-Со мной все хорошо –холодно произнес Стефанос –Но бушует буря, потому мы должны остаться на ночь тут.

Кровь застыла в ее жилах. Провести ночь с ним в одной каюте? Нет, этому никогда не быть. Она не позволит ему осуществить задуманное.

-Неужели нет другого выхода? – поинтересовалась Афина, уже зная ответ. Стефанос приподнял темную бровь и саркастически спросил:

-Ты такой хороший пловец, что в непогоду доплывешь до берега?

Афина промолчала, думая, как без нее будет ее маленький Ник. Она никогда не оставляла его одного больше, чем на час, а тут в компании чужих людей он будет вынужден провести всю ночь. Она еле сдержалась, чтобы не заплакать от отчаяния. Однако в следующий момент ее глаза расширились от ужаса.

Стефанос скинул мокрую рубашку, представляя ей возможность любоваться голым мускулистым торсом, отливающим бронзой и покрытым черными завитками волос. Когда – то она покрывала каждый дюйм этого тела, даже маленький шрам на предплечье. Он не смущался своей наготы и держался с естественной грацией атлета, и Афина невольно залюбовалась им.

Да, это он, мой любимый и единственный! — думала она. Правда, он предал меня однажды и наверняка сделает это снова... но теперь я смогу противостоять ему.

Отведя взгляд, Афина тихо произнесла:

-Я не могу провести с тобой ночь.

Стефанос подошел к ней и, приподняв пальцем ее подбородок, заставил посмотреть себе в глаза:

-Ты все – таки боишься меня?

-Нет.

-Боишься своего желания? – хитро процедил он, и Афина, вспыхнув, выпалила:

-Да нет у меня к тебе никакого желания!

Он резко отпустил ее и хмуро проскрипел:

-Конечно, я должен был понять это еще пять лет назад.

-Стефанос… - только и сумела выговорить Афина, пока мужчина подошел к бару и достал бутылку виски. Умело отвинтив пробку, он достаточно много плеснул в бокал и снова повернулся к ней.

«Месть», — напомнил он себе. Но месть была далеко не единственной причиной. Мужчину тянуло к Афине, как когда-то в юности, несмотря ни на что. Его желание было не тридцатилетнего мужчины, а подростка, мечтающего снова попробовать запретный плод.

-Ты переоцениваешь себя, Афина – покачал головой Стефанос – Моя воля, я бы вышвырнул тебя из своей жизни навсегда.

— Каким образом ты собираешься избавляться от меня? Снова затащив в постель? — осмелившись, спросила женщина, склонив голову.

— Почему ты думаешь, что я все еще хочу тебя? — жестко спросил Стефанос.

Афина вздрогнула, но ничего не ответила. Конечно, каждое его слова ранило ее, но она не покажет ему, как ей больно.

Она унизила его мужское достоинство, посмеялась над искренностью чувств. А ведь Афина тогда действительно была для него единственной, самой любимой, она составляла смысл его жизни. И все рухнуло из-за ее холодности и эгоизма! Стефанос невольно вспомнил лицо Афины в тот день, когда она сообщила об их разрыве. Поджатые губы, ледяные глаза, металлический голос, чеканящий холодные, злые и неправильные слова.

-Ты жестокая и бессовестная дрянь – заключил он, и Афина, подняв голову, отшатнулась от маски ярости и ненависти на его лице.

-Не надо – почти не слышно прошептала Афина.

Осушив одним глотком виски, Стефанос снова налил себе вторую порцию и злорадно усмехнулся:

-Как тебе нетерпелось попасть в постель к моему кузену! Тебе было недостаточно одного меня. Твоя страстность и ненасытность погубили тебя.

-Прекрати! – Она зажала уши, не желая больше слышать его громких слов. Он и понятий не имел, что от прежней Афины ничего не осталось. Женщина, которая давала себя ему без остатка, исчезла.

Стефанос убрал ее руки и закричал, не в силах остановить поток гнева:

-Ты всегда думала только о себе! Хоть раз ты задумывалась, что чувствовал я, когда ты разрушила мои мечты. Ты знаешь, как больно, когда разбиваются мечты?

-Да! – вскрикнула Афина, и Стефанос прекратил ее встряхивать, как тряпочную куклу и посмотрел в светло – зеленые глаза, наполненные слезами. Перед ним сейчас стояла беззащитная девушка, отнюдь не познавшая счастья замужества, однако упорно отрицающая это.

Но он не собирался снова подаваться в сети, искусно плетеные ею. Он не верил этим крокодиловым слезам!

Ее слова и насмешливый голос звучали и повторялись в его голове как эхо, принося ему адскую боль: не люблю, поиграли и хватит, не хочу быть с тобой. Его сердце все быстрее и быстрее билось, в душе поднималось чувство злости и обиды на разбитое чувство любви. Кровь прилила к вискам и злость взяла верх над ним. Дикая бешенная ярость взяла верх над разумом и Стефанос, не выдержав, швырнул стакан с виски в стенку. Осколки стекла с шумом упали на пол, а Афина всхлипнула и прикрыла рот ладошкой.

-Я ненавижу тебя! –выплюнул Стефанос –Как же сильно я тебя ненавижу!

С этими словами он развернулся и вышел из каюты, оставив Афину одну. Обхватив себя руками, она осела на пол и разразилась громкими рыданиями.

Она не ожидала, что ей будет так невыносимо услышать от него то, к чему мысленно она давно приготовила себя. Она не была эгоисткой, а просто не хотела быть обманутой. Она хотела семью, которой у нее никогда не было, а не кратковременную вспышку страсти. Она желала крепкий союз на любви, а не на испепеляющем желании.

Афина не имела права винить его. Во всем ответственность лежала над ней. Ей не стоило влюбляться в него и позволить познать истинное сладострастие в его объятиях.

Глава Четвертая.

Стефанос не знал, сколько прошло часов, пока он стоял на палубе и смотрел на бурю, постепенно стихающуюся. Наступили сумерки, и уже не так отчетливо были видны далекие берега, но его сейчас это мало волновало.

Афина. Женщина, завладевшая его сердцем и бросившая так жестоко. Он не понимал, какие чувства владели им, когда он решил назвать дочь ее именем. Летиция не была против, как обычно, она подчинялась воле мужа. Такая покорная и послушная она иногда раздражала его. Ему хотелось дикую кошечку с зелеными глазами, которая за словом в карман не лезла. Каждый день Стефанос произносил имя дочери, смакуя и заставляя себя не забывать о предательстве. Он, словно одержимый, давил на кровоточащую рану.

Возможно, если бы она нашла достойную половинку, то он не отреагировал столь сильно, но это был его кузен, в жизни ничего не любивший, кроме денег… и издевательств над ним. Несмотря на то, что он был старше Стефаноса на три года, ума у него не было.