Желудок оскорбленно забурчал, сообщая, что совершенно необходимо что-нибудь перехватить, чтобы не умереть голодной смертью. Взять с собой пару бутербродов я во время дневных метаний успела, а чай можно было прекрасно заварить и в офисе, благо от визитеров начальницы чего только не оставалось, в том числе и элитные сорта чая. Есть в одиночестве всегда казалось мне верхом глупости, поэтому, поставив на поднос две чашки с черным чаем и тарелку с бутербродами, я пошла в кабинет Энди, еще одной несчастной, которой пришлось ночевать на работе. Не то чтобы мы с Форест приятельствовали, просто она никогда не против перекусить в приятной компании. Ей тоже наверняка нужно сегодня чем-нибудь подкрепиться, ведь об обеде она имела вредную привычку забывать в приступе творческого вдохновения. Сегодня Энди может и до утра просидеть, злосчастный фейри-проект сдавать уже через несколько дней.

В темноте и тишине немного неуютно было слышать гулкий стук собственных каблуков, казавшийся таким жизнерадостным в начале дня, но и к этому привыкаешь, когда регулярно засиживаешься на рабочем месте до поздней ночи. Дверь в кабинет дизайнера пришлось открыть толчком ноги и протискиваться в комнату боком, поэтому-то я и не сразу увидела… А когда увидела, то поднос ко всем чертям полетел на пол. Лицо Энди, хохотушки Энди, было повернуто к двери. И на нем застыл первозданный ужас. И все бы ничего, если бы голова не лежала на столе, а тело в луже крови не валялось у окна.

– Господи ты боже мой… – потрясенно пролепетала я, прижавшись к уже успевшей закрыться двери. Ноги подкосились, и я по ней попросту сползла, не в силах отвести взгляд от жуткой картины. Но как? Кто? И почему я даже ничего не услышала? Приемная Джен, конечно, не ближайшее к этому месту помещение, но не настолько она и далеко, чтобы, находясь там, я не слышала, как у одной из наших сотрудниц… отрывают голову.

Нужно что-то сделать… Да, нужно что-то сделать. Убрать поднос. Нет, не то… Нужно позвонить. Нужно позвонить Дженнет. Да, точно… Нет, сперва в полицию. Потом – Дженнет. Именно так.

Дрожа как осиновый лист, я сломя голову побежала назад в приемную и, оказавшись в обманчивой безопасности своего рабочего места, тут же заперла за собой дверь… Хотя если убийца тут, то хлипкие офисные перегородки его вряд ли остановят.

Вызов полиции занял минуту, а вот звонок миз Коллинз несколько затянулся, бесподобная босс оказалась совершенно выбита из колеи появлением трупа посреди ночи на своей территории и с четверть часа вытрясала из меня самые подробные объяснения. Оно и понятно: что в этом мире никак не ассоциировалось с кровью и смертью, так это сияющий глянцем «Фейри стайл»…

Факт того, что в офисе мне придется остаться на всю ночь, дошел до меня, уже когда за окном раздались гудки полицейской сирены.

Нет ничего омерзительнее, когда тебя выдергивают звонком из постели на работу. Хотя нет, еще омерзительнее, когда в постели с тобой – любимая женщина… Диана любимой определенно была, поэтому можно сказать, что приятный во всех отношениях вечер оказался бесповоротно испорчен. Но трупы – они ждать не будут, раз уж появились. Хорошо хоть Билл, напарник, решил забрать друга на машине, и не пришлось самому ехать на место происшествия. Собственное средство передвижения уже неделю было в ремонте и могло пробыть там и дольше: старая колымага дышала на ладан и явно выбирала подходящее время для кончины.

– Что, не подфартило, старик? – насмешливо спросил Билл, темноволосый парень с неизменной улыбкой до ушей на простоватой физиономии, как только Генри О’Нил, инспектор специального отдела, сел в его автомобиль.

С Биллом Саммерсом Генри работал в одной связке уже третий год, и это время, пожалуй, было для инспектора самым веселым в его жизни. Напарник оказался парнем с легким нравом, в меру циничным чувством юмора и удивительно острым умом, правда, временами Билл казался чуть странным.

– Даже не представляешь насколько, – устало протянул О’Нил, откидываясь на сиденье. Вообще, чудовищно хотелось спать. И есть. Но рабочий день у полицейского всегда ненормированный, и если бы Генри так не любил свою работу, то давно бы нашел местечко потише, да и поприбыльней. – Только удалось выкроить вечер… Ди была так рада… И такое. Куда хоть едем?

– Не поверишь, в редакцию «Фейри стайл», – нервно хохотнул напарник, взлохмачивая мальчишеским жестом короткие темные волосы. Его происходящее явно веселило. Впрочем, сложно сказать, что вообще могло расстроить Билла.

Генри удивленно моргнул. Ему показалось, будто он ослышался. Убийство произошло в редакции крупнейшего журнала мод в стране, журнала, полного всей этой глянцевой дури, которая застит глаза слабой половине человечества. Слава богу, Диана была женщиной разумной и не пялилась в блестящие страницы таких сомнительных изданий. Мертвый человек в подобном месте… Как-то не вязался этот самый «Фейри стайл» с чем-то жутким. С тупым и бесполезным – да, но не с жутким.

– Секретарша засиделась допоздна, заметила в одном из кабинетов свет, зашла посмотреть и – вуаля! – расчлененный труп в обители высокой моды, – с кривой ухмылкой на чересчур крупных губах пояснил напарник, слишком резко выруливая на проспект. Машину, как всегда, занесло. Отчаянно завизжали шины. Если вероятность попасться дорожному патрулю была мала, Саммерс выжимал из своей колымаги все, что только можно, разгоняясь так, будто удирал от Дикой Охоты[3]. – Сейчас там только вызвавшая полицию кукла, но она клятвенно пообещала мне собрать весь штат в течение пары часов. Хотя я бы не стал надеяться на исполнительность таких цыпочек.

Напарник не надеялся на исполнительность женщин в целом. Диана так и вовсе в глаза называла Билла отпетым шовинистом. И он соглашался. Саммерс относился к тому типу мужчин, для которых приемлемо нахождение особы слабого пола только в пределах кухни. При этом в идеале она должна быть босой и беременной.

– Как зовут? – только и уточнил полицейский, сонно прикрывая глаза. Вечером в офисе журнала оставались только жертва и ассистент главного редактора. Логично предположить, что преступником является именно она.

– Секретаршу? Джулия Беннет, двадцать четыре года, не замужем, работает в журнале около двух лет. Больше ничего сказать не могу. Но вряд ли она была в состоянии оторвать кому-то голову.

– Оторвать голову? – ошарашенно переспросил Генри, тут же пытаясь прикинуть, какой силой должен обладать преступник, чтобы сотворить подобное. Честно говоря, инспектор надеялся, что насчет отрывания головы напарник просто неудачно пошутил… За Саммерсом такое иногда водилось.

– Девица говорит, что одному из их дизайнеров кто-то открутил голову прямо на рабочем месте.

– А я думал, что кто-то покойнице просто глаза пилочкой выковырял, – мрачно прокомментировал следователь. – Было бы как-то реалистичней.

Девушка, вызывавшая полицию, и правда оказалась классической гламурной куклой, какие обычно и работают в таких вот офисах. Шелковая белая блузка с глубоким вырезом, через которую просвечивало белье, короткая пышная юбка, шарфик какой-то, высоченные ходули, выдаваемые за каблуки, каштановые тщательно завитые локоны и бессмысленное фарфоровое личико, сплошь покрытое косметикой, причем наверняка такой, что всей зарплаты полицейского не хватило бы для покупки содержимого косметички секретарши.

Девица бестолково мяла в руках белоснежный кружевной платочек, то и дело порываясь поднести его к глазам, но не пролила ни единой слезинки, только часто моргала. При этом мисс Беннет внятно и подробно отвечала на все вопросы и ровным, несрывающимся голосом говорила по телефону, когда обзванивала сотрудников редакции, которых нужно было вызвать на рабочее место.

– Миз Коллинз будет через четверть часа, – оповестила секретарша, прочтя сообщение, пришедшее на мобильный телефон. – Остальные сотрудники подъедут не ранее чем через час. Могу я предложить вам чаю?