Призоров чарых и метелей,

Быть может, в праздник новоселий

Кудрявый внук в твои разливы

Забросит невод глаз пытливых,

Чтоб выловить колдунью рыбу —

Певучеротую улыбу!

Но ты, железный вороненок,

1970 Кому свирель лесных просонок

Невнятна, как ежу купава,

Не прилетай к узорным травам,

Они обожжены грозой —

России крестною слезой!

И ты кровавый, злобный ящер,

Кому убийство песни слаще

И кровь дурманнее вина,

Не для тебя стихов весна,

Где под ольхою, в пестрой зыбке

1980 РоЯТСЯ ИВОЛГИ-улыбки

И ель смолистой едкой титькой

Поит Алёнушку с Микиткой

(То бишь Федюшу с Парасковьей.

К чему приводит цветословье!).

Собор пресветлый вел Макарий,

Весь в хризолитовом пожаре,

И с ним апостолы-медведи —

В убрусах из закатной меди,

Венцы нездешней филиграни.

1990 «Отцы и сестры, на Уране

Меч указует судный час,

Разодран саккоса атлас

И веред на церковной плоти,

Как лось, увязнувший в болоте,

Смердящим оводом клокочет.

Смежила солнечные очи

София на семи столпах.

И сатана в мужицких снах

Пасет быков железнорогих.

2000 Полесья наши, нивы, логи

Ад истощает ясаком, —

Удавленника языком.

Он прозывается машиной!..

(Слышатся удары адского молота,

Храмина содрогается.

Слюда точит слезы, колчеданы

Обливаются кровью.)

За остяка, араба, финна

Пред вечным светом Русь порука —

2010 Ее пожрет стальная щука!

И зарный цвет во мгле увянет,

Пока на яростном Уране

Приюта Сирин не совьет,

Чтоб славить Крест и новый род

Поправший смертью черный ад!

И будет Русь, как светлый сад,

Где заступ с мачехой-могилой,

Как сторож полночью унылой,

Не зазывают в колотушку

2020 Гостей на горькую пирушку!

Нам адский молот ворожит,

Что сгибнет бархат, ал и рыт,

И в русский рай, где кот-баюн,

Стучатся с голодом колтун.

И в красном саване пришлец,

Ему фонарь возжет мертвец.

А в плошку вытопили жир

С могильным аспидом вампир...

О горе, горе! Вижу я

2030 В огне родимые поля.—

Душа гумна, душа избы,

Посева, жатвы, бороньбы,

Отлетным стонет журавлем!..

Убита мать, разграблен дом,

И сын злодей на пепелище

Приюта милого не сыщет,

Как зачумленный волк без стаи!

Но нерушимы Гималаи —

Блаженных сеней покрывало.

2040 Под океан, тропинкой малой,

Отбудем мы в алмазный город,

Где роковой не слышен молот,

Не полыхает саван злой,

Туда жемчужною тропой

К святым собратиям в соседи

Нас поведут отцы-медведи!»

Собор ответствовал: «аминь!» —

Макарию, с Алтая лосю.

Абаз поднялся, смугл, как осень

2050 В тигриных зарослях Памира,

В его руках сияла лира

И цвет одежд был снежно-синь.

Как полевой тысячецвет

Звенит, подругу опыляя,

Так лира, чарая чужая,

Запела горлицей из рая

Медвежьей мудрости в ответ:

«От розы и змеи рожден,

Я помню сладостный Сарон

2060 И голубой Геннисарет,

Где несмываем легкий след

Стопы прекраснейшего мужа, —

По нем струна рыдать досужа!

Ему в пастушеском Харране

Передо мной дано заране

Горящим тернием цвести, —

Не потому ли у Абаза

Сосцы — две розы из Шираза

И пламя терпкое кости?!

2070 Велик Сиам и древни кхмеры,

Порфирный Сива пьет луну

И видит пермскую весну

Из глубины своей пещеры.

Цветет берёста, лыко, прель,

В смолистых иглах муравейник,

И внуку дедушка-затейник

Из древесины свил свирель.

Туру-ру-ру! Пасись, олень,

Рядись, земля, в янтарь и ситцы.

2080 Но не в березовый златень

Рядятся матереубийцы!

Есть месяц жадных волчьих стай,

Погонь и хохотов совиных,

Когда на пастбищах ослиных

С бодягой пляшет молочай.

Тогда у матери родящей

Змея вселяется в приплод,

И в светлый мир приходит кот,

Лобато-рыжий и смердящий.

2090 На роженичное мяу

Ад вышлет нянюшку-змею