Лучше бы - съела? Кем он стал? Руки - в перчатках. Резиновых - чтобы не намокла тетрадь. Неутомимость - он мог идти и не спать неделями. Или спать днями подряд. Последний месяц он не останавливался. Казалось, стоит остановиться - станешь таким же. Аморфным куском плесени. Сколько он ещё выдержит? Иррациональный страх гнал вперёд, вперёд, сквозь мёртво-живые развалины, не быстро, не медленно, просто вперёд... стоп, что это? Он обернулся.
Он шёл...
...если это можно так назвать. Поскольку обычные шаги не могут опираться буквально на ничто. Воображаемая опора. Куда хочешь, там и будет. Препятствий нет. Шагай хоть сквозь стены. Только от земли слишком далеко не оторвёшься - а жаль.
Почему он ещё существует? Непонятно. Аномалия? Магия? Проклятие? Ответов нет. Его руки проходят сквозь любую материю - он не может даже прочесть книги. Никакого контакта с миром, кроме глаз и ушей. Разве что с одеждой своей - хорошо, что она не изнашивается. И хорошо, что у него есть записная книжка, в которой теперь можно писать бесконечно - волшебство?
Да он сам - волшебство! Призрак. Самый настоящий призрак. Только вот живых, чтобы смотреть на него, нет. Может, в каких глубоких бункерах? Или в далёких городах? Он не знал. Идти - долго. Впрочем, куда спешить? Но здесь, в столице, живых нет. Лишь радиоактивные развалины. И неестественная тишина. Он вообще слышал звуки приглушённо.
Ему оставалось лишь идти да писать. Про цепочку апокалипсис, например. Атмосфера способствовала. С каждым обследованным бункером надежда всё ускользала и ускользала. А на развалины шёл снег. Он шёл и шёл, искал и искал... пока за спиной не раздался громкий звук. Он обернулся.
Он шёл...
По развалинам.
Он шёл...
По руинам.
Он шёл...
Во тьме.
Он шёл...
В холоде.
Он шёл...
Одинокий.
Он шёл...
Отчаявшийся.
Он шёл...
Пока не замер. И не обернулся.
Что такое мечта? Какова сила надежды? Что может вера? Кому, как не ей ведомо то.
В пустынных Лабораториях окликнула его.
В холодной пустоте позвала его.
В круге хищной тьмы привлекла внимание.
Остановила в мокром городе.
В развалинах заставила обернуться.
Яркий образ в Лабораториях.
Блеклый образ в мраке космоса.
В свете заклятья тень.
На плесени иллюзия.
Отголосок в столице.
Мир за миром. Вверх по лестнице. Демиург за демиургом. Шаг за шагом. И чем дальше, тем меньше её было. От той, кто держала его за руку, воображаемого образа и тени мысли. Она взлетела по лестнице, и бесконечность раздвинулась, пропуская её. Отголосок идеи, оттенок надежды и боли услышан был. И вдруг Эвита осознала себя. И осознала безмолвную просьбу из глубин иллюзий, точно луч света из тёмной бездны.
Рассказчица смотрит ей в глаза. В её власти всё изменить. Рассказчица смахивает капюшон. Серые глаза, лёгкие морщины, длинные тёмные волосы с сединой. Во взгляде немой вопрос, адресованный из глубин бездны. И прежде чем подумать, Эвита кричит:
- Да!
И тысячи иилгов вторят ей. Кивает рассказчица. Улыбается грустно и светло. И бездна распахивается перед ними. И ручка, перо, воля, желание, бег пальцев меняет реальность. Переписывает миры. Писатель за писателем. Мир за миром.
И призрак находит живых. И люди снова заселяют шар Земли. И плесень тает на глазах, и скелеты становятся оживают. И тьма отпускает людей, рассеивается под светом солнца - найден был контрритуал. И космический корабль, застрявший у звезды, находит патрульный крейсер. И Холод отступает, а в подземных убежищах спасена вся флора и фауна...
Серая дымка уходит. Мир собирается воедино. Кусочек за кусочком. В сиянии воплощается она. Странник одинокий слышит: "ты не один". И Фабрика начинает работу. Потому что надежда - есть. Потому что мечта выше рамок реальности. Белоснежный отсвет ангела крыл на мгновение является иилгам и слышат они: "спасибо".
А потом виденье тает - точно не исчезает, а удаляется куда-то дальше. Будто закрывается окно. Они ведь останутся жить - где-то там, куда они только что взглянули, правда? Эвита выдыхает. Поднимает глаза.
- Благодарю за выбор, - кивает ей, и каждому иилгу в зале рассказчица. И разводит руки - и небо над головой, только что бывшее мрачно-тёмным, озаряет яркий солнечный свет.
Стоило Эвите прийти в себя, как она заметила Андру - с той самой сказительницей рядом. А чуть дальше - саму Пророчицу, внимательно наблюдающую, как навстречу Андре - будто бы постаревшему Андре! - и магистру-сказительнице выступила другая пара. Седая девушка и мужчина, чем-то неуловимым на Андру похожий, оба в чёрном.
- Илла Сказительница, - улыбнулась седая девушка с глазами старухи. - Далеко же завели нас мечты... Но сколько они стоят, Обманщица? Какая цена иллюзорным надеждам? Прах и тлен, - дрожь страха от неведомых образов, стоящих за этими словами, пробежала по спине Эвиты. Она поёжилась.
- И вновь ты поднимаешь этот спор, - улыбнулась сказительница, и дрожь предвкушения сменила страх. Весь самоконтроль Эвиты тонул в образах и словах этих обеих. - Но в этот раз мы не одни. Чья же Симфония выше, о Страдальница?
Мужчина, составляющий седой пару, властно взял её за руку, ступил вперёд. Синхронно с ним, словно в зеркале, сказительница подхватила за руку Андру. Они встали друг напротив друга, и улучшенный слух Эвиты уловил синхронный шёпот:
- Веди ты, - седая - своему спутнику. - Позволь мне...
- Ты - мой фон, - сказительница - Андре. - Позволь мне...
Эвита заворожённо смотрела, и странное чувство охватывало её. Словно сейчас она будет свидетелем чего-то невероятного, чего-то судьбоносного. А затем седая и сказительница широко распахнули руки, словно желая объять мир, и настала тьма. Тьма - и тишина.
Вспыхнул маленький огонёк, рывком разворачиваясь в пламенную сферу. Ощущение тела пропало, ощущение магии исчезло - но она осознала этот шар Первородного Огня всеми чувствами сразу. Она была им. И увидела смутную, светлую и добрую, непременно всемогущую фигуру. Мать. Мать вселенной. И Творец улыбнулась ей. И произнесла Она Слово. И Слово упало в Огонь, и стало Слово Песнью.
Тысячи голосов, миллионы образов, миллиарды существ и улыбка Творца. Строгая и щедрая. Она подарила жизнь. Она подарила разум. Пламенными искорками раздала она души, строгим гласом и тёплым объятьем учила их, а потом - ушла. Оставила вселенную миллионам разумных. Перед глазами пронеслись все, от знакомых людей до ирреально страшных неверен. Эвита чувствовала - Творец была не одна, но она была направляющей силой, а сотни меньших мотивов - лишь пришли ей на помощь извне. Та, Кто Напела Бытие, ушла, оставив своих учеников и учениц следить за разумными и за мирами. Присутствие её погасло, и одиночество пронзило сердце особой тишью...
Теперь Эвита осознала, что разворачивающееся повествование имело четыре источника. И одиночество пела Печаль - имя-прозвище само просилось на язык - творение вселенной вёл Андра... нет, Андра-Яалш, не иначе! Откуда это второе имя? Она не знала. Свет Творца выражала сказительница, Илла Имфоли, а учеников Творца - Андра-Яалш и Акнис Дораго, спутник Печали. Акнис же помогал с... фоном? Но ненадолго четыре роли слились воедино. Вот они разделились - и Андра с Печалью отступили назад, а вперёд выдвинулись партии Иллы и Акниса.
Четыре партии переплелись в единой порыве, Песне борьбы и Песне возвышения, а в то время...
