– Что вы за странный человек, – промолвила она. – Вы вообразили, что я собираюсь покончить с собой или что-то в этом роде?

– Я не просто это вообразил, я совершенно в этом уверен, – отозвался тот, кто называл себя Джессопом. – Я был в аптеке одновременно с вами, вы же помните. На самом деле, я просто хотел купить зубную пасту. Но у них не оказалось той, что мне нужна, поэтому я пошел в другую аптеку. И вы тоже были там, и снова спрашивали снотворное. Я подумал, что это несколько странно, и последовал за вами. И вы покупали снотворные таблетки в разных местах. Из этого может следовать только одно.

Он говорил это легким дружеским тоном, но с полной уверенностью. И, видя это, Хилари Крэйвен отбросила притворство.

– В таком случае вам не кажется, что ваша попытка помешать мне является неуместной дерзостью?

Джессоп несколько секунд обдумывал этот вопрос, потом покачал головой.

– Нет. Есть вещи, которые просто невозможно не сделать – если вы меня понимаете.

Хилари с напором возразила:

– Вы можете остановить меня на некоторое время. То есть вы можете забрать эти таблетки – выкинуть их в окно или еще куда-нибудь, – но вы не можете помешать мне купить завтра новые, или шагнуть из окна верхнего этажа этого здания, или прыгнуть под поезд.

Молодой человек взвесил ее слова.

– Да, я согласен, что не смогу помешать вам сделать что-либо из этого списка. Но вопрос в том, станете ли вы это делать. Я имею в виду – завтра.

– Вы полагаете, что завтра я передумаю? – с легкой горечью спросила Хилари.

– Такое бывает с людьми, – ответил Джессоп почти извиняющимся тоном.

– Да, возможно, – признала она. – Если кто-то совершает подобное в состоянии яростного отчаяния. Но если кто-то испытывает лишь холодную безнадежность, все обстоит иначе. Понимаете, мне незачем жить.

Джессоп склонил набок свою по-совиному круглую голову и моргнул.

– Интересно, – заметил он.

– Не совсем. Точнее, совсем неинтересно. Я – неинтересная женщина. Мой муж, которого я любила, бросил меня, моя единственная дочь мучительно умерла от менингита. У меня нет ни друзей, ни родных. У меня нет никакого призвания, никакого хобби, искусства или работы, которыми я хотела бы заниматься.

– Это тяжело, – сочувственно сказал Джессоп. Потом добавил, немного неуверенно: – Вы не думаете, что это… неправильно?

Хилари запальчиво ответила:

– А почему это вдруг неправильно? Это моя жизнь.

– О да, да, – поспешно согласился Джессоп. – Я сам не особо отличаюсь силой духа, но знаете, есть люди, которые считают, что так жить неправильно.

– Я не из их числа, – отозвалась Хилари.

Мистер Джессоп заметил несколько невпопад:

– Именно.

Он сидел, глядя на нее и задумчиво моргая. В конце концов Хилари не выдержала:

– Так что теперь, возможно, мистер… э‑э‑э…

– Джессоп, – напомнил молодой человек.

– Так что теперь, возможно, мистер Джессоп, вы оставите меня в покое?

Но он лишь покачал головой.

– Нет еще. Понимаете, я хотел понять, что кроется за всем этим. Теперь я это узнал, не так ли? Жизнь вам опостылела, вы не хотите больше жить, вы в той или иной степени приветствуете мысль о смерти…

– Да.

– Хорошо, – радостно заявил Джессоп. – Теперь мы знаем, каково положение дел. Перейдем к следующей стадии. Это непременно должно быть снотворное?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, я уже обрисовал вам, что это отнюдь не так романтично, как звучит. Броситься из окна тоже не слишком хорошо. Это не всегда мгновенная смерть. То же самое касается прыжка под поезд. Я хочу сказать, есть и другие способы.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Я предлагаю другой метод. Довольно увлекательный на самом деле. Есть в нем некий азарт. Буду честен с вами. Есть один шанс из ста, что вы не умрете. Но, учитывая обстоятельства, я полагаю, что к тому времени вы не будете особо против.

– Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы ведете речь.

– Конечно, не имеете, – согласился Джессоп. – Я еще не начал вам об этом рассказывать. Боюсь, что это будет довольно долгим – в смысле, мне придется поведать вам длинную историю. Начинать?

– Полагаю, вам лучше это сделать.

Джессоп не обратил ни малейшего внимания на враждебность ее тона. Он повел рассказ и в этот момент, как никогда, напоминал серьезную сову:

– Вы из тех людей, которые читают газеты и чаще всего в курсе вещей, как мне кажется. Время от времени в газетах пишут про исчезновение разных ученых. Примерно год назад пропал один итальянец, а примерно два месяца назад исчез молодой ученый по имени Томас Беттертон.

Хилари кивнула.

– Да, я читала об этом в газетах.

– Так вот, в газетах пишут далеко не обо всем. Я имею в виду, что исчезновений куда больше. И это не всегда ученые. Некоторые из них – просто молодые люди, участвовавшие в важных медицинских изысканиях. Некоторые из них были химиками-исследователями, другие – физиками; был даже один адвокат. Да, довольно много, то здесь, то там, повсюду. Что ж, у нас так называемая свободная страна. Если кто-то желает, он может покинуть ее. Но при данных загадочных обстоятельствах мы должны узнать, почему эти люди уехали, и куда они направились, и, что не менее важно, как они исчезли. Уехали ли они по собственной воле? Или их похитили? Или заставили уехать шантажом? Какой маршрут они выбрали… какого рода организация все это осуществила и какова ее конечная цель? Множество вопросов. Нам нужны ответы на них. Вы можете помочь нам получить эти ответы.

Хилари недоверчиво уставилась на него:

– Я? Как? Почему?

– Я перейду к частному случаю Томаса Беттертона. Он исчез из Парижа чуть более двух месяцев тому назад. В Англии у него осталась жена. Она была в замешательстве – или утверждала, что находится в замешательстве. Клялась, что понятия не имеет, почему он пропал, куда и каким образом. Это может быть правдой, а может, и нет. Некоторые – и я в том числе – считают, что это неправда.

Хилари подалась вперед. Рассказ поневоле заинтересовал ее. Джессоп продолжал:

– Мы намеревались тихонько, ненавязчиво присматривать за миссис Беттертон. Примерно две недели назад она явилась ко мне и сказала, что ее врач посоветовал ей поехать за границу, чтобы как следует отдохнуть и немного развеяться. В Англии она этого сделать не могла, там ее постоянно беспокоили разные люди – репортеры из газет, родственники, сочувствующие друзья…

– Могу представить, – сухо обронила Хилари.

– О да, это тяжело. Вполне естественно, что она хотела ненадолго уехать от всего этого.

– Вполне естественно, я тоже так считаю.

– Но в нашей конторе принято всех подозревать, как это ни отвратительно. Мы установили за миссис Беттертон слежку. Вчера она, как и намеревалась, покинула Англию и вылетела в Касабланку.

– В Касабланку?

– Да – намереваясь, конечно, посетить другие места в Марокко. Все совершенно открыто и законно, все заранее спланировано и забронировано. Но, возможно, именно в этой поездке в Марокко миссис Беттертон собиралась бесследно скрыться.

Хилари пожала плечами.

– Не понимаю, как это касается меня.

Джессоп улыбнулся.

– Вас это касается потому, что у вас такие великолепные рыжие волосы, миссис Крэйвен.

– Волосы?..

– Да. Это самая примечательная черта миссис Беттертон – ее волосы. Возможно, вы слышали, что самолет, прилетевший сегодня в Касабланку перед вашим прибытием, потерпел крушение при посадке.

– Знаю. Я должна была быть в этом самолете. У меня даже был забронирован билет на него.

– Интересно, – сказала Джессоп. – Что ж, миссис Беттертон действительно была в том самолете. Она не погибла. Ее извлекли из-под обломков еще живой, и сейчас она в больнице. Но, по словам врачей, она не доживет до завтрашнего утра.

Хилари показалось, что она начинает понимать суть дела. Она вопросительно взглянула на Джессопа.