Удовлетворившись, он кивнул головой и заговорил снова.

— Я упомянул только поход на Северный полюс, — сказал он, — так как считал, что вы не одобрите что-либо другое из того, что я обычно делаю. В том месте, где Земля проходит над астероидом, как раз напротив радиаторов, у меня есть оптическая плоскость с отверстием в центре. Вы, наверное, знаете трюк с аварийными зеркалами. У меня в нескольких местах на Земле есть друзья, и иногда, во время перигея, я иду туда и шлю им солнечные зайчики. Луч от зеркала получается двенадцати-пятнадцати миль шириной на расстоянии в тысячу миль, и если я точно его направлю, то он выглядит ярче, чем Венера, мои друзья могут заметить его без труда даже при дневном свете. Естественно, что для этого само зеркало должно находиться на солнечном свету, но, насколько я помню, в этот раз Солнца не будет, однако я решил все равно рассказать вам об этом на тот случай, если мы вдруг набредем на него и вы решите, что я опять что-нибудь задумал.

— Это очень разумно с вашей стороны, мистер Горовиц. На самом деле, я очень сомневаюсь в бесцельных прогулках. Мистер Джонс все это время будет рядом с вами, и если вы сами не подойдете к зеркалу, то и он туда не подойдет. Не сомневаюсь, что у вас получится приятная прогулка, и уверен, что вам не надо напоминать, что человека, дрейфующего в космосе, найти невозможно.

— Один шанс из десяти тысяч — это не так уж невозможно, но я лучше не буду на это надеяться, — согласился оператор. — А вы не пойдете?

— Нет. Как-нибудь в другой раз. Желаю приятно провести время.

На короткое время Мак задумался, не совершил ли он какой-нибудь ошибки. С того момента, как он заговорил о прогулке, он всего лишь два раза сказал ложь, но был абсолютно уверен, что если бы Смит раскрыл хотя бы одну из них, то это бы уже выяснилось.

Но он рассчитывал на эту прогулку только в том случае, если ей заинтересуется сам Смит. Но если сам Смит не хочет идти, то почему же он вообще ее разрешил? Из доброты?

Нет. Явно нет.

На какой-то момент Горовиц пожалел, что съел свой последний завтрак. Завтрак начал порываться выйти наружу, как только оператор понял причину, по которой Смит дал свое согласие. В конце концов, можно сказать, из-за бравады он сделал последнее замечание:

— Джонс, мне совершенно наплевать, что с вами случится там, снаружи, но я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь.

— Это какую?

Грабитель застыл, держа поднятым свой шлем.

— Если вы решите, что я сделал что-то такое, за что вам следует застрелить меня, то убедитесь в том, что вы или крепко держитесь за что-то прочное, или в том, что стреляете вверх.

— Почему?

— Ну; как не так давно заметил мистер Смит, вторая космическая скорость на этом астероиде равна одному футу в секунду. Я не очень-то разбираюсь в ружьях, но мне помнится, что пистолетный выстрел при отдаче придает человеку в скафандре скорость, равную примерно трети вышеназванной. В открытый космос вас при этом не выбросит, но какое-то время вы проведете лежа, и подумайте о том замешательстве, которое вы испытаете, если промахнетесь. И не надо потом говорить, что я вас об этом не предупреждал.

Он натянул на голову шлем, не дожидаясь ответа ни от Джонса, ни от Смита. Потом подумал о том, что надо бы было еще и рассказать об опасности, которую представляет для человека в скафандре рикошет, но решил, что это был бы уже перебор.

Ему бы очень хотелось слышать те замечания, которыми обменивались грабители, однако он уже выяснил, что Робинсон не стал затрудняться, чтобы вывести из строя передатчик, оставив в целости приемник. Он просто вывел из строя весь аппарат, поэтому Мак не мог ни передавать, ни принимать сообщения.

Он, образно говоря, подошел к двери внешнего шлюза, нажал на кнопку открытия и вошел в шлюз. Когда повернулся, чтобы посмотреть, следует ли за ним Джонс, то с удивлением обнаружил, что тот еще даже не надел свой шлем, а занят оживленной дискуссией со Смитом.

Горовиц иногда непроизвольно высказывался, но прошло уже более пятидесяти лет с того момента, когда он действовал так эмоционально, но теперь его механизм, отвечающий за сообразительность, изрядно заржавел. Он вполне мог бы закрыть входную дверь щлюза и включить откачивающий насос раньше, чем грабители успеют добраться до внешнего выключателя. Если он сможет это сделать, то получит преимущество в две минуты, а этого вполне Достаточно, чтобы успеть спрятаться на неровной, плохо освещенной поверхности астероида. С другой стороны, если они успеют Добраться до выключателя раньше, чем закроются двери, то он окажется блокированным, его застрелят на месте.

В скафандре были обычные устройства для ликвидации небольших утечек, но пуленепробиваемым он не был. Теперь он пожалел, что не сделал замечание насчет рикошета, оно вполне подходило для помещения с металлическими стенами, в котором они находились. К сожалению, грабители могли об этом вовремя и не подумать.

Горовиц, возможно, дай ему на размышления минуту-другую, и смог бы обдумать такой вариант, но прежде чем он пришел к какому-то решению, разговор закончился. Джонс натянул свой шлем, застегнул замки и взглянул в сторону шлюза. В этот момент все трое сообразили, что оба, и Смит, и Джонс, находятся вне досягаемости закрепленного предмета, от которого можно было бы оттолкнуться. Они, конечно, «стояли» на полу, так как находились в комнате уже приличное время, и все же весили несколько граммов, но этот вес не мог дать им достаточной силы трения для того, чтобы быстро добраться до выключателя. Опытный космонавт сделал бы сильный прыжок в любом направлении и, столкнувшись со стеной, задал бы себе направление движения, но как ясно показали последние два дня, никто из грабителей не был опытным космонавтом. Горовиц принял импульсивное решение, почти со слышимым скрипом ржавого железа, и щелкнул воздушным выключателем.

Джонс схватился за ружье. Возможно, он и выстрелил, но от резкого движения в невесомости его потянуло в сторону, и он не смог прицелиться. Горовицу показалось, что он все же выстрелил, но звук выстрела не прошел через скафандр, а пуля, если таковая была, заметалась по помещению перед шлюзом. Внутренняя дверь шлюза закрылась, и, прежде чем он заметил другие интересные детали, он увидел красную лампочку, сигнализирующую о работе насоса.

Для того чтобы откачать воздух из шлюза, насосу потребовалось пятьдесят секунд, и еще десять секунд моторам, чтобы открыть внешнюю дверь. Почти в то же мгновение Горовиц оказался наружи, но тут начали действовать рефлексы, которые выработались у него в условиях слабой гравитации.

Невозможно быстро двигаться в таком месте, где усилия, которые на Земле только приподнимут человека на полмиллиметра, здесь придадут ему вторую космическую скорость. Зто действует даже тогда, когда кто-то ожидает, что в него могут в следующую минуту выстрелить; человек, медленно дрейфующий по пространству, где нет точки опоры для толчка, очень легкая цель. Главной целью было скорее исчезнуть из поля зрения, чем убежать подальше.

Поверхность астероида нельзя было назвать пористой, еще никому не удавалось найти пористое тело, образованное из лавы, но она была чрезвычайно неровной в результате периодических столкновений с метеоритами, летящими из-за Марса в течение нескольких миллионов лет. От этих столкновений образовалось множество трещин и воронок, были здесь и отверстия, проделанные человеком еще в те времена, когда массу для переработки брали прямо на астероиде.

Вокруг было множество вполне подходящих, для того чтобы спрятаться, трещин и ям. Горовиц направился к яме в пяти ярдах от шлюза и исчез.

Он даже не потрудился оглянуться назад. Он не знал, да его это и не волновало, преследуют ли его. Учитывая все нюансы, они могли даже отказаться от преследования. Однако, скорее всего, они вышлют по крайней мере двух человек: одного искать мифическое зеркало, а другого — охранять космический корабль, хотя, как надеялся старик, они не догадываются, что он собирается сделать с последним.