставила меня сделать это – проскрипел Стефанос – Во всем больше вины на тебе.

-Стефанос, а тебе не кажется, что у тебя вошло в привычку обвинять и ненавидеть меня? – гордо вздернув подбородок, поинтересовалась Афина – Я же не виню тебя, что ты женился на Летиции.

-А ты не имеешь право! – грозно воскликнул он – Не я же первым женился, а ты побежала под венец с этим бесхребетным.