Юра замолчал, задумавшись о чем-то, видимо, более личном, а Макс так ничего и не ответил на эти рассуждения. Они стояли рядом, у стекла, разглядывая наполняющийся людьми, темнотой и музыкой зал, и были словно в параллельных мирах. Друзья. В этой комнате, напоминающей средневековый замок (главным образом, из-за каменной отделки трех остальных стен), не хватает только дуэли двух рыцарей.

— Ты с ней спал? — не выдержал Максим.

Он решил, что Юрик будет врать, поэтому уставился ему в лицо, сканируя невербальные признаки. Юра на мгновение опустил голову и цокнул языком.

— Я должен посоветоваться с Натальей, как ответить на этот вопрос, — вздохнул он, поразмыслив немного.

Максиму показалось, что этого уже достаточно. Было только непонятно, где у Юрика чувство вины? Мстит?

— Честно говоря, — признался Юрик, — я был уверен, что ты не спросишь об этом. Мы с ней даже поспорили на шоколадку.

Тут в зале показались знакомые фигуры Андрея и Евгении, и Наташа с Жанной бросили свои танцы и повели вновь прибывших в вип-комнатку. Наташа вошла последней и пыталась, не глядя, закрыть за собой стеклянную дверь, но дверь отчаянно сопротивлялась. Оглянулась — дорогой нарядный Костик, стоя на верхней широкой ступеньке, тянул на себя ручку с той стороны.

— Привет, извини, — улыбнулась Наташа, пропуская и его. — Классно выглядишь!

Через несколько минут к ним присоединились бывший скалолаз Кирюха с молоденькой женой, вчерашней школьницей. Кирилл пожал протянутую ему руку Андрея, потом так же поздоровался с Костиком, и Кост, намекая на вечное отсутствие в компании этого ветреного приятеля, демонстративно обратился к Андрею:

— Кто это? Ты с ним знаком?

— Ты знаешь, лицо припоминаю… — в том же тоне ответил толстяк.

Кирюха только улыбнулся на это. Он всегда был человеком, не предъявляющим претензий. Говорил: «Я никому ничего не должен, и мне никто ничего не должен».

А следом пришла Анна. Она заглянула только поздороваться, собираясь идти в кабинет работать, но Макс нежно и настойчиво усадил ее на диван, а ему разве откажешь?

За неделю отсутствия Наташи в Сочи Макс успел подстричься «под мальчика», и теперь, как и предупреждала всегда Инесса, выглядел, как пацан. Еще и пряди осветлил немного впереди и на макушке, где Инесса оставила ему сантиметров по пять, и был похож на модель с обложки молодежного журнала. Ему, несомненно, шла такая прическа, но с непривычки было странно — если не приглядываться, он казался чуть старше Наташи. О том, что он директор школы, и вовсе теперь можно было только в анекдотах рассказывать.

— Макс, в твоем возрасте неприлично выглядеть на двадцать пять! — с упреком молвил его ровесник Костик. — Я старею, а он молодеет, гад!

— А в моем возрасте — прилично? — встрял Андрюха. — А то я тоже хочу выглядеть на двадцать пять.

— И все будут думать, что у старухи-меня молодой любовник, — усмехнулась Евгения, которая и так на пять лет старше своего мужчины.

— Мне бы такую «старуху»! — не подумав, ляпнул Костик и попал впросак: он имел в виду, что Женя очень хорошо и молодо выглядит, но не смог сделать правильный комплимент, и тут же получил ревнивый подзатыльник от хозяина «старухи» Андрея.

Евгению всегда хотелось называть полным именем и без отчества. Без отчества, потому что довольно моложава, а полным именем, потому что «Женя» звучит слишком просто для такой элегантной леди. У нее всегда был собственный стиль, это от нее передалось и Наташе. Евгения красила длинные завитые волосы в пепельный блонд и умела сочетать деловую одежду с молодежными аксессуарами, и получался свежий и яркий образ. Она всегда — всегда! — носила высокие тонкие каблуки. Не так давно, когда Наташа жила у родителей какое-то время, Евгения однажды пришла с работы вечером и, скинув туфли, села на кухне и вытянула уставшие ноги. Алексей, Наташин так называемый отец, наливая себе компот из холодильника, кивнул тогда жене в поддержку: «Оно того стоит! Высокие каблуки очень украшают женщину!» Наташе эта фраза так и запала в душу. Она вообще мало слышала, что думает отец о женщинах, поэтому запоминала все, жадно наматывая на ус.

Полчаса все друзья весело решали, что будут пить и есть; казалось, процесс обсуждения меню всем доставляет не меньшее удовольствие, чем потенциальная возможность набить желудки. За это время Наташа успела еще раз сходить потанцевать в компании незнакомцев. Она любит эту песню, она написала ее в порыве отчаяния, а Данил сделал микс в порыве вдохновения, и при наложении двух порывов друг на друга получилась настоящая взрывчатка. Но вот, наконец, официантка принесла в вип-зону горячительные напитки с закусками, Наташа благосклонно вернулась к гостям, и Костик деловито взял на себя роль организатора банкета:

— Занимайте свои места, друзья! Юрик, Жанна, садитесь. Мы начинаем.

— А мы уже кончили! — нескромно, впрочем, как и всегда, заявила Жанна, которая пять минут назад как раз вернулась в обнимку с мужем с короткого свидания в туалете.

— Я б еще раз не отказался, — сдержанно улыбнулся ей Юрик.

— Ты б еще не раз не отказался, — поправила Жанна.

Они всегда так вульгарно обсуждают в компании, что только что сделали или собираются делать, что Наташа замолкала и прислушивалась — не верилось, что это Юра. Без Жанны он никогда не был пошляком, но с ней плавно и органично становился другим. Нет, в его интонациях всегда оставались присущие ему спокойствие и сдержанность, скромность, даже когда цензурность слов сильно зашкаливала. Это была такая странная, непостижимая смесь разнузданности и рамочности, что он начинал казаться всем присутствующим женщинам неразгаданной тайной.

Он и был тайной. Слишком умный и грамотно скрывающий это; хорошо подкованный в языке мимики и жестов, но позволяющий людям верить, что они могут его обмануть; откровенно отвечающий на все вопросы и при этом не сообщающий о себе ничего, чтобы можно было сказать: «Да, я его хорошо знаю».

— Что с тобой? — спросила Анна у своего любимого директора. Она сидела на короткой стороне дивана, а Макс — рядом с ней, но на длинной.

Если бы не этот ее вопрос, Наташа бы и не переключила внимание с чужого мужа на своего.

— Ничего, — пожал Максим плечами, потягивая вино в перерыве между тостами. В черной рубашке и с такой стрижкой он был очень похож на немца. Так странно: Наташа никогда не сомневалась в том, что он русский, хоть и знала о фашистско-германской четверти его происхождения. А тут вот просто немец, без всяких «но». Иностранец. Как же она не замечала этого раньше?

Он не участвовал в на удивление общих разговорах разношерстной компании. На плазменном экране в вип-зоне крутились клипы, и Макс с интересом их смотрел. Учитывая, что звук при этом был не из телевизора, а из основного зала клуба, и совсем не соответствовал картинке на экране, то его интерес выглядел, мягко говоря, неискренним. И заметила это одна Аня.

Тут же быстрая мелодия начала затихать и сменилась медленной композицией.

— Давай потанцуем, — предложил Максим Ане, протянув ей руку.

— Давай, — согласилась та от неожиданности.

— Ты не против? — уточнил он едко у Наташи, которая сидела по другую сторону от него. О, этот взгляд, пришпиливающий свою жертву, как бабочку к стенду коллекционера! Наташа выдержала пару секунд, которые потратила на глоток пива из высокого бокала, и, отставив пиво на низкий стол, скрестив руки на груди, жестко ответила:

— Нет, что ты, я всегда самоотверженно поощряю подобную инициативу!

Аня все поняла по ее интонации.

— Может, Вы с женой лучше? — несмело предложила она.

— Я попробую с каждой из вас, а потом решу, с кем лучше, — улыбнулся он Анне, хотя фраза, без сомнений, предназначалась Наташе.

Никто из остальных присутствующих не понял всех смыслов этой перепалки; для них это была лишь игра слов. Им всем было весело, они смеялись, обсуждали всякую ерунду и точно так же в шутку обменивались колкостями. Костик, как всегда, был заводилой по части подколок. И только Юрик, бросив укоризненный взгляд на Наташу, спросил вполголоса, так, что никто не обратил на него внимания: