И вот наступил 1993 год. Лето в разгаре и мне выпал отпуск в июне месяце. Прекрасное время моего отпуска совпало с редкой возможностью получить санаторно-курортную путёвку в один из санаториев городка под названием Моршин. Не помню уже сейчас причину, но я не хотел никуда уезжать из дома, и долго упрямился возможности этой поездки. Она всё же состоялась под прессом настойчивых уговоров жены. Что стояло за её уговорами, я не знаю и сейчас. Может забота о моём здоровье, по крайней мере, она выражала именно это, а может желание остаться дома одной и свободной. Сейчас, с позиции происшедших потом событий, я склоняюсь ко второму варианту по той причине, что когда я в скорости расторг с ней наш брак, она спустя короткое время уехала к другому мужчине в находящийся невдалеке другой город. Скорее всего, у них уже тогда была связь.
И вот я в Моршине. Прекрасный курортный край у предгорий Карпат, с чудесным климатом и природой. Санаторий "Черемош", расположенный в центре всего курортного комплекса, представлял собою строение старого типа, перенесшее не одну перепланировку и перестройку и являвшее собой вполне благоустроенное жилище для приезжающих сюда людей поправить своё здоровье. Поселившись на втором этаже здания в угловом номере, состоящем из двух комнат, я посетил дежурного врача и, получив назначения на процедуры, стал их выполнять. Встречаясь с другими людьми в лечебнице и бювете, я познакомился через соседа по номеру с членами его компании и был принят ними в их круг. Пролетела неделя, время текло размеренно, подверженное распорядку и личным пожеланиям и вот однажды утром в номер влетает мой сосед и, запыхавшись, говорит, что на первом этаже у двери дежурного врача ожидает приёма очень красивая девушка.
- Хочешь, увидеть спустись вниз и посмотри, таких красивых ножек, я не видел давно, - выпалил он на одном дыхании.
- Здесь, на свободе от работы и семьи, все девушки кажутся красавицами и моделями, - ответил я, улыбаясь, и вновь вернулся к чтению книги.
- Ну и напрасно, - буркнул он в ответ и снова покинул номер.
Спустя пять минут неведомая сила подняла меня с кресла и я, покинув номер, по лестнице устремился вниз к выходу из корпуса. Дверь кабинета дежурного врача была закрыта, а в кресле возле неё сидела девушка с пышной копной волос цвета красного дерева. Одета она была в голубой облегчённый джемпер и джинсовую юбку. На ногах красовались чёрные лаковые туфли на высоком каблуке. Её ноги, открытые юбкой выше колен, действительно выглядели красиво и соблазнительно. На лице читались озабоченность и усталость. Подойдя к ней, я задал какой-то вопрос и, получив на него ответ, устроился в кресле рядом. Оказалось, что она приехала вчера и так как, номер, указанный в её путёвке ещё не освобождён, её поселили в другом корпусе, похожем на студенческое общежитие. Это её очень огорчило и навеяло плохое настроение. Сейчас же ей сообщили, что её номер свободен, и она может в него переселиться. Этот номер находится в корпусе, где мы сейчас сидим и разговариваем, а тот, где она ночевала, далеко и необходимость тащить тяжёлый чемодан из корпуса сюда угнетает её ещё больше.
Узнав всё это, я предложил ей свою помощь, и она её приняла. Так началось наше знакомство с женщиной, которая, как потом выяснилось, была моей второй половиной, дополняющей в моей жизни всё то, чего так не хватало мне до этой встречи.
На первых порах нашего знакомства, я воспринимал мою новую знакомую как обычный объект курортной связи, не ожидая получить от неё чего-то большего, чем давали встречи моей жизни до этого. Но, потом, когда между нами состоялось много разговоров на всевозможные темы, я понял, что рядом со мной не очередная женщина, к встречам с которыми я привык, а женщина, общение с которой, увлекает меня в мир, витающий только в моих мечтах и фантазиях. Мне было очень интересно с ней обсуждать различные аспекты жизни, говорить об искусстве, книгах и стихах. Я читал ей свои стихи и, с удивлением видел её реакцию на них. Она рассказывала мне о прочитанных ею книгах, о просмотренных ею фильмах, раскрывая, тем самым, передо мной мир её увлечений классикой. Она была прекрасным рассказчиком. Слушая её повествование, в моём воображении возникали и оживали живые картины её рассказов. Культура её речи, приятно радовала меня и я, находясь с ней рядом, чувствовал неизведанное до сих пор чувство полноты и умиротворения. Однажды, мы с ней зашли в корпус женщины, с которой она познакомилась и подружилась по приезду в Моршин, и я увидел на одном из этажей корпуса пианино. Помня из её рассказов о том, что она окончила музыкальную школу по классу фортепиано, я попросил её поиграть. Она легко согласилась и мы все, кто присутствовал в этот момент на этаже, слушали её игру. Мне очень понравились мелодии и композиции, которые она исполнила. В их числе прозвучали мелодии песен Джо Дасена, "История Любви", мелодия из кинофильма "Крёстный отец" и "Шербургские зонтики", "Вечерняя серенада", полонез Огинского и другие.
Проходило время, и я стал понимать, что меня влечёт к этой женщине не противоположность её пола, а заключённый в красивой женской оболочке человек, дарующий мне отсутствующие во мне самом качества. Платонические чувства наших отношений были видны нам обоим, и мы не скрывали их друг от друга. Нам было приятно осознавать то, что радует и волнует одного, разделено и воспринято всей полнотой восприятия другим. То, что я стал чувствовать и переживать внутри себя, никогда не происходило со мной до этого , оно полностью захватило меня, нарастая с каждой встречей, рождая во мне неизведанные до сих пор чувства. И я понял, что влюбился. Понял, что чувство, о котором я только читал, пришло и ко мне. Ложась спать в своём номере, я подолгу не мог заснуть, переживая прожитый день и наслаждаясь воспоминаниями о ней, присутствующей почти в каждой его минуте. Мне стали открываться ранее закрытые сферы восприятия, и я с удивлением познавал новое, такое прекрасное пространство ещё не посещенных и необжитых мною сторон жизни...
Но вот настал день моего уезда из Моршина. Такой боли и пустоты после уезда, я не испытывал никогда в жизни. С трудом дождавшись возможности лечь в купе вагона на своё место, я отвернулся к перегородке и унёсся мыслями к любимой женщине. Я носился по всем местам наших встреч, находил её на каждом из них и, прикасаясь к ней губами, тихо шептал слова любви. Мне казалось, что она чувствует моё присутствие и пальцами, похожим на дыхание ветра, гладит меня по щекам и губам. С этой невыносимой мукой вынужденной разлуки в сердце и на лице, я и вошел в свой дом.
Моё состояние не укрылось от жены, и у нас почти сразу случилась размолвка. Уж не помню, какую причину она придумала на этот раз, чтобы начать предъявлять мне претензии. Разгорелась ссора и я, не выдержав её прессинга, ушёл из дома. Я как неприкаянный долго бродил по городу, с трудом узнавая знакомых и односложно отвечая на их приветствие. Срок пребывания моей любимой в Моршине заканчивался через три дня, и я подгонял время, ожидая её выхода на работу, чтобы позвонить и услышать её голос. Дни тянулись невыносимо долго, а напряженность в доме не спадала, накаливаясь ещё больше от любого, неосторожно произнесённого с моей стороны, слова или действия. И вот настал день начала нового рабочего года женщины, рядом с которой осталось моё сердце. Она работала в одной из аптек Кривого Рога, насчитывавшей нескольких работников в одной смене и, после нескольких гудков в трубке мне ответил незнакомый голос. Автомат поглощал монеты с завидным аппетитом, и меня посетила тревожная мысль о том, что их может не хватить на разговор. На мою просьбу пригласить нужного мне работника, последовал короткий ответ: "Сейчас, одну минутку". Ещё миг и я услышал голос любимой. Мы говорили о том, как соскучились друг о друге, как рады слышать один другого. Возможность общения и установившаяся связь по телефону окрыляла и возносила нас к ощущению счастья, пониманию того, что наш уезд из Моршина, это не конец...
