— меня не надо заставлять, я сам вас провожу. Этот молодой человек сумел срубить с нас привязку к хозяйке, теперь мы просто привязаны к этому дому. — Зеленоватое марево качнулось. Второй призрак кивнул еле видимой головой. — мне не нравилось, чем занимается мадам, но противиться ей я не мог. Да, внизу, в цокольном этаже, в запертых комнатах семь девочек, от семи до двенадцати годов. Европейки, блодинки и шатенки. Но там постоянно сидят два вооруженных охранника, вроде этих. — Зеленая полупрозрачная рука указала на оставшегося живым, но ставшего полным идиотом башибузука. — Но не беспокойтесь. Как мы отсюда ничего не услышым, что происходит внизу, так и они ничего не услышат.

— охрана это плохо. Могут пострадать девочки при штурме. — Полицейский жестом успокоил своих подчиненных. Полгядел на притворившуюся сомлевшей хозяйку. Но махнул на нее рукой. — Слушай. Стрелок, ты не мог ее аккуратнее продырявить?

— так я итак как можно аккуратнее и бережнее. В плечо над ключицей, навылет в мякоть, серебряной пулей, ни заражения, ни воспаления. Правда, кус мяса хороший вырвало, но тут пуля пустоголовая. — Я автоматически погладил рукоять пистолета.

— Аккуратист. — Хмыкнул пожилой казах, и протер платком лысую голову. — Что делать будем, господа?

— Можно попробовать повторить трюк с одержимостью. Как, сможете? — инквизитор обратился к неупокоям. Охренеть, инквизитор предлагает неупокоям такое.

— Сами нет, силы не хватит. Но если нам поможет молодой человек, то вполне. Это интересно, снова оказаться в живом теле, забавно. Но, если у нас все получится, и носители останутся живы — мы их покинем только через трое суток. Знаете, так порой завидовал посетителям этого райского местечка. — Призрак засмеялся, при этом словно за шиворот ледяной крошки сыпанули. Блин. Инфразвук.

— согласен. И даже с девочками договорюсь. — Кивнул офицер, вставая, и проверяя свой бронежилет. — Пошли, Аллаху акбар…

— Тихо, девушки! — Я поморщился от того, что Ли Мэй хлопнула люком. — Тихо!

И потихоньку повел девчонок дальше, по лабиринтам ходов нашего дирижбомбеля. Очень девушкам ночное небо понравилось, но его со смотровой галереи почти не видать. Так что я повел их на свой пост. Там сейчас Витька дежурит, правда.

— Вить, свои. — Я постучал снизу по трапу, ведущему в пост. — Не пугайся.

В проеме люка показалась физиомордия напарника, который, увидем девчонок, клацнул от удивления челюстями. После чего энергично порутил пальцем у виска, и при помощи пихательно — толкательных движений таза и верхних конечностей изобразил, что. По его мнению, с нами сделает старпом, ежели увидит девчонок на посту.

— да ладно, один раз живем. — я махнул ему рукой, и еще раз шепнул девшкам, чтобы молчали как рыбы. После чего помог им залезть неверх, с удовольствием придерживая девчонок за нижние девяносто.

Забравшись в ставший тесноватым пост, я увидел замерших с открытыми в восхищении ртами девчонок. Задрав головы, они смотрели на бесконечное звездное небо. Девчонки были настолько восхищены бесконечностью, что ими хотелось просто любоваться.

Минут сорок мы просто молчали. Витька время отвремени отзванивался на КП, млм отвечал на вызовы, как вдруг небо прорезал шар метеора. Вполне нормальное явление, я за ночную вахту порой метеоров до восьми сотен вижу. Но не для девчонок.

Обе взвизгнули, забыл о режиме молчания. И что плохо, в этот же момент Витька вызвал ходовую.

— Вторая ходовой. Ты чего визжишь? — Недовольно спросил дежурный офицер.

— Так это, метеор же. Доложить хотел, но неудачно дернулся, спину защемил. — Виктор показал мне кулак, и потом жестами, мол, выметайтесь скорее.

Меня не надо было уговаривать, я уже слетел вниз по трапу, и принимал девчонок. Но пройдя на цыпочках по коридору чуть больше двадцати шагов, я услышал кашель боцмана. Только его не хватало, огребу по первое число, да еще Виктору может влететь, мы ведь почти под постом.

Так что я открыл при помощи ножа дверь технического коридора, и затолкал девчонок туда, заскочил сам, прикрыл дверь. И потолкал девушек подальше, к хлопающей под набегающим потоком наружней оболочке. Здесь, в этом закутке между баллонетами, и внешней оболочкой жирижабля было холодновато. Мы сейчас шли на эшелоне в четыре километра, за бортом совсем не жарко. Притиснув девчонок к ограждению, я замер. Даже если боцман заглянет сюда, есть шанс, что он нас в этом апендиксе не заметит.

Прошла минута, другая, и я понял, что моя правая рука помимо моей воли оказалась на попе Ли Мэй, а левая чуть прижала грудь Гули. И губы китаяночки в такой соблазнительной близости, что я не смог удержаться, и припал к ним.

Есть какое‑то сумашедшее волшебство, целоваться с девчонками на решетчатой площадке, ограниченной хлипкими на вид дюралевыми ограждениями, когда сверху, снизу и сбоку хлопает плотная материя, и знаешь, что там, внизу, четыре километра до земли.

Девок тоже накрыло и снесло крышу. По крайней мере, Ли Мэй опустилась на колени, и возилась с застежками моих ремня и штанов, и Гуля впилась в губы страстным поцелуем, и не собиралась отрываться.

Впрочем, скоро губы китаяночки тоже стали заняты. Какое‑то время я чуть ли не летал, вне земного притяжения. За это время Гуля успела отстраниться, снять брючки и трусики, и, повернувшись ко мне спиной, и, соответственно попой, слегка прогнуться, опершись руками на поручни. А шальная китаяночка, освободив мое достоинство, сама направила его в подругу.

То, что так шало началось, скоро и бурно закончилось, после чего я несколько минут пытался отдышаться, под хихикание китаянки, подтягивая штаны и поправляя тяжелый ремень с пистолетом.

Осторожно выглянув в коридор, я вывел девушек, и провел их до пасажирского отсека, после чего сам направился к себе в каюту. Нужно привести себя в порядок. Обтереться влажным полотенцем, умыться, да и поспать часок. Скоро моя вахта. Это девчонкам спать можно хоть до посадки в Боровом.

Когда‑то Новосибирск был огромным городом. Но после катастрофы выжившие отселились от мертвого городища, вверх по Оби. И бывшие поселки превратились в небольшие по старым меркам города. Вот в одном из них, в Боровом, и был аэродром, способный принимать дирижабли.

Девушки же направятся в Сосновку, на противоположный берег Оби. Там расположен медицинский институт и именно туда их направили от Северного Союза, как раз по пути следования нашего рейса. Раз уж девушки засветились как целительницы, и хотят ими стать по настоящему, то врачебный диплом им просто необходим. Так что им еще учиться и учиться.

После посадки в Боровом старпом недовольно поглядел на меня и Виктора, стоящих перед ним по стойке смирно.

— Так, орлы. Проводите девчонок до общаги, сдадите коменданту. И назад, на скорости в три Маха, ясно? И не вздумайте снова устраивать перестрелку, то есть не искать для этого бандитов и работорговцев, некогда нам. Оставьте немного для полиции.

— Сделаем как надо, Марк Степаныч. — Ответил я, оглянувшись на сонного Витьку. По — моему, его тоже девчонки навестили, чтобы отблагодарить. Надо расколоть будет. Обычно ему хватает трех часов, чтобы отоспаться. — Ну, так мы потопали?

— Действуйте! — Величественно кивнул старпом, и потопал к ходовой…

Два уже немолодых мужика смотрели сквозь широкие иллюминаторы на то, как пара их бортстрелков грузит небогатый багаж двух молодых девушек, которых они перевозили с оказией сюда, в Сибирь. Целительницам(а эти девицы точно оказались парой целительниц) был предложен почти стандартный контракт представителем авиакомпании. Который в данном случае действовал от имени Северного Союза. Почти, потому что выкуп из рабства, точнее, возврат денег за долг, отсутствовал. Местный казий приговорил рабовладелицу — бандершу к казни через повешение, отрабатывающим долг девушкам выписал "вольный лист", всем пятнадцати, девочек, найденных в цокольном этаже, отправил за счет бандерши в больницу, после чего их должны были отвезти к родным или в родной город. Опять же за счет бывшей собственности владелицы борделя. У нее и в кубышке оказалось немало денег, и счет в местном банке был приличным.