Но сейчас Чарльза прорвало. Он кипел, как вода в кастрюле, и с каждой секундой его раздражение набирало силу.
Происходи этот разговор утром, Чарльз, скорее всего, не стал бы ругаться с Ронни, но сейчас эмоции взяли верх.
– Ты думаешь, если у тебя было несколько отличных репортажей, так ты уже и незаменима, да? Ты ТАК думаешь? Так вот, красотка. Я сегодня разговаривал с начальством… И знаешь, что они просили мне передать тебе, Ронни?
– Что же?
Чарльз выдержал театральную паузу, а потом эффектно провозгласил:
– Ты уволена!
Ронни на секунду замерла.
Так. Это уже серьезно. Ей очень хотелось верить, что до этого не дойдет, но раз уж так случилось, ей следует подумать, что же делать дальше. Не то, чтобы слова Чарльза очень уж напугали ее. Просто это создавало дополнительные проблемы. Ронни знала: Чарльз хороший парень. Правда, иногда дерьмо из него бьет фонтаном, но такое случается крайне редко. Обычно же он добрый и отходчивый парень. К тому же у режиссера был особый вес в "Си-Эн-Эй". С ним считались. Если он поговорит с денежными мешками, сидящими в правлении, ее не уволят. Но вот для того, чтобы заставить Чарльза сделать это, нужен был ОЧЕHЬ хороший репортаж. Нет. Потрясающий репортаж. Даже не так. СЕНСАЦИОННЫЙ, ФАНТАСТИЧЕСКИЙ репортаж! Тогда он отойдет.
Ронни знала своего шефа. И прекрасно понимала: ему нужно дать остыть.
Поэтому девушка улыбнулась и спокойно заметила:
– О'кей. Я пока пойду посмотрю, что здесь к чему.
Хью улыбнулся, глядя ей вслед.
Потрясающая девушка.
– Полковник, – Гарп шагнул к Перри и спокойно произнес. – Они уже здесь.
Полковник покачал головой, словно был чем-то недоволен. На остальных же слова негра произвели впечатление разорвавшейся под ногами гранаты.
– Как здесь?.. – капитан недоверчиво переводил взгляд с полковника на негра. – Вы хотите сказать, что ваши люди ПРОПЛЫЛИ ПОЛТОРЫ МИЛИ ЗА ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ?
– Совершенно верно, – Перри утвердительно кивнул. – При этом они выбились из графика и отстали на восемь секунд. Но это из-за очень сильного течения.
– О, господи… Полковник… – фэбээровец развел руками. – У меня нет слов.
"Джи-эр'44" вынырнул из воды у самого бетонного основания электростанции. Развязав плотный водонепроницаемый мешок, унисол вытащил из него небольшой арбалет. Обхватив одной рукой стальную балку, на три дюйма выступающую над бурлящей поверхностью воды, 44-й прицелился и спустил курок. Серебристая стрела устремилась вверх, словно выброшенная из воды рыба, увлекая за собой двести футов прочной легкой нейлоновой веревки. Барабан, укрепленный на ложе арбалета, бешено вертел, превращаясь в мутное колесо. Сверкая на солнце стальной "чешуей", стрела описала дугу и упала за бетонный парапет. Щелкнули, откидываясь в стороны, плоские якоря. Унисол ухватился за конец веревки и резко рванул ее на себя. Там, наверху, якоря впились в бетон, укрепились, встали намертво, готовясь удержать в воздухе стосемидесятифунтовое тело.
44-й еще несколько раз дернул нейлоновый трос и, убедившись, что якорь нашел опору, быстро полез вверх, подтягивая тело на сильных мускулистых руках.
…Снайпер, оторвавшись от прицела, протер глаза.
Сверху он отлично просматривал подковообразную плоскую вершину электростанции, подъездные дорожки, нижнюю смотровую площадку и две небольшие сигнальные башенки с узкими балкончиками, тянущимися по периметру и соединяющимися с "подковой" металлическими мостками.
В самом центре электростанции приткнулась крохотная стеклянная будочка смотрителя. В ней расположился один из террористов. Его сообщник прохаживался вдоль бетонного бордюра, изредка посматривая вниз. Он делал двадцать шагов влево, разворачивался и неторопливо брел обратно. В руках его темнел карабин М-16. Еще двое бандитов разместились на нижней смотровой площадке, наблюдая за суетой, творящейся на берегу. Между верхним и нижним постом протянулось сто футов покатой бетонной стены. В дальнем конце площадки находились два забранных решетчатыми дверями входа, ведущих в машинные отделения.
Если добраться до верхней площадки было достаточно просто, то попасть на нижнюю не представлялось возможным, иначе чем с вертолета, или спустившись по почти отвесной стене. И в том, и в другом случае людей, предпринявших эту попытку, обнаружили бы и расстреляли из М-16. Кроме того, это означало бы гибель заложников.
“Дело – дрянь", – вздохнул снайпер. Сзади к нему подполз приятель из группы захвата.
– Ну, что там? – поинтересовался он.
– Да ничего нового. Все то же, – снайпер на секунду оторвался от прицела и оглянулся на напарника. – Они стоят, мы – лежим.
– Угу, – второй достал бинокль и приник к окулярам.
Вот сидящий в будке террорист встал, потянулся и, подняв со стола М-16, вышел на улицу. Он что-то беззвучно спросил у приятеля. Тот ответил. Террорист поднес ко рту черный продолговатый передатчик и быстро сказал несколько фраз. Затем он неторопясь подошел к ограждению, заглянул вниз и остановился, навалившись на него локтями.
Внезапно снайпер увидел блик. Что-то блеснуло на балкончике одной из сигнальных башен. Снайпер быстро переместил винтовку, чтобы хорошо видеть балкончик. Несколько секунд прошли в томительном ожидании, и вдруг… Появилась человеческая рука. Чьи-то пальцы ухватились за бетонное ограждение. Стрелок даже затаил дыхание, наблюдая, как человек ловко взбирается на балкон. Вот он перемахнул ограждение и приник к стене башни, пропав из зоны видимости.
“Ого. Парень знает свое дело, – восхищенно подумал стрелок. – Кем бы он ни был, но забраться на абсолютно отвесную стосемидесятифутовую стену… Да ему орден надо дать уже только за это. Ни один человек в мире –если он, конечно, не полный психопат – не отважился бы проделать подобный трюк без страховки…”
Едва снайпер успел додумать, как в балкончик вцепилась еще одна пара рук, затем еще…
“Гляди-ка, – снайпер плотнее прижался к прицелу, – да у них там, похоже, целая команда верхолазов-камикадзе". Через секунду еще двое перепрыгнули через ограждение и спрятались за бетонной стеной.
"Так, так… Посмотрим, что эти ребята смогут сделать".
“Джи-эр'44" достал из непромокаемого мешка "пустынный орел" 38-го калибра и длинный цилиндр глушителя. За две секунды пистолет был приведен в боевую готовность. Теперь унисол ждал команды. Он знал, что мишень впереди, и знал, что в нужный момент без труда всадит пулю в цель, несмотря на разделявшие их сорок футов[11]. Его не беспокоила проблема взаимодействия группы. Об этом думали другие. Те, кто ОТДАВАЛ ПРИКАЗЫ. Но даже если бы произошел какой-нибудь срыв, он бы не беспокоился, – унисол вообще никогда не беспокоится – а приступил бы к плану "Б": самостоятельному выполнению задачи. Универсальный солдат был задуман, как автономный воин, выполняющий ЛЮБЫЕ инструкции, как в группе, так и индивидуально, независимо ни от кого.
44-й взвел курок "орла" и медленно пошел вдоль стены, огибая балкон.
– "Джи-эр'44", – прозвучал в наушнике сухой голос, – наведение на цель. Без приказа не стрелять.
– Да, сэр, – лаконично ответил солдат.
Унисолам не нужно отдавать приказание дважды.
– "Джи-эр'13".
– На месте, сэр.
44-й не прислушивался к разговору. Он реагировал только – ТОЛЬКО – на свои позывные. И тогда подчинялся беспрекословно.
– "Джи-эр'44", "Джи-эр'13", огонь!
44-й сделал шаг в сторону, одновременно опуская руки с зажатым в них пистолетом, отыскивая глазами цель. Террорист, тот, что прохаживался вдоль ограждения, заметил их и, вскинув автомат, что-то крикнул приятелю. Сообщник тоже обернулся, одновременно хватая стоящий у бордюра М-16. Два выстрела прозвучали с разрывом в долю секунды. Жирные свинцовые плевки.
На лбу первого террориста зацвел темно-бордовый кровавый цветок. Брызги попали на парапет. Мертвые пальцы выпустили автомат, и он с глухим стуком упал на бетон. Второму пуля снесла полчерепа. Человека отбросило к стене. Оставляя на стекле кровяной след, бандит сполз вниз. Все было кончено в несколько секунд.
