А сегодня он опять собрался уходить: душ принял днём, погладил чистую рубашку, приготовил сумку с длинным ремнём и, главное, вытащил три листа со своими работами и бережно закрыл их в большой серой папке. Казимир знал, что эту чудовищную картонную штуковину хозяин вытаскивает редко и по важным случаям, а после приходит пьяным. Кот сидел на подлокотнике дивана и внимательно наблюдал сборы хозяина, когда раздался звонок в дверь. Илья радостно вздрогнул, улыбнулся и даже подмигнул Казимиру. Но кот знал: тот, кто пришёл, — не опасен; поэтому остался на диване.
В узкий коридор шумно ввалился светловолосый мужчина, вместе с ним квартиру заполнил алкогольный дух. Илья растерянно отступил, он не Жигалова предполагал увидеть.
— Что, Илюшенька? Не ожидал? А вот он я! — Жигалов схватил Илью за рубашку, толкнул на себя, прижал к стене. — Что же ты, мой мальчик, не отвечаешь на звонки? Почему не пришёл в «Ко-ко-ко»? Я, как идиот, ждал тебя полтора часа! Кудахтал там!
— Я тебе и не обещал, что приду!
— Если ты меня зовёшь, то я тут как тут! А на моё приглашение ты забил?
— Я тебе ответил «нет»! И вообще! Руки свои убери!
— Он мне ответил «нет»! Да ты пидорасик жеманный: сегодня «нет», завтра «да-да-да»!
— И завтра «нет»! Отвали, я сказал!
— Да что ты о себе возомнил? Тебя ебёт приличный человек: не спидоносец, не садист, не нарик, не жмот! При-ли-и-ичный! Кому ты нужен кроме меня! Неблагодарная тварь!
— Я тварь! И отвали от меня! Всё!
— Нет, Илюшенька! Очевидно, что мы не всю программу выполнили! Давай, поскули подо мной! Ощути, что только я тебе нужен! — Жигалов сжимал бывшего любовника, впивался пальцами в его тело до синяков, старался зубами достать до горла, показывая свою пьяную отчаянную страсть. Илья же отбивался и выкручивался как мог. Пыхтение и ёмкий лаконичный мат. Ни у того, ни у другого не получалось добиться своего. — Что же ты выёбываешься? Где же твоя блядская сущность! Ты мой и больше ничей! Тебе разве плохо было со мной? Никто не будет тебя иметь так же, как я! Иль-иль-я-а-а!
— Отъебись от меня! Иди ты…
— Ты мой! Пойми! Я лучшее, что с тобой…
И вдруг какая-то сила оторвала неудачливого любовника от Ильи и бросила в стену. Эта сила — белый от ярости Тимур.
— Что это? — брезгливо указал на Жигалова вошедший.
— Э-э-э… — Илья покрылся красными пятнами, он вовсе не хотел, чтобы Тимур знал о его никчёмной личной жизни.
— Да ты кто такой? — Жигалов оторопело уставился на обидчика.
— Э-э-это мой работодатель, — поспешил уладить Илья.
— Я не только работодатель! — железным голосом перебил Тимур. — Илья мой… д-друг, и вам следует раз и навсегда убраться отсюда. И никогда не возвращаться!
— А-а-а! — у Жигалова налились свирепостью глаза. — Ты нашёл себе нового ебаря? Ты жалкая шлюха! Да ты посмотри на него! Он выжмет тебя и кинет! Он вставляет глубже? Или, может, он тебя купил? Ты стал продажной девкой?
— Что ты несёшь?
— Выход здесь!
— Да кто ты тако-ой? Работодатель он Ильюшенькин! Знаем мы таких работодателей! Сука! На чужое заришься? Сука! Давай, я мордасы-то твои лощёные изукрашу! Сука! Ну? Чего? Сипуешь? — пьяный Жигалов принял псевдобоксёрскую стойку и стал махать кулаками. Конечно, никакого устрашающего воздействия это не произвело, наоборот, Тимур презрительно ухмыльнулся. — Ты лыбишься? Ты лыбишься, сука! Получи! — И Жигалов сделал выпад, он почти достал Тимура, но тот в последний момент увернулся, и кулак касательно задел его щёку, оставив лишь лёгкую царапину от массивного кольца. Тимур выгнул бровь и как-то неприятно изменился в лице. Он резко двинул левой рукой, ребром ладони прямо по шее Жигалову, тот засипел и сжался. Тимур правой схватил того за редкие волосы и дёрнул голову на себя, на взметнувшееся вверх колено и тут же толкнул пьяного бедолагу в сторону двери. Тот упал и треснулся лбом о косяк. И странно затих!
— Блин… — Илья кинулся было к телу у двери, но Тимур его задержал:
— Не смей! Таким, как он, ничего не бывает: мозги ватные, нечему ударяться. И не смей его жалеть! Ещё не хватало, чтобы всякие жлобы меня оскорбляли… и тебя… Его не будет больше в твоей жизни, — сказал как отрезал стальным звенящим голосом, как ножом.
И действительно, Жигалов вдруг зашевелился. Он медленно повернулся. Из носа хлещет кровь, да и взгляд уже совсем не пьяный. Злой, ненавидящий. Он с трудом встал, опираясь на дверь и на стену, и прошипел в сторону Ильи:
— Ладно, Илюш-ш-ша, прощай. Я не забуду это, ш-ш-шалава пидорская…
Жигалов уныло вышел прочь, вытирая рукавом кровь на лице. Только Казимир проводил его, выглянув в подъезд. Илья и Тимур смотрели друг на друга.
— Так-то он неплохой… — прошептал Илья.
— Хм… Значит, он прав, сказав, что ты его? Что ты шалава и девка?
— Нет.
— Не жалей! — Тимур шагнул к Илье. Обхватил ладонями его лицо, заглянул в глаза каким-то особенным взглядом: заботливым, участливым, ободряющим. Даже не верилось, что мгновение назад этот красавец был как чёрный ягуар — опасен и оскален. — Теперь у тебя есть я. И никто не смеет тебя унижать. Ты приготовил свои работы?
— Да.
— Тогда нам нужно спешить. Бромберг в «Этажах» ждёт нас. Ты расстроен?
— Я чувствую себя мерзавцем.
— Из-за этого жлоба?
— Да. Когда-то Жигалов мне помог. Он проезжал мимо, когда меня запинывала шпана местная. Он остановился и разогнал козлов. Помог…
— Стоп. Ты считаешь, что теперь вечный должник перед ним? У него что? Чувства, преступно мной попранные?
— Нет. Чувств никаких нет. Да и долга тоже… Всё это было давно, и ни он, и ни я этого никогда не вспоминали. Да и встречались мы всё реже и реже…
— Значит, отставить рефлексию и приступ ложной совести. Чувств нет — и это главное. Главное ведь? Тем более думаю, что он женат.
— Да.
— Считай, что его семья нам только спасибо сказала за эту прощальную сцену. Ну? — И Тимур нежно приложился к губам Ильи: успокаивал, уговаривал, обнадёживал. — Где работы? Поехали.
Илья с трудом оторвался от такого нежданного спасителя, защёлкнул папку с картинами, накинул куртку, натянул стыдно сношенные ботинки и направился уже на выход. Только в последний момент он оглянулся на Казимира, что вытянул шею в ожидании объяснений, передал папку Тимуру и со словом «щас» побежал на кухню, чтобы насыпать коту корма в миску.
