Однако нарисованную нами картину осложняет еще один фактор. Дело в том, что перенос некоторых имен и культов святых из одной части Европы в другую, будь то путем завоевания или иначе, еще не есть самое главное, что происходило в XII и XIII веках. Одновременно по всему католическому миру менялась сама модель наречения и отправления культов. Повсюду все большее распространение получали «универсальные» святые и культ Христа. В средневековой Европе святые апостолы, в первую очередь Петр и Иоанн, Богоматерь, сам Господь в лице Святой Троицы, Спасителя или Тела Христова оттесняли на второй план старых местных святых. Так, в XII веке для валлийских церквей «универсальные» святые — такие, как Пресвятая Богородица или Петр, — служили дополнительными покровителями, как бы подкреплявшими своим авторитетом безвестных местных святых23. В XIII веке, после прихода религиозных братств, «культы универсальных святых и их реликвий в Британии стали приобретать большое влияние»24. Вслед за этим начали меняться и европейские традиции наречения детей, поскольку родители, близкие и священники стали выбирать детям имена в честь этих, общепризнанных святых. Если в Раннем Средневековье практика наречения носила в высшей степени локальный характер, то теперь ей на смену пришла более стандартизированная модель, в которой детей все чаще нарекали именами универсальных святых.

Трансформация и конвергенция — вот два термина, которыми можно описать эволюцию антропонимической традиции в средне-

300 Роберт Бартлетт. Становление Европы

вековой Европе. Для иллюстрации этих процессов возьмем примеры двух конкретных семей {см. генеалогическое древо на рис. 5 и б}25. Первый пример — это династия шотландских королей, второй — правителей Мекленбурга (которые ранее правили язычниками-славянами ободритами). В первом случае мы имеем детальную генеалогию, уходящую в глубь Раннего Средневековья; во втором вынуждены довольствоваться именем основателя рода, жившего приблизительно в середине XII века {его связь с ранними правителями ободритов вероятна, но не доказуема). Таким образом, абсолютная хронология двух родов различна, но в относительном выражении она поразительно похожа. Наример, Дункан, Малькольм и Дональд — имена, которые в Европе XI века можно было встретить только в Шотландии. Точно так же Никлот, Пржибислав и Варги-слав однозначно говорят о славянском происхождении своих владельцев. Однако в истории обеих династий угадывается момент — в шотландском случае это конец XI века, в мекленбургском — конец XII, — когда в ономастике произошли решительные перемены. Шотландцы минуют короткий период увлечения англо-саксонскими именами и быстро приходят к довольно синкретической модели, в которой гэльские имена становятся редкостью. В пятом колене после Дункана I только два из двенадцати имен имеют гэльское происхождение (причем единственное гэльское мужское имя принадлежит боковой ветви). Так же отчетливо эти изменения можно видеть и в роду правителей Мекленбурга. После 1200 года в выборе имен для своих отпрысков они испытывали сильное влияние немецких заимствований. В колене конца XIII века есть только одно славянское имя из шестнадцати.

Отчасти эти перемены, как в Шотландии, так и в Мекленбурге, были следствием культурной эмуляции со стороны могущественного соседа. Скотты называли своих детей Вильгельмами и Генрихами, то есть именами нормандских королей Англии; славяне переняли имена Генрих и Гедвиг, то есть имена влиятельных немецких правителей и святых. Если учесть, что нормандские и германские традиции использования имени Генрих, в свою очередь, тоже имели общие корни в позднекаролингской эпохе, то на этом небольшом примере можно лишний раз видеть, как каролинги постепенно вовлекали в орбиту своего культурного влияния окраинные области империи — это влияние осталось даже в антропонимике. Другой важный момент, вытекающий из рассматриваемых нами шотландской и мекленбургской династий, — это рост влияния общепризнанных святых. Имена Иоанн (Джон, Иоганн) и Маргарита (Маргарет) входят в широкое употребление приблизительно после 1200 года, тогда как ранее они практически не встречаются. Первой дочерью шотландского королевского рода, получившей при крещении имя Маргарет, стала дочь короля Вильгельма Льва, родившаяся между 1186 и 1195 годами, хотя в младшей ветви Матада Атолского это имя появляется несколько раньше. Очевидно, что дочь Вильгельма

была наречена в честь своей царственной прародительницы, жены Малькольма Канмора, но само по себе имя Маргарет уже означало отход от старых предпочтений в пользу общепризнанных святых. Первый Иоганн в роду Мекленбургов родился примерно в 1211 году. Как раз в это время английское и немецкое население все больше перенимало имена святых, что стало еще одним проявлением конвергенции с соседними народами. Окончательным итогом явился переход от изначально отчетливого шотландского и макленбургского набора имен в сторону такого «репертуара», в котором можно усмотреть совпадения не только с соседними народами, но и между самими этими династиями. Вплоть до конца XII века в роду правителей Шотландии и славянской династии Мекленбурга не было совпадающих имен; после этого момента таких имен уже не -сколько — иногда германскогго происхождения (типа Генрих), иногда — в честь святых (наподобие Иоганна-Джона и Маргариты).

К эпохе Позднего Средневековья процесс гомогенизации в ан-тропонимке зашел уже достаточно далеко. Например, в составе городских советов Дрездена в XIV веке было около 30% Иоганнов, почти 24% Николаев, свыше 15% Петров26. Тот факт, что почти 70 процентов состава советов носили эти три имени, ясно свидетельствует о сжатии всего ономастического репертуара. А на основании того факта, что это были в основном не германские имена, а имена общепризнанных святых, можно сделать вывод о характерном для той эпохи нарастании культурной унификации. Повсюду ономастическая история конкретных семей носит отпечаток некое -го переломного момента, когда в местную традиционную практику «врывались» новые, занесенные извне или осознанно даваемые в христианском духе имена, В Толедо периода Реконкисты можно было встретить Доминика и Иоанна, чей дед звался Сулейманом. В одном валлийском документе XII века упоминается «сын Кадога-на из Блэддина, рожденный от француженки и крещенный именем Генрих». В Мекленбурге многие из носителей вполне немецкого имени Генрих оказывались сыновьями какого-нибудь Пржибислава или Плохимира27. Порой на каком-то этапе две ономастические тенденции держались в некоем равновесии, как было в случае с двумя сыновьями графов Барских по имени Генрих-Иаков и Теобальд-Иоганн: «Таким образом имена у них были, с одной стороны, дворянские, а с другой — христианские»28.

Свидетельства не всегда бывают однозначны. Конкретным примером могут служить имена в религиозных текстах. Когда чехи Радим и Милиц, получив епископский сан в Гнезно (1000 г.) и Праге (1197 г.), взяли себе имена Гауденций и Даниэль29, то принятие христианского или библейского имени в связи с посвящением представляется вполне логичным. Труднее объяснить случай с епископом Оломоуцким, посвященным в высокий сан в 1126 году: «Посвящен в сан был Здик, и, будучи посвящен, он отринул свое варварское имя и принял имя Генрих»30. Здесь мы имеем имя не биб-

304

Роберт Бартлетт, Становление Европы

лейское, хотя можно возразить, что это имя святого. Зато очевидно, что «варварское» имя было заменено на немецкое. Ономастическая экспансия господствующей этнической группы подчас протекала параллельно и оказывалась тесно переплетена с распространением имен определенных святых.

Таблица 4 Частота распространения мужских имен в династии Хаготов

Колено

1

2

3

4

5

Мужчин в роду

1

2

12

20

11

Немецких имен

1

2

7

5

1

Венгерских имен