Пленница упала на колени:

– Пожалуйста, сир, прошу, вызволите меня отсюда.

– Я посмотрю, что смогу сделать, – пообещал тот.

Лицо ее заливали слезы.

– Спасибо, ваше высочество. Спасибо! Пусть Фортуна повсюду следует за вами и оберегает.

Стена стала непроницаемой, и они начали долгий подъем. Иоланта дрожала весь путь к поверхности.

* * *

– Есть у меня время полюбоваться Огнем Атлантиды? – спросил Тит, когда они вернулись во внутренний двор.

– Боюсь, что нет, ваше высочество, – ответил Баслан. – Ее превосходительство уже ждет.

Именно этого Тит и не хотел услышать.

Они пересекли двор. У массивных дверей Инквизиционной палаты Лоуриджу и стражникам приказали остановиться. Только Тита провели в огромный едва освещенный зал – магам мысли лучше всего работалось в полутьме.

Инквизитор уже ждала, бледное, словно светящееся, лицо ее сияло. Нетерпение ее чувствовалось за двадцать шагов. Готовый к прыжку хищник; охотник, наконец загнавший свою жертву.

По спине Тита пробежал холод. Казалось, инквизитор собирается сегодня превзойти саму себя.

Когда Тит подошел к ней, она указала на стол и два кресла рядом с собой – единственные предметы мебели в просторном помещении. Кресла стояли по противоположные стороны стола: одно было низким и простым, другое – высоким и вычурным. Титу оставалось либо выбрать сиденье, указующее на высокий статус, и дать инквизитору еще одну причину осадить его, либо смириться с нынешней ситуацией, выбрать меньшее и вытерпеть допрос, пока инквизитор будет смотреть на него сверху вниз.

Он решил встать на кресло поменьше и примоститься на его спинке. К счастью, верхушка была плоской. Окажись там завитки, как у резных стульев, на которых восседали в столовой миссис Долиш и миссис Хэнкок, Титу пришлось бы довольствоваться подлокотником, что уже не произвело бы впечатления развязности и беззаботности.

Инквизитор нахмурилась. Тит уступил ей большое кресло, но преимущество высоты осталось за ним.

Она села и положила сцепленные руки на стол.

Тит глубоко вдохнул. «Вот и начинается».

– Итак, ваше высочество, что вас связывает с Иолантой Сибурн?

Он приготовил ответ на этот вопрос заранее, но все равно вздрогнул, будто задел оголенный провод.

– Имеете в виду пропавшего мага стихий, которого вы ищете?

– В нашу прошлую встречу вы не верили, что она – маг стихий.

– Леди Калиста поведала мне, что Атлантида направила все свои силы на ее поиски, – ответил Тит со всей беспечностью, на которую был способен. – Она даже убеждала меня взяться за ее поиски, ибо девушка, в конце концов, моя подданная.

Инквизитор пропустила его намек мимо ушей.

– Вы находились в деревне Малые Заботы-на-Тяготе сразу после той молнии. Затем вы изменили свой первоначальный план и отбыли в Англию на полдня раньше. А когда прибыли туда, то вместо того, чтобы прямиком пойти в свою школу, отправились в лондонский отель, где забронировали номер люкс на имя мистера Алистера Маккомба, откуда так же резко ушли. Не хотите ли объяснить свои передвижения, ваше высочество?

Титу захотелось ее подколоть. «А где я был после того, как приехал в Лондон, и перед тем, как оказался в отеле? Будьте добры, поведайте мне и об этом».

– Вижу, вас волнуют малейшие подробности моих дел, – заметил он. – Так и быть, мое внезапное отбытие из Державы объясняется достаточно легко: я не нахожусь в вашем распоряжении, мадам инквизитор. Вы не в праве просто заявить, мол, могу ли я позвать вас к себе сегодня вечером, ваше высочество, дабы обсудить то, что вы видели.

Инквизитор поджала губы.

– Кроме того, если бы вы озаботились расспросить мою свиту, то узнали бы, что я решил вернуться в школу раньше еще до того, как небо прорезала молния. Что касается люкса… Я молод, у меня есть определенные нужды, и с ними приходится считаться. А так как та жалкая школа, которую столь упорно рекомендует Атлантида, запрещает заниматься подобными делами, я завел отдельное место за ее пределами. Что же до моего ухода из номера – не вижу смысла оставаться после того, как дело сделано.

– И где при этом была ваша сообщница в этом... деле?

– Ушла раньше меня. Мне она больше не требовалась, так как уже послужила цели.

– Мне не доложили ни о чьем приходе или уходе.

«Разумеется, не доложили, ведь она ушла вместе со мной».

На сей раз пришлось проглотить вертевшиеся на языке слова.

– Вы наблюдали за всеми служебными выходами? Их много в большом отеле.

– Где вы ее нашли?

«В одном доме в Малых Заботах-на-Тяготе. Очень подходит для призыва молний, эта девушка».

– В одном...

«Что со мной случилось?» Тит был законченным лгуном. Правдам не должно касаться его губ.

– ...районе Лондона. Случалось ли вам бывать в Лондоне, мадам инквизитор? Есть там дурные районы, кишмя кишащие девицами, что зарабатывают, лежа на спине. Чего там только не купишь! – Он потер подбородок костяшкой пальца. – И, честно говоря, после нашей с вами встречи мне хотелось кого-нибудь наказать.

Уголок инквизиторского глаза дрогнул.

– Понятно, – ответила она. – Ваше высочество дает в корне новое определение преждевременной зрелости.

«Напротив. Я не могу позволить себе к кому-нибудь приблизиться. И Фэрфакс никогда со мной не будет, не так ли?»

Внутри поднялась тревога. Да что с ним такое? Откуда эта нужда исповедаться?

Сыворотка правды. Ему дали дозу сыворотки правды. Но как? Тит ничего не пил на вечере, даже ягодный пунш Арамии.

Может, и не пил, но точно касался бокала – и держал его в руке гораздо дольше, чем если бы напиток предложил кто-нибудь другой. Пунш не был ледяным, как казалось. И Тит бы это понял, если бы все же сделал глоток. Холод шел от геля, которым намазали наружную стенку бокала, и сыворотка правды просочилась через кожу.

Вот о чем пыталась предупредить Фэрфакс, когда его клевала!

Тит так боялся оказаться опоенным сывороткой правды, что в столовой миссис Долиш всегда утолял жажду только водой и редко пил что-то помимо чая собственного приготовления. Он даже практиковался лгать под воздействием сыворотки. Одна капля. Ложь. Две капли. Еще одна ложь. Три капли. Продолжать лгать.

Но Тит никогда не подозревал Арамию. Она была хорошей, доброй, скромной, терпеливой, угодливой.

Если вдуматься, все до смешного очевидно. Она мечтала заслужить материнское одобрение. Красивой Арамии уже не суждено было стать, но она все еще могла сыграть на чувстве вины друга детства и принести собой пользу. Она ведь сама так и сказала, разве нет? А Тит даже капли угрозы тогда не почувствовал, только острое, ранившее сердце сочувствие.

«В нашем положении дружба невозможна», – сказал он Фэрфакс. Неужели думал, что фраза эта применима только к ней?

Инквизитор не спускала с Тита глаз:

– Ваше высочество, где сейчас Иоланта Сибурн?

«Прямо в этой комнате».

Он не терял бдительности, ни на секунду не терял. И все же губы раскрылись и приняли необходимую форму для произнесения первого слога правды.

– Я полагал, мы уже сошлись на том, что я не заинтересован в вашем маге стихий и ничего о ней не знаю.

– Почему вы ее защищаете, выше высочество?

«Потому что она моя. Вы получите ее только через мой труп».

– Потому что...

Тит оттолкнул сам себя от края обрыва. Острая боль прорезала голову, и он чуть не свалился со своего импровизированного насеста. Кресло покачнулось от усилий обрести равновесие.

– Видимо, потому что мне делать больше нечего, как только дразнить Атлантиду.

Инквизитор нахмурилась.

– Вы должны кое-что знать обо мне, мадам инквизитор. Мне плевать на всех, кроме себя. Мне не нравится Атлантида. Я презираю вас. Но не позволю ни единому волоску упасть со своей головы из-за таких нелепых раздражителей, как вы. Какое мне дело до того, найдете вы девушку или нет? Что бы ни случилось, я все равно останусь принцем Державы.