- А-а! Да, конечно. Познакомься - это Вася, - весело и непринуждённо начал борода.
- Меня зовут Филя, - соврал я, не моргнув глазом, и протянул руку.
Василий осторожно пожал протянутую ладонь.
- Я чего-то не понимаю, Порфирич, когда это же к тебе гость свалился? Ты же говорил, что у тебя никого нет?
- Разумеется, нет, но это же не родственник, а племяш моей покойной супружницы, - отпарировал старичок.
Только теперь я заметил, что у него нет ног по колени, и поэтому он был низким. Как это он умудрялся таким образом ходить?
- Ну, что стоишь? - толкнул меня палкой Порфирич. - Пошли, что ли?
- Да, конечно, пошли. - И я быстро направился к выходу.
- Эй! Порфирич! Да ты его сначала отмой, он ведь под отвал попал, - попробовал остановить нас Вася, но я решительно выскочил за дверь, от неожиданности даже хлопнул ею и чуть не прибил инвалида-старика.
- Э! Аккуратнее. Давай налево и вниз по склону, вон туда, к мосту, - указал он своим странным костылём.
Далеко внизу под холмом. на котором стояло шахтоуправление виднелся мост через рельсы. Дорога вела прямо к нему и никаких ответвлений в сторону не было.
"Опять мост, - подумал я. - Но как же этот старик идти будет? Он же за мной не угонится?" Справа от дороги, по которой мы шли, стояло большое деревянное здание, кажется, сложенное из брёвен. Табличка гласила: "Столовая". Мой желудок предательски заурчал. Я приостановился и с надеждой взглянул на старика.
- Чего уставился? - совсем другим тоном спросил тот.
- Да так, - я сделал ещё несколько неуверенных шагов и остановился окончательно. - Вы, наверное, меня с кем-то путаете, - произнёс я, оборачиваясь к нему.
- Ты, дуралей, топай, куда я сказал, а не то попадёшь туда, откуда уже не возвращаются.
- Это откуда? - удивился я.
- Ты чо раскудахтался?! Тебе чо? Жить надоело? - искренне изумился Порфирич.
- Да нет, но объясните мне хотя бы, что происходит?
- Вот дойдём до дома, там и объясню, а пока шевели лаптёй поскорей и постарайся поменьше привлекать к себе внимание. Ты и впрямь так грязен, что тебя, на самом деле, сначала надо было искупать, а потом только вести по улице.
- По какой улице? - не понял я.
Вокруг не было ничего похожего на улицу. Слева от дороги продолжалось административное здание, а справа после столовой начинался пустырь. Через несколько шагов слева открылась великолепная панорама лесопилки да такой же пустырь за ней.
- Ты у меня ещё поговори. Улицы, видите ли, у него нет, - проворчал старик.
Я решил больше не дразнить гусей, и дальнейший путь проделал в полнейшем молчании и созерцании окружающих достопримечательностей.
Подойдя к мосту, хотел было подняться, но мой провожатый довольно грубо меня остановил. Рельсы мы перешли напрямую стандартным способом. Тут начались дома. Странные они были какие-то. Вроде и на бараки не похожи, но и домами их назвать было трудно. Располагались они вдоль дороги в основном торцом, однако встречались обращённые тыльной стороной. Фасады их были спрятаны от любопытных глаз проезжающих или проходящих. Насколько можно было судить по стоящим боком все они были с двумя парадными входами. Хотя назвать входы в эти здания парадными можно было только с очень большой натяжкой. Подъезд в такой дом представлял собой подобие трансформаторной будки с двускатной крышей. Все без исключения дома и дорога находились как бы на возвышении, а между ними в образовавшейся низине стояла вода. Над этими водоёмами находились деревянные настилы, служившие, по-видимому, тротуарами или чем-то вроде того. Позже моя память подсказала, что их называли трапами. Мы пересекли перекрёсток по диагонали и подошли к угловому дому. Я озирался в поисках входа, но не находил его.
- Не туда глядишь, - сказал инвалид, довольно шустро передвигаясь на своих культях. - Иди по трапу во-он туда и направо.
Я послушно подчинился. За поворотом находилась дверь из обыкновенных досок. Создавалось впечатление, будто этот дом заброшен или пуст довольно длительное время. Вместо дверной ручки торчала обыкновенная скоба. Что-то нестандартное было в этом доме. Сделав шаг назад, взглянул на крышу. Так и есть. Крыша не была двухскатной, как у всех домов. Она отличалась от других тем, что была восьмигранным куполом. Оконных проёмов в этом странном жилье также не было.
- Ну, что уставился? - спросил старик.
Я снова взялся за скобу и потянул на себя. Дверь натужно захрипела и приоткрылась ровно на столько, чтобы мог втиснуться очень худой человек, мальчишка-подросток, но никак не взрослый.
- Прошу! - торжественно пригласил меня спутник.
Я оценивающе взглянул на хозяина, потом на тёмный проём и решительно протиснулся внутрь. Здесь оказалось не так темно, как представлялось с первого взгляда. Сквозь неплотно пригнанные доски пробивалось яркое солнце. На жилое помещение сие произведение искусств совершенно не походило. Когда глаза немного привыкли, удалось рассмотреть всё до мельчайших подробностей. Здесь не было ничего похожего на какую-либо мебель. То тут, то там виднелись торчащие из стен ржавые гвозди.
Дверь с жутким хрипом захлопнулась и из-за неё послышалось натужное пыхтение старика, не оставляющее никакого сомнения в том, чем он там занимается.
"Попался, как пацан", - вспыхнула мысль и тут же угасла. Я двинулся по периметру, на ходу изучая каждую щель. Перспектива сидеть здесь, как муха в банке, мне совсем не улыбалась. Однако ничего утешительного найти не удалось. Только в одном самом тёмном углу доски чуть заметно отличались от других. Визуальный осмотр большего дать не мог, и тогда я коснулся этих досок. Они качнулись под рукой. И тут до меня дошло, на что это было похоже. Передо мной было самое заурядное окошко кассы. Вопрос заключался в другом: как туда попадал кассир? Не раздумывая, приподнял щит, закрывавший окошко, и полез, не сообразив, что делаю глупость. Ведь вперёд головой никакой болван не полезет, я же полез. Если б там не оказалось пола, но на моё счастье пол был на месте. Вернувшись в вертикальное положение, первым делом восстановил всё к первоначальному виду, чтобы мой схорон не сразу был обнаружен. После чего осмотрелся. Здесь было намного темнее. Щелей практически не было. Впечатление лёгкого освещения давал цвет побелённых дощатых стен. Осматриваться в такой темноте было делом бесполезным, и мне пришлось буквально ощупью продолжить поиск пути к освобождению.
Доски, как ни странно, здесь были уложены ступеньками. На столько неаккуратно, что, имея некоторый опыт альпиниста можно было взобраться к самому потолку. Я таковым не обладал, однако вдруг обнаружил, что карабкаюсь по этой импровизированной лестнице вверх. Голова упёрлась в потолок, пришлось остановиться. Первая же мысль показалась мне достаточно умной. Смысл её сводился к следующему: какого чёрта я сюда взобрался?! Держаться практически было не за что, и в любой момент уставшие пальцы могли сорваться. Понимая это, я попробовал перехватиться поудобнее. Но видно не рассчитал высоту, на какую поднялся, потому что пребольно ударился макушкой о деревянный свод. Раздался треск, и за шиворот посыпалась труха полусгнившего дерева.
- Чтоб тебя! - выругался я и попытался отряхнуться.
Глупо, конечно, но я ничего лучшего не нашёл, как снова замотать головой, от чего вторично стукнулся башкой, и труха ещё большим потоком устремилась мне за воротник.
- Чёрт… - снова ругнулся я и попробовал, освободив одну руку, стряхнуть мусор с головы.
Каково было моё изумление, когда надо мной обнаружилось открытое пространство. Очень осторожно нащупал образовавшийся проём, не жалея головы, ударил ею по другой доске рядом с выломанной.
"Дурак, он и в Африке дурак", - таково было моё заключение. Эта доска оказалась довольно крепкая, и кроме ещё одной шишки на свою дурную башку мне ничего не удалось заработать. Тогда, схватившись одной рукой за эту, более удобную, чего греха таить, и крепкую опору, другой рукой стукнул по второй доске с противоположной стороны образовавшейся дыры. Доска с треском отлетела куда-то в глубь чердака. Следующая доска оказалась также достаточно крепкой, и мне осталось лишь попытаться пролезть в проделанный пролом.
