- Это не растраты, это долговременные вложения! Не о том ты Саня думаешь. Иди еще поработай и каталог в голове полистай. Выбрать себе пассию лучше заранее. - спроваживал Лёха, возбудившегося Саню на своё рабочее место.
Саня полировал в соседнем отсеке мраморную плиту своими ферамонами. Очевидно, пролистав в голове варианты, паренёк вскоре снова вернулся уточнять нюансы восстания свободы над его недельным заработком.
- Слушай чо? Лёх! А когда эта революция победит? да?
- А я откуда знаю? Вот, Виктор придет, может какие новости принесет.
И в этот момент в мифаль вошел хозяин бала байт. Он поздоровавшись, быстрым шагом понесся осматривать свои владения и готовую к отправке продукцию. Саша стремглав бросился уточнять к Виктору полученную информацию. Семеня за энергичным начальником, он кое как сгреб в кучу свой иврит.
- Виктор, Виктор, зэ на хон ма ше Лёха а мар?
- Виктор, Виктор, это правда то, что Леха сказал?
- Маше Лёха о мар, ха коль на хон!
- То, что Леха сказал все правда!
Заулыбался Виктор, уже подозревая какую то каверзу.
- Ав аль ма hу ом ар?
- Но, что он сказал?
- Ху ам ар ше маскорет шель ха шавуа кулям шол хим бе Гондурас. - косяс на невозмутимого Лёху, рапортавал Саня.
- Он казал, что зарплату за эту неделю все отправляют в Гондурас.
- Зе нах он. - Подтвердил работодатель - Бэ Гондурас еш харбэ баа йот!
- Это правда. - Подтвердил работодатель - В Гондурасе есть много проблем!
Уточнил начальник, давясь от смеха.
Лёха кинулся рассказывать подоплёку розыгрыша, надрывающемуся от распирающего веселея Виктору и каждый раз спрашивал:
- На хон, Виктор?
- Правда, Виктор?
- Да, да, все правда!
- Кэн, кэн. На хон! - надрывался багровый от натуги начальник, подтверждая сложность ситуации в Гондурасе - вэ ха мас ко рет ха ба, гам шол хим.
- Слыхал, что Виктор говорит? - переводил развеселившийся Лёха - На следующей неделе в обязательном порядке деньги отправляем тоже.
- Я должен… с отцом… да… посоветоваться… да? - Мямлил Санек, ничего не понимая. - Чтобы нам вместе…?
Лёха не успел озвучить на иврите окончания. Виктор услыхал про отца и не в силах больше сдерживать истерику, выскочил из помещения.
Целый день Санёк работал как заводной. За оставшееся рабочее время, он переделал всю работу, какую только смог найти, включая очистку поддонов резака, что делалось только по необходимости. В конце рабочего дня Лёха подошел к уже переодевшемуся Саньку и протянул пачку зарплаты.
- Только что Виктор звонил. Наши повстанцы потерпели фиаско и вынуждены были отступить в саванны, так что деньги получи, но не трать. Взнос может потребоваться в любую минуту.
Саня взял деньги покрутил их в руках, поулыбался и не пересчитав, засунул в корман. Задумчиво попрощавшись, скрылся за воротами предприятия. Лёхе показалось, что при всей видимой радости деньгам, Санёк всё таки сожалел о уже возникших в его фантазиях ярких ситуациях и образах, которым теперь было не суждено уже воплотиться в прекрасную явь.
…а на следующей неделе зарплату снова отменили, но уже по другой причине.
ГОНДУРАС
Часть вторая
Никак не получалась у Санька профессия. Был он старательный, но безинициативный. Сделает, что скажут и может сидеть или лясы точить, пока его не пихнёшь чем то ещё заниматься.
Каждый понедельник за утренним кофе Саня рассказывал одну и ту же историю.
- Прикинь? Да? Родаки свалили шаб бат праздновать к отцовским корефанам. Я на диванчике раскинулся! В телек втыкаю! Ёпть. Да! Там этот, фильм… Как его? Ну, там пацаньчик с войны пришёл, а его девушку блатные почикали. Он, короче такой… Ёпс! Пошел туда и выхреначил толпу. Он им такой… Ха! Ха! Кирдык! - демонстрировал свое умение в боевых искусствах подмастерье. - Не смотрел? Классный фильм! Не помню названия. Раз двадцать его уже видел и всё время нравится, как в первый раз. Искусство! Ёпть!
- Индийский что ли? - Предположил Леха.
- Нет! Чо? Голи Вуд! Американский! Ёпть! Да? Ты дальше слушай, чё как...
Вобщем, выходило, что парень каждый шаббат смотрел один и тот же фильм и от нечего делать тащился куда то с какими то тухлыми приятелями направо, вдоль улицы Жаботинского, то до фонтана или какого то другого ориентира и не найдя веселья снаружи, снова стремился к своим любимым кино героям, пока не придут родители. А уж с подвыпившим отцом и обозленной матерью в доме скучать не приходилось.
Самое большое впечатление от прогулок Санёк получил, когда совершил променад по Гуш Дану в Еом Ки пур. Город поразил юношу своей холодной пустынностью. Он ощущал себя в центре киносюжета катастроф. Молчаливые улицы пугали и манили безлюдными коридорами урбанизма. Голые переулки, проспекты и автомагистрали разбегались во все стороны, пораженного эпидемией одиночества Тель- Авива. Оставшиеся в живых жители прятались в своих тесных квартирах и синагогах, вымаливая прощение у Всевышнего. Периодически, где то в глубинах безлюдного города, панически вскрикивали сирены служебных машин. Автомобили , воткнутые вдоль дорог на парковках, скучно пылились под жарким израильским солнцем. Когда навстречу ему вдруг попалась бабка в платке, с каталкой и садовыми ножницами, которыми в фильмах ужасов скопят ла хов, Санёк предусмотрительно перешёл на другую сторону.
- Не, ну, правильно? Хиль ее знает? Чё у нее в голове? Во! Да? - Объяснял Санёк свои ощущения от прогулки в судный день. - Я на следующий год снова пойду. Чё нет? Пойдешь со мной? - Набирал любителей острых ощущений в город призрак сталкер пустынных улиц.
Впервые, встретившись после того, как Лёха с хозяином в Ши ши разыграли Санька, чуть не отправив его зарплату на поддержку повстанцев в Гондурас, парень, набрав воду и поставив чайник для традиционного утреннего ритуала, завёл свою уже традиционную историю первого рабочего дня недели.
- Прикинь? Да? Родаки свалили шаб бат праздновать к отцовским корефанам. Я на диванчике раскинулся. В телек втыкаю. Ёпть! Да? Смотрю новости! - Санек улыбается, помятуя прежний розыгрыш.
Теперь его на мякине не проведёшь!
- Знаю, знаю - Улыбнулся Лёха. - Потом, хре нак, в дверь звонят, там приятели твои, чо как, спрашивают, гулять пойдешь...
- Не! Да! Вчера реально в дверь кто то звонит. Я, такой думаю себе, Ёк сель Мок сель, кто там нажуживает? Открываю. Там телочка бля стоит. Такая ничего себе! Ладненькая! И глазища со стакан и сиси, как чарджоуские дыньки. - Увлеченный собственными представлениями, рассказчик изобразил овальные кочаны на уровне своего бюста, как будто обжимал невидимые длинные груди. Я её спрашиваю:
- Ма ро ца?
- Что хочешь?
Она так смотрит на меня загадочно… Шмара!!! И на иврите мне говорит:
- Ша лом, туда, сюда... Ани Мирьям. Тебя! - Говорит. - Хочу! От ха ро ца! Ёпть! Израелитянка! Делай, Говорит, со мной, что хочешь! Во! Бля! На! Ну, я ее за цирлы и на диванчик, там за ляшки прихватил, она и разомлела. Ну, я ее и так, и эдак... Короче, ахрюненно шаб бат прошел! А, потом родаки вернулись.
- И, что они сказали на открывшуюся им пикантную ситуацию? - поинтересовался Лёха.
- Так она уже свалила тогда. Чо там рассусоливать? Праэльно ж? Раз, два и все. Пошла на хрен. Но я ее, конечно, изрядно помусолил…
Леха так явственно представил себе возникшую картину, что подобное развитие событий казалось абсолютно абсурдным, но в конце концов это была личная жизнь Санька и он был в праве представлять ее такой.
- А потом, что? - непринужденно спросил Лёха.
- Ну, там похавали. Туда, сюда и спать легли. Они, хорошо ничего не заметили. Только мать ругалась, что диван помят, но я ничего не сказал.
В проёме входных ворот показались арабы. Атеф с Самиром приветственно замахали руками. Они были уже наслышаны от Виктора о приключения молодого полировщика и были рады познакомиться с новым рабочим. Всю неделю мастерская готовила большой заказ, чтобы в пятницу всем вместе выехать на установку гранитных кухонных столешниц.
