Траулер шел вдоль косяка, и грубая коричневая сеть с шелестом и шорохом переползала через деревянный поручень; как питон, разворачивался и уходил в воду трос с поплавками – пуповина, соединявшая траулер с шлюпкой. Поворачиваясь по ветру, цепочка поплавков, расположенных на тросе через равные промежутки, окружила плотную массу рыбы, а шлюпка, в которой да Сильва в отчаянии сел на банку, оказалась прямо впереди по курсу.
Манфред удерживал руль, сопротивляясь тяговой силе большой сети; мелкими поправками в курс он подвел траулер к шлюпке и, когда они соприкоснулись бортами, отключил подачу топлива. Теперь сеть окружала стаю. Да Сильва взобрался на борт траулера, положив на плечо конец тяжелого, в три дюйма толщиной манильского троса.
– Ты потеряешь сеть! – крикнул он Лотару. – Только безумец окружает стаю сетью, она уйдет с твоей сетью. Святой Антоний и благословенный святой Марк мои свидетели!
Но под жестким руководством Лотара матросы-гереро уже начали вытягивать сеть. Двое сняли с плеч да Сильвы конец троса с поплавками и прочно закрепили его, а остальные помогали Лотару тащить шнур кошелькового невода к главной лебедке.
– Это моя сеть и моя рыба, – сказал Лотар да Сильве, запуская грохочущую лебедку. – Закрываем.
Сеть опустилась в чистую зеленую воду на семьдесят футов, но ее дно было открыто. Теперь прежде всего сеть следовало закрыть, пока рыба не обнаружила выход. Согнувшись над лебедкой, напрягая мышцы голых загорелых рук, Лотар ритмично двигал плечами, перехватывая кошельковый трос и подавая его на вращавшийся барабан лебедки. Этот трос проходил через стальные кольца, закрепленные на нижней стороне сети, и сеть начала закрываться, как гигантский табачный кисет.
В рубке Манфред осторожно маневрировал, подавая судно чуть вперед или назад, так чтобы корма не оказывалась близ сети и сеть не могла намотаться на винт, а тем временем да Сильва подвел шлюпку к противоположному краю невода и подцепил его, чтобы она создавала дополнительную подъемную силу: это должно было помочь в критический момент, когда косяк поймет, что оказался в западне, и запаникует. Лотар быстро тянул тяжелый кошельковый трос, и вот из воды показались и начали подниматься на борт блестящие стальные кольца. Сеть закрылась, и стая оказалась в мешке.
По щекам Лотара градом катился пот, и рубашка тоже промокла; он прислонился к планширю. Он так устал, что не мог говорить. Длинные серебристо-белые волосы, мокрые от пота, упали ему на лоб и на глаза. Лотар сделал знак да Сильве.
Трос с поплавками аккуратным кольцом лежал на легкой зыби холодного зеленого Бенгельского течения. Но вот на глазах у Лотара, который по-прежнему тяжело дышал, глотая воздух, кольцо покачивающихся поплавков изменило форму и стало быстро вытягиваться: косяк наконец ощутил присутствие сети и попытался вырваться. Потом повернул и двинулся в противоположном направлении, увлекая за собой сеть и шлюпку, словно обрывки водорослей.
Стая была неодолимо сильна, как Левиафан.
– Клянусь богом, рыбы больше, чем я рассчитывал, – выдохнул Лотар.
Встряхнувшись, он отбросил со лба влажные волосы и побежал к рубке.
Косяк метался в сети, дергая шлюпку, и Лотар почувствовал, как резко наклонилась под ним палуба траулера, когда вся масса рыбы неожиданно натянула тяжелые тросы.
– Да Сильва был прав. Мы обезумели, – прошептал он и протянул руку к туманному горну. Прозвучали три резкие ноты – требование помощи, и Лотар увидел, что остальные траулеры повернули и направились к нему. Никто из капитанов не набрался смелости забросить сеть в огромный косяк.
– Быстрей! Черт побери, быстрей! – тщетно кричал им Лотар, потом повернулся к экипажу. – Все к сети!
Матросы колебались, не решаясь приблизиться к сети.
– Шевелитесь, черные ублюдки! – крикнул Лотар и, подавая пример, бросился к планширю. Нужно было сгустить косяк, согнать мелкую рыбу в такую тесную массу, чтобы лишить силы.
Грубая сеть резала, как колючая проволока, но матросы пригнулись и использовали покачивания корпуса на низкой волне, чтобы выбирать ее, подтягивая с каждым сосредоточенным рывком на несколько футов.
Но тут косяк снова дернулся, и часть сети, которую уже подняли, вырвалась у матросов из рук. Один из гереро замешкался и не успел отпустить сеть, пальцы его правой руки застряли в ячейках. Плоть с пальцев снялась, как перчатка, обнажив белые кости среди обрывков мышц.
Матрос закричал и прижал искалеченную руку к груди, пытаясь остановить поток яркой крови. Кровь замарала ему лицо и потекла по лоснящейся черной груди, промочила штаны.
– Манфред! – крикнул Лотар. – Позаботься о нем!
И снова перенес все внимание на сеть. Сардина уходила на глубину и тащила за собой трос с поплавками; небольшая часть косяка ушла через верх, рассеиваясь в яркой воде как темно-зеленый дым.
– Скатертью дорога! – пробормотал Лотар, но основная часть косяка оставалась в западне, трос с поплавками подпрыгивал на поверхности. Косяк снова потянул вниз, и на этот раз тяжелый пятидесятифутовый траулер опасно накренился, так что членам экипажа пришлось хвататься за опоры. Черные лица матросов посерели от страха.
Шлюпку резко поволокло вниз, и ей не хватило плавучести. Зеленая вода полилась через планширь, затопляя лодку.
– Прыгай! – крикнул Лотар старику. – Уходи подальше от сети!
Оба сознавали, какая опасность грозит шлюпке.
В прошлом сезоне один из матросов упал в сеть. Рыба сразу навалилась на него и утянула под воду, используя сопротивление его тела в своей попытке уйти. Когда несколько часов спустя тело извлекли из глубин сети, оказалось, что под огромным давлением рыба проникла во все отверстия тела. Через открытый рот она пробилась в желудок, серебряными кинжалами пробила глазницы, выдавив глазные яблоки, и проникла в мозг. Даже прорвала грубую ткань брюк и набилась в задний проход, отчего желудок и кишки матроса, наполненные дохлой рыбой, раздулись, как нелепый воздушный шар. Никто не мог забыть это зрелище.
– Убирайся от сети! – снова крикнул Лотар, и да Сильва прыгнул за борт тонущей шлюпки в тот миг, когда та ушла под поверхность. Он отчаянно плескался: тяжелые сапоги тянули его вниз.
Однако Сварт Хендрик успел его спасти. Он аккуратно подвел траулер к выпирающему тросу с поплавками, и два матроса подняли да Сильву на борт, в то время как остальные под руководством Хендрика прочно закрепили дальний конец сети.
– Только бы сеть выдержала! – прохрипел Лотар; остальные два траулера тоже подошли и закрепили концы сети.
Четверка траулеров выстроилась вокруг пойманного косяка, и, лихорадочно работая, матросы склонились к сети и начали ее вытягивать.
Фут за футом выбирали они сеть, по двенадцать человек на каждом траулере, и даже Манфред занял место рядом с отцом. Они хмыкали, крякали, кряхтели и потели, вновь и вновь обдирая до крови руки, когда рыба рвалась в сторону, их спины и животы обжигала горячая боль, но медленно, по дюймам, люди покоряли огромный косяк, пока верхняя его часть не вышла из воды. Верхние слои рыбы беспомощно бились и высыхали на плотной массе, которая продолжала давиться и гибнуть в глубине.
– Вычерпывайте! – крикнул Лотар, и по три человека на каждом траулере извлекли из стоек возле рубки большие сачки на длинных рукоятях и отнесли их на палубу.
Сачки были той же формы, что для ловли бабочек или как те маленькие сети, которыми дети ловят в заводях на берегу моллюсков и крабов. Но ручки у них были длиной тридцать футов, и каждый сачок мог за один заход захватить до тонны рыбы. В трех местах к стальному кольцу, которое окружало вход в сеть, крепились манильские тросы, другой конец тросов уходил к лебедкам, с помощью которых поднимали и опускали эти сачки. Благодаря ряду более мелких колец сеть сверху можно было приоткрывать и закрывать так же, как закрывалось дно большой сети.
Пока сачки устанавливали, Лотар и Манфред открывали трюм. Потом бросились на свои места: Лотар к лебедке, а Манфред к кошельковому тросу сачка. С грохотом и скрежетом Лотар поднял сачок на грузовой стреле высоко в воздух, а три человека у ручки повернули его за борт и повели к массе бьющейся рыбы. Манфред дернул кошельковый трос и закрыл дно сачка.
