– Я видел тебя. – Сказал тот чуть погодя.

 – Меня? Где?

 – Возле нашего подъезда. Обычно ты долго стоял, войти не решался, с цветами ещё...

 Марат судорожно вдохнул.

 – Ты на той же машине приезжал, на которой маму обычно увозили.

 – Наблюдательный мальчик.

 – Меня Андрей зовут.

 – Хорошо. Андрей.

 Нервно оглядевшись по сторонам, Марат решительно сел на диван, подтянул штанины на коленях, локтями в них упёрся. Ладони сложил лодочкой и приставил к губам, глянул на Андрея иначе, не как на неразумного ребёнка.

 – Допустим, всё это так. И всё же. Почему ты один? Где Марина?

 – Мама заболела.

 Марат изменился в лице, ироническая улыбка исчезла.

 – Где она?

 – Вчера на скорой увезли, я не знаю куда именно. Она телефон забыла. Ты можешь узнать?

 Марат промолчал. Он даже не думал, он просто впал в ступор. А Андрей смотрел на него полными надежды глазами и именно сейчас он был ребёнком, маленьким маминым сыном.

 – Конечно. – Ответил сдавленным голосом, прокашлялся. – Только я не понял, ты один здесь? Давно?

 – Маму вчера увезли.

 Марат вдохнул воздух полной грудью, расправляясь в плечах, приобретая вид уверенного, сильного человека. Минута слабости прошла.

 – Я тёте Свете позвонил, она приехать обещала.

 – Какая ещё тётя?

 – Мамина подруга. Она в другом городе живёт, приедет вечером.

 – Хорошо. Сейчас.

 Марат набрал на своём телефоне номер, нахмурился.

 – Лев Григорьевич, добрый день. – Произнёс несколько задумчиво, но сразу же его голос приобрёл привычную твёрдость. – Помощь твоя нужна. Вчера вечером на скорой забрали женщину. Соловьёва Марина Максимовна. Проспект Мира 26, квартира девятнадцать. Нет, точного времени нет. Что? Сколько ждать? Хорошо, как освободишься, я жду твоего звонка. – Посмотрел на Андрея, а тот уже на месте сидеть не может, губу кусает, руки гнёт. – Сейчас всё узнаем. – Кивнул решительно и успокаивающе улыбнулся.

 Посидев минуту в тишине, Марат вспомнил, какой вопрос его волновал и внимательно на Андрея посмотрел, прикидывая, что к чему.

 – Так значит, тебе десять лет, говоришь?

 – Через пять месяцев будет одиннадцать.

 – А ты с мамой давно тут живёшь?

 – Нет, только год. До этого мы квартиру в другом доме снимали. А сейчас маму нашу построила.

 – Допустим, а ты всегда в этом городе жил?

 – Нет, мы от бабушки сюда переехали. Жили там, где сейчас тётя Света. Только я там больше не был никогда. А почему ты спрашиваешь?

 – Не знаю...

 Марат, и правда, не знал, к чему эти вопросы. Просто не верил до конца и всё. Сто вариантов продумал, вплоть до того, что это приёмный ребёнок или, и вовсе, младший брат, но никакой ясности ответы Андрея не давали. Говорили лишь о том, что о Марине он не знал ровным счётом ничего. Разумеется, кроме того, что хотел узнать.

 – Мы с твоей мамой давно знакомы были. Вы тогда ещё жили у бабушки, как я понимаю. Только о тебе я ничего не знал.

 – Я о тебе тоже. – Вроде как успокоил его Андрей и Марат ухмыльнулся.

 Смотрел на него, смотрел, примечал схожие с Мариной черты... Сколько ей было тогда?.. Сейчас двадцать шесть, значит, когда родила, пятнадцать или шестнадцать... Вот тебе и девочка-красавица, божий одуванчик. Не дав мыслям пойти и дальше, в руках завибрировал телефон. Андрей заёрзал на месте, а потом и вовсе встал.

 – Слушаю.

 Около Минуты Марат просто молчал, потом сильно сжал челюсти и медленно выдохнул, вместе с воздухом выпуская из себя всё то, что сейчас сказать хотел.

 – Я понял тебя. – Прохрипел, устало провёл руками по глазам.

 Андрею улыбнулся, только улыбка эта быстро с лица сползла. Встал, потрепал мальчика по волосам.

 – Давай так решим: ты остаёшься и ждёшь тётю Свету, да?

 – А ты?

 – А я съезжу к маме.

 – Я тоже к маме хочу.

 Топнул он ногой и стал на шаг ближе к порогу.

 – Не сейчас. – Рыкнул Марат, забывая кто перед ним и даже не подумал смягчиться после.

 Вышел из квартиры не оглядываясь, громко хлопнул дверью. Сбежал по лестнице, мысленно вспоминая все ругательства, которые только знал. Сел в машину, губы поджал.

 – Дима, давай во вторую городскую больницу.

 – Что-то случилось?

 Марат так посмотрел, что все вопросы отпали сами собой.

 – Понял. – Быстро кивнул тот и сорвался с места.

 Ехали быстро. Но долго. Казалось, бесконечно долго, практически вечность. Маточное кровотечение. Именно с таким диагнозом увезли Марину в тот вечер. Только Лев Григорьевич не был бы самим собой, если бы не вытащил всю информацию. При поступлении в больницу диагноз был несколько откорректирован: беременность одиннадцать недель, угроза прерывания, маточное кровотечение.

 Она ничего не сказала, когда пришла к нему после того разговора, когда он предупредил, что презервативов больше не будет. Она ни словом ни обмолвилась, когда он кончал в неё. Не сказала... Но Марат был уверен, что Марина прежде всего позаботиться о себе. Это естественно. Это нормально. А теперь она беременна от него. Зачем? Случайность? Очередная случайность. Смотрел в окно, а за ним, словно блики, мелькали здания, витрины магазинов, деревья в парке... Она сделала это специально!

***

 – Марат, ты знаешь, что делаешь мне больно?.. – Спросила она несколько недель назад.

Отвернулась к нему спиной, длинные светлые волосы рассыпались по узкой спине, настолько красиво, что даже прикоснуться боялся, казалось, что она, точно бабочка, упорхнёт, оставив только воспоминание об этом мгновении.

 – Да. – Ответил он тогда. Он действительно знал, только не мог иначе.

 – Я ненавижу тебя за это...

 – Я знаю.

 – Я хочу, чтобы тебе было так же больно.

 Он тогда рассмеялся над её наивностью. Она делала ему больно каждый раз, когда смотрела, каждый раз, когда отворачивалась. Когда говорила и когда молчала. Только красавица об этом даже не догадывалась.

 – Всё в твоих руках, Мариш... – Ответил он тогда, схватил её, к себе прижимая, и поцеловал.

***

  – Всё в твоих руках...

 – Что вы говорите, Марат Игнатьевич?

 – Я говорю, долго едешь! – Рыкнул, сорвался.

 Она сделала это специально. Чтобы потом избавиться от ребёнка. А она могла знать? Догадываться о том, что он хочет детей? От неё? С ней? Бред!

 Бред или нет, а накрутил Марат себя вполне реально. Узнать всю информацию в приёмном покое, даже не являясь родственником пациентки, помогло природное обаяние и, куда же без них, без заветных красненьких бумажек. Этаж, палата. Теперь его не остановили бы ни предупредительные оклики охранника, ни толпа таких охранников.  Он хотел видеть её лично. И он знал, что если есть хоть один шанс сохранить беременность, он им воспользуется. Даже против её воли. В отделение патологии беременности прошёл под громкие вопли постовой акушерки, под её предостережение и предупреждение, что посторонним вход воспрещён. Видел только двери перед собой. Много дверей, цифры на них, нужна была палата сорок пять. Широкими шагами измеряя расстояние от одной двери до другой, наконец, нашёл нужную. Рванул дверь на себя и был немного дезориентирован от яркого света, прищурился, присмотрелся, Марины среди присутствующих женщин не видел. Общая палата на шесть мест, обшарпанные стены и низкие, давящие на сознание потолки. В висках пульсировало от перенапряжения, когда хвост длинных светлых волос показался из-под пышного капюшона халата. Внутри всё задрожало от бешенства, крайняя кровать у окна, вопящая под правой рукой медсестра и абсолютно недвижимая, не реагирующая на раздражители женщина. Марина. Сделав ещё несколько шагов, Марат остановился аккурат напротив её кровати. Стоял и не мог ни вернуться назад, ни подойти ближе. Она лежала на одном боку, колени подтянуты в груди, глаза закрыты. Подумал, что спит, но заметил едва уловимое, практически призрачное движение её руки, которая натягивала одеяло выше, словно девушка пыталась спрятаться от него.