Он снова набрал номер.

– привет. Через сорок минут ты должен быть в квартале от автобусной остановки у кинотеатра "Орбита". Подъедет Тоёта‑карола стального цвета, мигнёт правой фарой трижды. Ты едешь, показываешь дорогу на хутор. У ворот останавливаешься, оставляешь ключи на видном месте, и отваливаешь без оглядки. Ты не должен видеть того, кто будет за рулём японочки. Понял? Пока. Как закончишь, сообщишь.

Он положил свой телефон рядом с тем, который несколько минут назад вытащил из ящика стола.

– Всё слыхал? – Устало спросил он.

– Всё. Даже больше.

– Тогда пошли, дам тебе свою личную карточку. – Он поднялся. – Телефон захвати. Для связи здешней. Мой номер в записной книжке под цифрой 28. – Кинул он выходя.

Я оглянулся. Он уже входил в свой кабинет. Схватив его трубку, я вытащил аккумулятор, заменив его из трубки, предназначавшейся мне. После чего вытер его трубку о куртку, взял свою и быстро последовал за толстяком. Он стоял у распахнутого сейфа. На столе лежала груда всякого хлама. В руках он вертел карточку местного банка.

– держи. Здесь вполне хватит для залога. – Сказал он, протягивая мне пластмассовый прямоугольник. Шифр 3564.

Я взял карту, мельком глянул на фотографию.

– Ладно, поверю. – Сказал, пряча карту в карман.

– Теперь всё? – поинтересовался хозяин.

– А ты что, торопишься меня сдать?

– На хрен ты мне сдался. – Поморщился он.

– Тогда проводи. А то я с твоими замками не справлюсь.

– Можно подумать. – Пожал плечами он и направился к двери.

– Скажи‑ка мне, дружище, с чего это ты сегодня в такой ранний час дома сидишь? – Невинным голоском поинтересовался я, покидая кабинет следом.

– Не твоё собачье дело. – Грубо отозвался толстяк.

– Слушай, Витёк, мы с тобой давно знакомы. Так вот, мой тебе совет, на будущее, если, конечно, у тебя оно будет, никогда не ври мне и моим друзьям.

– Да пошёл ты…

– Я тебя предупредил. – Пожал плечами я. – Ты не просто играешь с огнём, ты ходишь по лезвию ножа. Мне доподлинно известен весь твой распорядок дня. Я на все сто уверен, что в данную минуту ты должен был быть в совсем другом месте, однако, сидишь дома, и делаешь вид, будто отдыхаешь. Ты ждал меня.

– Велика птица!

– Видимо, велика. Но всё же напоследок послушай, бросай ты эти игрища. И не держи меня за дурака. Если я чего‑то и не знаю, зато догадываюсь. Витёк, тебя уберут, причём раньше, чем ты думаешь. Поэтому советую тебе немедля собирать шмотки и делать ноги. Пока цел и есть шанс.

– Катись ты со своими советами!.. – Зло сказал толстяк, оборачиваясь и брызгая слюной.

– Аккуратнее на поворотах. – Предупредил я, но он уже совладал с собой.

У калитки толстяк немного постоял, прислушиваясь, потом открыл, но высовываться не стал.

– Пока. – С грохотом, нарушившим тишину проулка, захлопывая железную дверь за моей спиной промычал он.

– Чао, толстячок! Даст бог, свидимся!

Он что‑то ответил, но разобрать, что именно из‑за забора не представлялось возможным. По тону можно было с большой уверенностью предположить, что просто послал, как можно дальше.

В машине я не стал ничего говорить. Сразу дал задний ход и выбрался на простор. Но не помчался, как вероятнее всего, предполагал Витёк, в Липкановку к обменному столбу, а свернул в центр города, что было совсем не безопасно. У банкомата остановился, вышел из машины и достал только что вручённую мне карту. Удивительно, но толстячок не соврал. Карта действительно работала. Только вот беда, было на ней всего ничего, штука зелени. После некоторых махинаций, мне удалось‑таки снять всё до последнего цента. Вернувшись к девушке, я протянул ей деньги.

– Держи. Береги их. Пусть у тебя будут, на всякий пожарный.

– Какой такой ещё пожарный? – Немного растерялась она.

– Да так. Мало ли чего со мной может случится… Я же не твой не состоявшийся жених, а потому мне не безразлична твоя судьба. Мне всё же хочется, чтобы ты удрала от этих подонков.

– Но я не собираюсь делать это в одиночку. – Возразила девушка.

– Я‑то тут причём?

– Ну как, Вы же из‑за меня пострадали.

– Мы опять на "Вы"? – Спросил я, выезжая на боковую улочку.

– Ну, ты.

– Не думаешь же, ты, что я с тобой всю жизнь теперь буду прятаться?

– Не поняла? – Явно испугалась девушка.

– помогу тебе скрыться, устроиться на новом месте. И гуляй. Какое мне до тебя дело?

– А моё мнение тебя не интересует?

– В смысле? – переспросил я, не очень понимая, куда она клонит.

– Ты за меня всё решил, а меня спросил?

– А, вон ты о чём. Конечно, ещё спрошу. Пока что мы сидим в такой дыре!.. Даже и не знаю, стоило ли рисковать сюда лезть.

– Что‑то серьёзное? – Спросила она.

– Да уж, серьёзнее не бывает. На кону жизнь. Хорошо ещё, что никто про тебя ничего не знает.

– почему?

– Что почему? – Не понял я.

– Почему хорошо, что про меня не знают? – Уточнила Юля.

– Потому, что тогда гонялись бы за двоими. А двоих отловить гораздо проще, чем одного.

– А. понятно. А на кону твоя жизнь, конечно. – Уточнила она.

– А чья же ещё?! – горько усмехнулся я.

– Значит и ты такой же бандит, как и тот, из ресторана.

– Нет. Я не бандит. Я простой, обыкновенный компьютерщик. Просто иногда приходится иметь дело с уголовными элементами. Они нас, компьютерщиков, не трогают, как и менты. До поры до времени, конечно.

– Начались разборки? – Спросила она.

– Нет. Меня сдали. Не знаю ещё за что, но сдали с потрохами. Как тебя. А, может быть, именно из‑за тебя и сдали.

– Свои сдали?

– Нет. Наши своих не сдают. Если надо разберутся между собой. Но своего никогда не отдадут.

– Значит, уголовнички?

– Они самые.

– и что будешь делать?

– Для начала надо наших предупредить.

– О том, что кто‑то сдал?

– И об этом тоже. Насколько я понял из полученной мной информации, твоё бывшее учебное заведение – это такая фиговина, о которой никто не должен знать. Тут тебе не просто так. Тут политика замешана. А ты и твои подруги, что в конкурсе участвовали и на третьем туре застряли, тот самый товар, который и нужен был. Нет, те, что прошли дальше, никому не нужны. Они будут на виду. А вот вы! Вы отборный товар, потому вам и не положено было проходить на второй и первый тур. На полученные от продажи деньги господа предвыборную кампанию проводят, делишки всякие проворачивают, на Канары ездят… Понятно?

– Зачем? – Всхлипнула девушка.

– Что зачем? – Опять не понял я.

– Зачем всё это? Зачем эта грязь? Неужели нельзя жить по‑настоящему? Без этой грязи!

– А деньги, по‑твоему, это грязь или нет?

– Наверное, грязь. – Нехотя согласилась она.

– Тогда зачем ты за ними погналась?

– Потому что дура была.

– А сейчас поумнела? – Усмехнулся я.

– Думаю, что да.

– Правильно думаешь. Только вот поумнеть и стать умной не одно и то же.

– Так зачем нас отбирали?

– Чтобы продать в рабство. Самое обыкновенное рабство.

– Но?! Но как же демократия?! Права человека?!

– А кто у тебя отбирал эти права? Иди, жалуйся! Если дойдёшь до суда. Даже если дойдёшь, это совсем не значит, что тебе поверят. Если ещё дойдёшь до этого самого суда!..

– А как же другие живут?! Или всё обман?!

– А ты как думаешь?

– Сволочи. Какие вы мужики все сволочи. – Расплакалась Юля.

– Ну вот, и я уже в сволочах оказался. Ладно тебе нюни пускать. Думать надо, как выкручиваться.

– Куда нас должны были продать?

– Откуда я знаю. Если вы были товаром сынка президента, то, скорее всего, в Чехию, или Словакию. Может быть в Турцию. Но вряд ли. Скорее всего, куда‑то в Европу. Может в Германию, или Италию, там наших девушек обожают.

– Боже. Я так верила всему!.. Наивная дурочка.

– Да хватит тебе убиваться. Радуйся, что удрала. Твоим подругам повезло меньше.

– То есть как? – Не на шутку испугалась девушка.