– Ричард, к тебе пришли, – миссис Медисон аккуратно постучала кулачком в дверь.
Ричард с трудом проснулся, все еще чувствуя усталость, но то, что все журавли пропали без следа, как восемь лет назад, придало ему сил. Выбравшись из кровати, он поправил на себе одежду и вышел в прихожую, где кроме родителей стоял курьер в фирменной черно-красной рубашке и с бейджем на груди. В руках курьер держал твердую папку и запечатанный бумажный пакет с наклейкой экспресс-почты.
– Вы – Ричард Медисон? – для проформы спросил курьер и передал Ричу конверт. – Распишитесь о доставке.
Поставив карлючку вместо подписи, Рич ушел с пакетом на кухню. Сердце едва не выпрыгивало из груди, когда он разрывал плотную бумагу и доставал оттуда документы, а дыхание сбивалось - когда читал текст. Инициатива правления университета, согласно которой из десятки лучших учеников выбирали одного, получавшего от спонсоров подарок.
– Автомобиль? – отец выразил сдержанное удивление, забирая у сына бумаги, чтобы проверить лично. – Никогда бы не подумал, что Сейнт-Уоррен может так раскошелиться. Недаром мы столько платим за обучение, правда, Элисон?
– Мальчику просто повезло, – мать улыбалась, глядя на Ричарда. – Сынок, ты рад?
Но Рич не радовался. Рич торжествовал.
<center>***</center>
Пальцы Ричарда работают автоматически – согнуть лист пополам, развернуть, заломить, еще раз развернуть. Последовательность действий отточена, на одного журавля уходит меньше четырех минут, когда раньше он тратил больше десяти. Номера проставлены небрежно, готовые птицы свалены как попало на полу сразу за кроватью, на которой сидит сам Ричард в компании раскрытой пачки офисной бумаги.
Он занимается волшебством третий раз в своей жизни и дискомфорта почти не испытывает, только целеустремленную уверенность и яростное желание поскорее закончить.
Ричард собирается жить отдельно, и его квартира должна быть шикарной.
========== 2) Мартин ==========
Иногда Ричу кажется, что он одержим странным заболеванием. Или зависим, как другие - зависимы от алкоголя и наркотиков. Или нет, сигареты подходят еще лучше: не доводят до беспамятства, как спиртное, и не убивают так быстро, как наркотики, да и кажется, что бросить можешь в любой момент. Ричи знает, что если он ляжет спать в полночь и проснется в девять, снова принявшись за свое дело, ничего не изменится. Знает, но все равно сидит над ними до четырех утра, сгорбившись и почти не шевелясь, только изредка меняя позу или поднимаясь с кровати. Останавливается он, только когда пальцы перестают слушаться и портят бумагу, неправильно ее сгибая. Порой усталость становится такой всепоглощающей, что схема журавлика напрочь вылетает из головы Ричарда, и он тупо смотрит на незаконченное оригами в своих руках, не понимая, что с ним делать дальше.
Желание закончить как можно быстрее ничем не обосновано. На самом деле Ричу не так уж нужна отдельная квартира – он всю жизнь прожил в двухэтажном доме, купленном родителями еще до его рождения. Дом этот просторный, у Рича даже своя ванная, да и отец постоянно на работе, так что родители не действуют ему на нервы. Девушки, которую нужно куда-нибудь приводить, у Медисона пока еще нет, да и не нужна ему девушка – куда сильнее Рич хотел бы иметь парня. Может, немного постарше, но не больше, чем на пять лет, и ни в коем случае не младше. Требований к будущей половинке у Рича в общем-то немало, но собственная жилплощадь в них не входит.
Когда количество журавлей переваливает за восемьсот, Ричард решает, что может пропустить денек занятий ради того, чтобы поскорей закончить. Голова неприятно побаливает, словно с похмелья, а плечи, стоит хоть немного ими пошевелить, ноют так, будто Рич сутки напролет грузил в тележки уголь.
Стук в дверь застает его за привычным занятием, и Ричард сперва заканчивает журавля, распрямляя крылья и подписывая номер, а только потом оборачивается.
– Знаешь, как тебя в группе называют? – спрашивает темноволосый парень, прислонившийся к дверному косяку плечом.
– Психопат? – предполагает Рич, вынимая из пачки новый лист бумаги. – Одержимый?
– Полегче, полегче. Просто фанатиком. Никто не понимает, чем ты на самом деле занимаешься.
– Но ты же понимаешь, Март.
– Да нет, и я тоже не понимаю, – Мартин проходит внутрь и с удивлением останавливается, видя целую гору готовых бумажных журавлей. – Ты действительно веришь в это, Рич? Это же глупости, сказки для детей. Если бы желания действительно сбывались из-за каких-то бумажных фигурок, их делали бы все подряд.
– Мои сбываются, – настойчиво говорит Ричард, чувствуя моментально вспыхнувшее раздражение. – Я же рассказывал, да и глянь на мои оценки!
– Ну, преподаватели в тебе души не чают, – с нескрываемой завистью отвечает Мартин, поднимая одного из журавлей за крыло и рассматривая поближе. – Но в любой группе есть такой любимчик, как ты.
– А машина? Именно та, что я хотел.
– Это просто совпадение. Кроме того, в попечительском совете есть мистер Лайонс, чей родной брат – какая-то большая шишка в «Ягуар Ленд Ровер», ты не знал? Тебе повезло, что так совпало, Ричи, но сейчас ты просто зря тратишь время. Вместо этого ты бы давно уже подцепил милую девочку или мальчика, с твоей-то тачкой.
Ричард только вздыхает и машет рукой в ответ. С одной стороны он рад, что друг зашел его проведать, но с другой – пока Март здесь, работа пойдет во много раз медленней. А переубедить Мартина вряд ли получится, они уже долгое время спорят насчет журавлей, у которых Март пытается отвоевать Ричарда, и еще ни разу в этом споре не было победителя. Да что там, даже познакомились они по этой причине.
<center>***</center>
В начале второго курса в группе появился новый студент – Мартин Велмор. Он был на год всех старше и на голову выше, в школе играл в баскетбол, но к девятнадцати эта страсть прошла, да и здоровье не позволяло большого количества нагрузок. Мартин должен был учиться на третьем курсе, но прошлый год он почти полностью пропустил из-за болезни – сперва лежал в стационаре, потом, когда поправился, долго мотался по обследованиям, ждал результатов и ходил на консультации. Учебный год практически полностью был пропущен, и Мартину пришлось начинать его заново.
Никакого «эффекта новенького» с приходом Мартина не появилось, он оказался на удивлением приятным человеком, умеющим понять, когда его обществу не рады, а когда наоборот можно присоединиться. Не слишком шумный, лишенный тяги к хвастовству, непосредственный и довольно искренний – уже через пару недель группа к нему привыкла, а еще через неделю считала полностью своим. Мартин легко находил общий язык со всеми, кто ему нравился, но Ричард оказался среди этих людей гораздо позже, чем большинство других.
Мартин сел за парту Рича после очередного зачета. В группе уже никто не удивлялся выдающимся успехам Медисона, но Март к этому привыкнуть не успел, поэтому спросил в своей откровенной манере:
– Кого надо подкупить, чтобы получать «А» по вышмату?
– Что? – Ричард первым делом напрягся, глянул на Мартина враждебно. – О черт, да никого. Просто я так учусь. Хочешь «А» – открывай книгу, иди в библиотеку, все дела.
– Да ладно, ты чего, – Март слегка пожал плечами, ничуть не обидевшись на резкий ответ. – Просто удивлен, что живой человек может разбираться в этом хаосе формул. И я уже пробовал открывать книгу, и репетитор у меня был, но ничего не получилось, – он развел руками довольно спокойно, мол, не вышло, ну и черт с ним. – Можно я рядом с тобой на следующий модуль сяду? Или нужно специальную очередь занимать?
– Шутишь, что ли? – поскольку в голосе Мартина по-прежнему не звучала агрессия, как это иногда бывало с другими, Рич немного расслабился. – Я не так уж хорошо все знаю, просто как-то получается, может быть, от волнения.
У Ричарда в группе настоящих друзей не было – все из-за успеваемости. Зависть и непонимание не давали ни с кем нормально общаться, половина считала Медисона сыном какого-то влиятельного типа из верхушки правления университета, другая половина считала, что он знает, кому нужно платить. На первом курсе пришлось особенно тяжело, порой Рич до хрипоты доказывал собственную невиновность, на время ему даже верили – до первого экзамена, на котором валились все, кроме него.
