Мой кебмен гнал, как ветер, не думаю, что я когда-либо ездил быстрее, но остальные все же приехали на место раньше меня. Подъехав к церкви, я увидел и экипаж, и ландо, стоящие рядом у входа, от их взмыленных лошадей валил пар. Заплатив кучеру, я бросился внутрь. Там не было ни души, за исключением тех двоих, кого я преследовал, и священника, который, судя по его удивленному виду, о чем-то с ними спорил. Они стояли тесной группкой у алтаря. Я тихо прошел в угол и сел в сторонке, как обычный прохожий, случайно зашедший в церковь, но тут, к моему великому изумлению, все трое одновременно повернули головы в мою сторону, и ко мне торопливо направился Годфри Нортон.

«Слава Богу! – воскликнул он. – Вы подойдете. Идемте! Идемте со мной!»

«В чем дело?» – спросил я.

«Да идемте же. Всего три минуты, прошу вас».

Он чуть ли не силой подтащил меня к алтарю, и я опомниться не успел, как уже мямлил какие-то клятвы, которые мне шепотом произносились на ухо, и ручался за вещи, о которых ровным счетом ничего знал, в общем, всячески помогал соединить священными узами брака Ирен Адлер и Годфри Нортона. Через какую-то минуту с одной стороны меня уже благодарил джентльмен, с другой – леди, а спереди сиял улыбкой служитель алтаря. В более нелепую ситуацию я не попадал никогда в жизни. Мысль о ней и заставила меня рассмеяться. Скорее всего у них не были выполнены какие-то формальности, и священник отказывался соединять их браком без свидетеля, но тут, к счастью, появился я, так что им не пришлось идти на улицу, чтобы искать себе шафера. Невеста вручила мне золотой соверен, и я собираюсь носить его на цепочке часов в память об этом событии.

– Да, крайне неожиданный поворот событий, – сказал я. – А что было потом?

– Планы мои, естественно, были разрушены. Все шло к тому, что счастливая пара должна была уехать вместе, а мне требовалось быстро и решительно принять необходимые меры. Однако, выйдя из церкви, они расстались. Он отправился в Темпл, а она – к себе домой. «В пять, как обычно, я поеду в парк», – сказала она, прощаясь с ним. Больше я ничего не услышал. Они разъехались в разные стороны, а я отправился заниматься своими приготовлениями.

– И в чем они заключаются?

– Кусок холодной говядины и бокал пива, – сказал Холмс, дернув колокольчик. – Я был слишком занят, чтобы думать о еде, а вечером буду занят еще больше. Кстати, доктор, я бы хотел, чтобы вы мне помогли.

– С удовольствием.

– Вы не боитесь нарушить закон?

– Нисколько.

– А если вас арестуют?

– Согласен, если это нужно для доброго дела.

– О, дело стоящее.

– Тогда можете мною располагать.

– Я не сомневался, что смогу на вас положиться.

– Но что я должен буду делать?

– Дождемся миссис Тэнер с подносом, и я вам все объясню. Итак, – сказал он, с аппетитом поглядывая на нехитрую снедь, приготовленную хозяйкой. Мне придется есть и разговаривать одновременно, потому что у меня мало времени. Уже почти пять. Через два часа нам уже нужно быть на месте. Мисс Ирен, вернее, теперь уже мадам, с прогулки возвращается в семь. Мы должны быть в Брайени-Лодж, чтобы встретить ее.

– А потом?

– Об этом не беспокойтесь. Я уже все подготовил. Я настаиваю только на одном: что бы ни произошло, не вмешивайтесь. Поняли?

– То есть я должен оставаться в стороне?

– Просто ничего не делайте. Возможно, случится какая-нибудь неприятность, но вы не вмешивайтесь. Меня проводят в дом. Через четыре-пять минут в гостиной откроется окно. Вам надо подойти к нему поближе.

– Ясно.

– Меня будет видно в окно, поэтому вы должны за мной наблюдать.

– Хорошо.

– Когда я подниму руку – вот так, вы бросите в окно то, что я вам дам, и закричите: «Пожар!» Все понятно?

– Абсолютно.

– Ничего опасного тут нет, – сказал он, доставая из кармана длинный сигарообразный сверток. – Это обычная дымовая шашка, такие используют трубочисты, проверяя трубы каминов. Она с обоих концов снабжена самовоспламеняющимися капсюлями. Больше вам ничего делать не нужно. Ваш крик подхватят люди. После этого вы пройдете до конца улицы, где я присоединюсь к вам через десять минут. Надеюсь, все понятно?

– Мне нужно ни во что не вмешиваться, стоять рядом с окном, наблюдать за вами и по вашему сигналу забросить в дом этот предмет. Потом я должен буду поднять крик о пожаре и ждать вас в конце улицы.

– Все верно.

– Что ж, можете на меня рассчитывать. Я выполню все в точности.

– Замечательно. А мне пора уже готовиться к новой роли.

Он удалился в свою комнату, откуда через несколько минут вышел симпатичный простоватый служитель нонконформистской церкви. Широкополая черная шляпа, мешковатые штаны, белый галстук, располагающая улыбка, внимательный взгляд и общее выражение искреннего благожелательного любопытства сделали бы честь самому мистеру Джону Хэйру. Холмс не просто сменил костюм. Лицо, манера держать себя, даже, казалось, его внутренний мир менялся с каждой новой ролью, которую он играл. Сцена утратила великого актера, а наука – гениального мыслителя в тот день, когда он ступил на стезю борьбы с преступностью.

Мы вышли из дома на Бейкер-стрит в четверть седьмого, но на Серпентайн-авеню все же оказались за десять минут до назначенного времени. Начинало смеркаться, один за одним загорались уличные фонари, когда мы прогуливались недалеко от Брайени-Лодж в ожидании хозяйки. Здание было точно таким, каким представлялось мне по краткому описанию Шерлока Холмса, но район, в котором оно располагалось, против ожидания оказался вовсе не таким тихим. Для такой небольшой улочки здесь было на удивление оживленно. На углу стояла группка бедно одетых мужчин, которые курили и смеялись, чуть поодаль точильщик ножниц сидел за своим колесом, тут же двое гвардейцев флиртовали с молодой нянькой, и по улице прохаживались несколько щегольского вида молодых людей с сигарами в зубах.

– Видите ли, – заметил Холмс, когда мы уже в который раз проходили перед интересующим нас домом, – эта свадьба значительно упростила дело. Теперь фотография становится палкой о двух концах. Отныне для Ирен Адлер будет так же нежелательно, чтобы снимок увидел мистер Годфри Нортон, как и нашему клиенту – чтобы она оказалась в руках его принцессы. Вопрос заключается в том, где искать фотографию?

– И правда, где?

– Вряд ли Ирен носит ее с собой. Фотография велика, такую не спрячешь в женском платье. К тому же ей известно, что король может подстроить нападение грабителей. Две подобных попытки уже были. То есть можно смело утверждать, что фотографию с собой она не носит.

– Так где же она?

– У ее банкира или адвоката. Возможен и тот, и другой вариант, но я их считаю маловероятными. Женщины по природе – существа скрытные и любят окружать себя маленькими тайнами. Зачем ей отдавать фотографию в чужие руки? Она может доверять своему избраннику, но ей неизвестно, какое политическое или другое воздействие может быть оказано на него как на делового человека. Кроме того, не забывайте, что она приняла решение пустить ее в ход в ближайшие дни. Нет, фотография должна всегда находиться у нее под рукой. Она хранит ее у себя дома.

– Но дом же два раза обыскивали!

– Это ни о чем не говорит. Они не умеют искать.

– А как вы собираетесь ее искать?

– Я не собираюсь ее искать.

– Тогда что же?

– Я сделаю так, что она сама покажет мне, где спрятана фотография.

– Но она не захочет!

– У нее не будет выбора. Однако я слышу стук колес. Это ее экипаж. Прошу вас, выполните в точности мои указания.

Как только он произнес эти слова, из-за угла выехало небольшое ландо изящных очертаний с горящими боковыми фонарями. Экипаж с грохотом подкатил к двери Брайени-Лодж. Когда он остановился, один из оборванцев, праздно стоящих на углу, бросился открывать дверцу, надеясь заработать монетку, но его оттолкнул другой бездельник явно с тем же намерением. Мгновенно вспыхнула перебранка, к которой сразу же подключились двое гвардейцев, вставших на сторону одного из зачинщиков, и точильщик, принявшийся с не меньшим жаром защищать второго. В мгновение ока ссора переросла в драку, и леди, вышедшая из экипажа, оказалась в гуще дерущихся. Ее со всех сторон окружили разгоряченные мужчины, лупившие друг друга кулаками и палками. Холмс бросился в толпу, чтобы защитить женщину, но, едва он успел до нее добраться, как вдруг, вскрикнув, упал с залитым кровью лицом. Гвардейцы бросились бежать в одном направлении, оборванцы – в другом, а к месту происшествия ринулись более прилично одетые люди (до этого смотревшие на потасовку со стороны), чтобы помочь леди и оказать помощь раненому. Ирен Адлер – я по-прежнему буду называть ее так – взбежала по лестнице, но остановилась у самой двери и обернулась. Красоту ее фигуры эффектно подчеркивал свет, струящийся из холла.