Я смотрела на Виталика, ожидая, когда же он соизволит дать Ирине Павловне точную справку о местопребывании второй Снежной Королевы. Однако Виталика будто и не касалось всё происходящее вокруг. И тогда помочь следствию решилась я.
- Она только что с Вадимом куда-то ушла.
Что самое интересное, ни Воронина, ни Овсянникова моим показаниям не удивились. Последняя только руками всплеснула возмущенно:
- Нет, ну вы гляньте на него! Меньше часа до начала спектакля – а он и тут успевает! Ладно, ему гримироваться не надо, а мне-то с Катькой минут сорок работать! Ни стыда, ни совести! Виталь!
- А? – Неохотно откликнулся безучастный ко всему Виталик.
- Ты-то куда смотрел?
Не стоило бы Ирине Павловне этого говорить! По крайней мере сейчас, когда Виталик и без того был на взводе. Он буквально взорвался, услышав в свой адрес несправедливое замечание.
- Да что я ему, в няньки что ли нанимался?! Не могу же я за ним бегать везде, у меня своей жизни быть что ли не может?!
Остыл Виталик так же быстро, как и вскипел. Устыдившись своей агрессии, он чуть ли не бегом бросился в гримёрную, оставив меня с Овсянниковой и Ворониной. Обе они были несколько обескуражены странным поведением всегда спокойного, доброго Виталика.
- Чего это с ним? – Ирина Павловна посмотрела на меня пытливо. – Поссорились что ли, Ксенька?
Я пожала плечами:
- Да вроде нет.
- А что тогда случилось?
- Ему не понравилось, как Ксюша накрасилась. – С улыбкой сказала Татьяна Евгеньевна. – Не берите в голову. Делом пора заниматься.
На этом конфликт, казалось, был исчерпан. Однако в душе остался осадок. Хмурая, поникшая вернулась я в свою гримёрку. Там полным ходом царило веселье. Общими стараниями девчонок Яну Лисовенко превратили в настоящую Белоснежку. Просто удивительно, какие метаморфозы происходят порой с человеком, если его привести в божеский вид! С накрашенным лицом и завитыми волосами пухлая, невзрачная Янка выглядела почти красивой… Если бы вот только бесформенную фигуру её можно было каким-нибудь образом исправить, или же, в крайнем случае, подкорректировать. Впрочем, Яна была счастлива и такому перевоплощению. Слёзы давным-давно просохли в ее искусственно увеличенных глазах, и даже обычная меланхоличность Яны сменилась лихорадочной возбуждённостью. То и дело она подскакивала к зеркалу, крутилась так и эдак, расправляла юбку, сшитую из белой занавески, щупала локоны по бокам головы и, кажется, была вполне довольна своей внешностью.
Девчонки смеялись, наблюдая за поведением подруги.
- Не трогай волосы! Причёску испортишь!
- Ой, Янка! Паша тебя сейчас не видит! Влюбился бы намертво!
- Ага! С женой бы сразу развелся!
- Одёрни юбку, Ян! И спину прямо держи! Ты Белоснежка или старуха Изергиль?
Да уж… Вот беззаботные люди. Почему у них нет проблем, а я умудряюсь трепать себе нервы по пустякам? И что, в принципе, случилось? Ни-че-го ровным счётом. Но тем не менее, суть ясна: Виталик приревновал меня к Вадиму. Впервые он не сумел этого скрыть. Бред… На наших глазах Канарейка ушел трахаться с Катей Богданович! При чём тут я?! С какого такого боку? Но разбираться сейчас было некогда. Вот отыграем спектакль, тогда видно будет.
Ах, если бы можно было всё рассчитать заранее и распланировать хотя бы на неделю вперёд! С Виталиком до начала представления мы так и не встретились, не перекинулись ни единым словом, будто действительно накануне поругались. А потом было уже поздно – Дед Мороз и Снегурочка открывали новогодний бал и первыми выходили на сцену. Играла музыка, горели весёлые огоньки…Дети, затаив дыхание, смотрели сказку. Мы с Вадимом стояли за кулисами у выхода и ждали своего часа. Меня колотил нервный озноб – всё-таки шутка ли, в первый раз выйти на сцену! Перед такой аудиторией! К тому же где-то там, в общей зрительской массе сидела моя мама и с нетерпением ожидала моего появления. Я уже предупредила её о том, что мы с Вадимом вылезем из ящика. Он стоял метрах в трёх от нас. Мы ждали своего эпизода.
- Боишься? – Вполголоса поинтересовался Канарейка. Он-то, конечно, был абсолютно спокоен. Прирождённый артист, привыкший к всеобщему вниманию и аплодисментам. И потом, не впервые ведь уже Вадим играл в спектакле. В отличие от вашей покорной слуги.
- Волнуюсь. – Поправила я его так же тихо. – Вдруг что-нибудь не получится?
- Да ну, брось ты. Что тут может не получиться? Все так тщательно готовились.
Я язвительно усмехнулась:
- Да…Только Катю почему-то гримировали впопыхах за десять минут до начала. С чего бы это, не знаешь?
И с чего это мне понадобилось его подкалывать? Мои слова отлетали от Вадима как от стенки горох. Он даже в лице не изменился, только взглянул на меня весело:
- Можно подумать, что ты сама этого не знаешь. Виталька, небось, уже по всей форме доложил?
- Я бы и сама догадалась. Ума много не надо. Тебе не кажется, что это безответственно?
- Чего именно? – На этот раз Вадим не притворялся – недоумение его было вполне натуральным, и я неосознанно взяла менторский тон:
- То, что ты делаешь. Ирина Павловна чуть с ума не сошла, вас разыскивая. Неужели так необходимо было это делать именно здесь и сейчас?
Канарейка протестующее дёрнул головой:
- Во-первых, это не твоё дело. Не тебя же я от работы отрывал. А во-вторых, Ирина Павловна прекрасно знает, что спектакль я ни под каким видом не сорву. Я сказку про Федота-стрельца играл в прошлом году с ангиной. Температура под тридцать девять была, а что поделаешь? Замены не было, а афиша уже висела. Так что сомневаться во мне ни у кого причин нет.
Конечно, он был прав. Незачем мне лезть в чужую жизнь. Со своей бы разобраться как следует. И я замолчала, глядя на сцену. Только что закончился танец Трубадура и Принцессы – теперь раскрасневшаяся, изящная Варя вместе со своим долговязым партнёром стояла возле трона Деда Мороза, а Лена, очень ловко изображая ворону, объявляла залу:
- Из прекрасной туманной Англии к нам на бал прибыла Белоснежка со своими друзьями-гномами!
Снова заиграла весёлая музыка. По сцене неуклюже запрыгала Яна Лисовенко в окружении девочек-третьеклашек. Вадим прыснул со смеху, наблюдая этот танец – двигаться Янка явно не умела.
- Лисовенко как корова на льду… Нашли Белоснежку…
- Надо было ей Герду играть. – Заметила я желчно. – Там, по-крайней мере танцевать не надо. Только в ящике сидеть.
- Ага, как же… Я бы одурел там с ней сидеть. Она бы собой всё пространство заняла, от меня бы, бедного, мокрое место осталось.
Голос Канарейки переполнялся презрением, граничившим с откровенной брезгливостью. Даже я неосознанно поёжилась.
- Чего она тебе плохого сделала, что ты так о ней говоришь?
- Ничего. Терпеть не могу жирных.
- Она что, виновата?
- А то нет. Ни одна уважающая себя девчонка не позволит себе быть такой. Всегда можно найти способ держать себя в форме. Спортом заняться, на диету сесть. Если девчонке лень это делать, значит, ей ровным счётом плевать на свою внешность. Да и вообще на всё плевать. От того они и безликие какие-то, серые. С ними даже разговариваться неприятно, не то, что остальное.
Что ж… В чём-то Вадим определенно прав. И тем не менее, его холодный цинизм уже в который раз скребнул мою душу грубой наждачкой. Безликие, серые…Гляньте на него…Кто дал тебе право навешивать на людей такие ярлыки, толком не разобравшись в их сущности? Или эта твоя хвалёная незаурядность ставит тебя на много ступеней выше других? Может, у тебя тайная мания величия, а, Вадичка?
Я критическим взглядом окинула свою фигуру под детским клетчатым платьицем и попыталась отыскать хоть какой-нибудь изъян. Слава богу, презрение этого «ценителя прекрасного» мне не угрожала. А почему, собственно, я так радуюсь? Какое мне, вообще, дело до Канарейки, до его пристрастий и привычек и до его отношения к окружающим людям?
На сцене было темно… Под слабым светом прожектора девочки в прозрачных воздушных накидках замораживали собравшихся на бал сказочных героев – бегали вокруг них, накидывали им на головы легкую белую материю. Вот музыка умолкла и все заколдованные, быстро вращаясь, оказались за кулисами. Половина с левой стороны, половина с правой. Я надеялась хотя бы на миг столкнуться с Виталиком перед тем как выйти на сцену, ради собственного спокойствия перекинуться с ним парой пустяковых фраз. Однако Виталик будто нарочно метнулся в противоположную сторону, за правую кулису, и почти сразу же после этого Татьяна Евгеньевна мягкой, прохладно ладонью подтолкнула меня и Вадима вперед, прошептав чуть слышно:
