– А, любовный роман. Моя мама такие обожает. Штуки по три глотает в неделю.
– Ну да. Под псевдонимом, конечно. Но они стали плохо продаваться! И мой агент требует «повысить градус» постельных сцен. Добавить кинков. Вернула мою последнюю рукопись, заявив, что «написано деревянно, неубедительно, и вообще не заводит»!
Малком с силой пихнул книгу на место.
– Я три года подряд выигрывал звание «Королевы порно» на «Конгрессе авантюрного романа». А кто победил в Интернет-конкурсе на самую горячую дефлорацию в литературе? Летиция и «лихой герцог» Ник из «Меча жаркой страсти», вот кто! Не заводит? НЕ ЗАВОДИТ?! Пусть расскажет это всем моим читательницам в мокрых трусиках!
Малком разошелся не на шутку. Саймон поморщился, частично от громких звуков, но в основном от возникшей в его воображении картинки – его мама в… Нет. Стоп. Только не это.
– Эмм… я понимаю. Очень обидно. Но я все равно не вижу, как порка может вам в этом помочь.
– Нельзя писать о том, чего не знаешь, – Малком пожал плечами, мгновенно успокаиваясь. – Я в жизни не пробовал никаких кинков. Пытался почитать в Интернете – тогда ваш клуб и нашел, – пересмотрел тонны порнографии, весь лимит трафика выбрал за один вечер, но это все равно не то. Сам не смогу ударить женщину, даже если она меня попросит, а вот на себе попробовать, что она при этом испытывает – мне бы это сильно помогло с третьей главой, – он взглянул на Саймона. – Может, и вы бы мне позволили вас стегнуть разок-другой, а? Чтоб знать, как это ощущается с другой стороны? А то у меня там в седьмой главе порка тростью от лица злодея.
– Я бы вас не то, что с тростью – и с чем попроще бы к себе не подпустил, – сказал Саймон и встал. – Если вы нашли нас в Интернете, вы должны были понять, что наш клуб не для таких, как вы. Мы этим не занимаемся. Наша цель – дать людям возможность попробовать интересующие их практики без напряжения и без обязательств. Безопасная зона. Надежные границы. У меня были до вас новички, и я… Для них это было в первый раз, черт, вы даже представить себе не можете их ощущений! А моих… Это было прекрасно. Это как очищение. Освобождение. А вам нужны грязные подробности для книги... Вы же писатель – ну выдумайте что-нибудь!
– Я же говорю, я пытался! Видите, что вышло? О сексе-то я писать могу – секс у меня был.
– С женщинами? – спросил Саймон, даже не успев подумать, зачем задает этот вопрос. Малком просил Дома-мужчину, но это необязательно значило, что он гей.
– Раз или два, – Малком пожал плечами. – Мне не особо понравилось. Попробовал с мужчинами – лучше. Но я все равно редко с кем-то встречаюсь. Даже и не вспомню теперь, когда у меня последний раз был секс.
Он поджал губы.
– Хотя нет, вру. На мой день рождения в прошлом октябре. Мы ходили в ресторан, потом поехали к нему. А после он меня выставил. Уже после полуночи – а то, сказал, поступить так с человеком прямо в день рождения будет жестоко. Так что я ночевал на кушетке в холле.
Ох ты ж.
– Понимаю, почему вы предпочли об этом забыть.
– Я не забыл. Я не хотел говорить. А потом решил, какого черта? Я был готов вам показать голую задницу. Почему не поделиться и своим унижением?
– Эй, – полный искреннего сочувствия, Саймон подошел к Малкому и крепко прижал того к себе. – Этот козел сам не знает, сколько потерял.
– У меня в следующей книге был вор-карманник, так я этому вору дал его имя, – признался Малком. – Его там потом ловят, отправляют на другой континент, и он умирает во время плавания. От цинги. Потеряв все зубы. И его выбрасывают за борт на корм акулам.
О как. Саймон отстранился и быстро отступил на шаг.
– Эм... хорошо. Ну, то есть, для него, конечно, не очень хорошо, как и для вашей кармы, кстати, но если вам от этого легче… – он прокашлялся. – А вы часто так делаете? Ну, называете героев в честь тех, кто вас обидел?
– Я пишу исторические романы, тут годятся только традиционные имена. Мне никто не поверит, если у меня, скажем, герцог с герцогиней назовут своего сына и наследника Уэйн или Зинон.
– Зинон? Серьезно?
Малком кивнул.
– А что, очень популярное имя.
С точки зрения большинства людей, приехать в дом к незнакомому человеку, чтобы его выпороть, – уже достаточно необычно. Наверное. Но беседа с Малкомом сейчас начала напоминать какой-то сюр, и Саймон снова посмотрел на дверь.
– Мне пора.
– Не уходите. Пожалуйста, – Малком не пытался загородить выход или схватить его за руку, но что-то в его голосе удержало Саймона на месте – какая-то грубоватая мольба. – Почему вы отказываетесь? Вы получите удовольствие, а мне это поможет с книгой. Разве так важно, что мне это не для удовольствия, а для дела?
– Это важно. Не уверен, что смогу объяснить, но это так.
– Это же не религия. Значит, нельзя сказать, что я оскверняю ритуал.
– Я не получу удовольствия, – Саймон предупреждающе поднял руки, увидев, как Малком в ответ на его реплику закатил глаза. – Это важно для меня самого. Доминирование – это часть моего «я». При спанкинге… не важно, рукой или каким-то инструментом – паддлом, плетью – между нами возникает определенная связь. Даже если это одноразовая сессия, как сейчас, и я больше никогда человека не увижу. Мне не доставит радости знать, что вы ничего от этого не получаете.
– Да? А я думал, садистам от этого только лучше.
Это было настолько нелепое предположение, что Саймон не сразу нашелся, что сказать.
– Нет. Черт, это наоборот бы все испортило, ясно? Я же не… А вы говорите так, как будто… Твою мать.
Он отвернулся, пытаясь совладать с лицом и вдохнуть воздуха. Он встречал таких людей. Он сталкивался с заблуждениями и ложными представлениями о том, что он делал. Одни смеялись в лицо и называли его извращенцем, другие с отвращением объявляли его чудовищем. Но Саймон свято верил, что он ни то и ни другое, он совершенно точно знал, что никогда и никому не причинял настоящего зла в полном смысле этого слова. А потом Джез разрушил эту уверенность, вдребезги разбил его мир и ушел. Саймон не участвовал в сессиях с того самого вечера. Сегодня должен был быть первый раз, он волновался, но это было радостное волнение, и он был готов провести для Малкома самую лучшую в жизни сессию – и для себя тоже, если удастся.
Черт. Черт бы побрал эту сессию, черт бы побрал этого Малкома, черт бы побрал его наивную веру в то, что он сможет вернуться в мир, который потерял. Какой он, нахрен, Дом?! Неудачник. Неуклюжий, бесчувственный…
– Вы что, плачете?!
Неподдельный ужас, прозвучавший в его голосе, рассмешил бы мертвого, как говорила мама. Саймон покачал головой и снова повернулся к Малкому, больше не чувствуя за него ответственности. Теперь хозяин дома его раздражал.
– Можете не провожать.
Малком пропустил его слова мимо ушей.
– Вы дерьмово выглядите. Давайте-ка, я вам чайку сделаю или еще чего. Может, пива? У меня есть. Я знаю, что вы на машине, но одно-то можно.
– Я не пью, когда… – он остановился. Он никогда не употреблял алкоголя ни перед, ни во время сессии, но это же не сессия.
– Тогда чаю. Вам с сахаром?
– Спасибо, – Саймон сдался, уступая какой-то грубоватой доброте в его глазах. – Без сахара. Но с молоком.
Они сидели на большой старомодной кухне. Окна выходили в сад, который Саймон бы исследовал с большим удовольствием. Фруктовые деревья, розарий, пруд… Во всем этом было сонное очарование, диковатое и таинственное. Высокий глухой забор надежно скрывал этот замок Спящей Красавицы от посторонних глаз. Из-за него даже зонтиков было не видно.
– Мне неловко за то, что я морочил вам голову, – Малком медленно поворачивал кружку в своих больших руках, пристально глядя в нее, как будто гадал на магическом кристалле. – Просто когда Сэл… ну, агент, я вам говорил… меня это убило. Я не знал, что делать. Господи, отец бы в гробу перевернулся, если бы узнал, чем я зарабатываю на жизнь! Бульварное чтиво, как он говорил. Но я неплохо пишу, честно. Я всегда изучаю материал. Вкладываю душу, в конце концов! Наверно, не надо было даже пытаться поднять рейтинг до 18+. Не мое это. Эти «восставшие члены» через строчку, непрерывная ебля, прости господи, да я краснею от этого слова! Даже если бы вы разукрасили мой зад всеми цветами радуги, у меня бы все равно вряд ли вышли эти горячие сцены. А только такое нынче и продается!
