– Увеличь, – глухо произнес Бабай, шершавая рука тревожного предчувствия сдавила горло. Замершее изображение снова стало увеличиваться, четко показывая черты лица, нос, глаза, губы. Этого человека эмир раньше видел. Предчувствие его не обмануло, это был пленный морской пехотинец, на которого московский резидент чеченской разведки Тамерлан Гафуров, а вместе с ним и президент Ичкерии Ушастый, да и сам он, возлагали большие надежды, считая этого парня «оружием возмездия», которое повернет ход войны вспять.

Но из задуманного ничего не вышло, Тамерлан с военнопленным и группой боевиков уехал в Москву и там бесследно исчез. Ход войны не изменился, и давление федеральных войск не стало меньше, все стало намного хуже. Началась настоящая охота на самых непримиримых полевых командиров. Создалось впечатление, что какая-то невидимая рука дирижировала их действиями. И вот теперь из черноты безвестности вынырнул этот парень, бывший военнопленный.

«Значит…» – мелькнуло в голове Бабая. Глянув на стоящих рядом трех крепко сложенных арабов, он приказал:

– Без шума взять живым. Мне нужно с ним поговорить.

Наемники учтиво поклонились и по-звериному бесшумно двинулись к выходу.

Виктор пальцами ощупал оконную раму первого этажа, она была плотно подогнана и стояла намертво. Следующая тоже не хотела двигаться с места, и следующая… Наконец одно из окон поддалось и сдвинулось внутрь, освобождая проход в темноту. Легко подтянувшись на руках, Савченко скользнул головой вперед, выставив перед собой руки. Но коснуться пола он не успел, на него обрушилась сокрушительная невидимая масса, распластав его и придавив своей тяжестью. В следующую секунду на ноги навалился кто-то тяжелый, еще мгновение – и этот невидимый враг попытался схватить Виктора за руки. Но не тут-то было. Савченко отчаянно отбивался, секундная передышка позволила ему выхватить из рукава нож. Зажав контурную рукоятку в ладони, он резко нанес удар назад и тут же почувствовал, как отточенная сталь мягко входит в живую плоть. За спиной раздался глухой тяжелый вздох, хватка сразу же ослабла. Рывок с разворотом – и противник, сжимающий ноги морпеха, не удержал его.

Вскочив на ноги, Виктор выставил перед собой нож, готовый к нападению и обороне. Сейчас против него действовало двое противников. Холодный свет луны залил комнату и высветил силуэты, замершие в боевой стойке.

Противники набросились на него одновременно с двух сторон, нанося удары кулаками. Савченко резко сместился вправо, сокращая расстояние с одним и разрывая с другим. Плоская рукоятка ножа, зажатая между средним и безымянным пальцами, позволяла манипулировать клинком во всех направлениях.

Остро отточенное лезвие несколько раз секущими движениями коснулось летящих кулаков. Застонав, один из боевиков ретировался, второй же мгновенно сориентировался. Удар ногой выбил нож из зажатых пальцев, лезвие, прокрутившись в воздухе пропеллером, упало возле окна, поблескивая в свете луны.

Нарастающая рукопашная схватка требовала действий, новый удар ногой, нацеленный Виктору в висок, уже не был неотвратимым. Савченко сделал длинный шаг вперед, одновременно выбросив левую руку вверх. Заблокировав ударную ногу в районе колена, пальцами правой крепко впился в адамово яблоко противника и тут же выбил ногой его опорную ногу… Этому приему его научил выдававший себя за французского легионера уголовник Зуб. Негромкий клекот, напоминающий звук льющейся из перевернутой бутылки жидкости, слился со звуком падения тела.

В руке Виктора пульсировал небольшой липкий комок. Швырнув его на пол, он подхватил свой нож и тут же сиганул в распахнутое окно. Уже не прячась, бесшумно пересек двор и взобрался по веревке на натянутый Дядей Федором капроновый трос. Чтобы не тратить время на преодоление ограды, левой рукой он ухватился за фал, а правой, с зажатым ножом, нанес удар по тросу. Натянутый струной фал гулко лопнул, и часть его под тяжестью беглеца понеслась за ограду со скоростью курьерского поезда.

Чтобы не врезаться в стену сарая, к которому был привязан конец, Виктор, едва оказавшись на противоположной стороне, разжал пальцы.

Мягко, через кувырок, приземлившись, он тут же вскочил на ноги.

– Что случилось? – Возле него, держа на изготовку «АПС», бесшумно возник связной.

– На меня напали, – слегка запыхавшись, ответил Савченко, пряча в рукав нож.

– Кто? – встревожился Дядя Федор.

– Да черт его знает, темно было. Одного или двоих я кончил, нужно срочно уходить, – произнес Виктор, направляясь.в сторону жилого корпуса.

– Надо сообщить.

Связной попытался достать мобильный телефон, но напарник не дал ему это сделать:

– Потом сообщишь. Главное сейчас – свалить отсюда побыстрее.

– Он ушел, эмир, – в подвал вбежал Рыжебородый Ахмат. – Зарезал Рахима, ранил Юсуфа, а Джа-фару… Джафару вырвал горло.

Произошедшее как нельзя наглядней показывало ту опасность, которую Бабай ощущал уже несколько дней. Конечно, это был не тот желторотый мальчишка, попавший в плен к моджахедам. Как говорил Тимур, он даже толком стрелять не умел, а этот… Или то был всего лишь хорошо отрепетированный спектакль, и таким образом контрразведка подводила своего агента к главарям сопротивления.

Теперь уже вполне можно было объяснить исчезновение группы Тамерлана Гафурова и все последующие события с азартной охотой на самых непримиримых.

– Срочно найти его и взять живым, – приказал Бабай своему помощнику.

Тот, захватив несколько человек, скрылся в дверном проеме. Теперь мысли эмира выстроились в логическую цепочку: «Если размышления верны, значит, на меня идет охота. Появление „пленника“ означает одно – контрразведчики вышли на меня и клинику пластической хирургии. И вполне могут знать, как я сейчас выгляжу, или, по крайней мере, могут узнать, раз им известно, где я нахожусь».

– Больницу покидаем, – принял он решение, обращаясь к оставшимся боевикам. – Собирайтесь живо. Возьмем машины профессора и его любовницы, им они больше не понадобятся.

Навинтив на пистолет черный цилиндр глушителя, Бабай решил разобраться с профессором, который проживал с двумя ассистентками на территории клиники, пока там находился Абдулл Камаль. В это время в подвал стремительно спустился Ахмат.

– Эмир, он не один, —доложил Рыжебородый.

– Сколько их всего?

– С ним еще один мужчина. Они засели в номере в одном из корпусов. За ними следят мои люди. И как только они попытаются выйти оттуда, мы их возьмем.

– Хорошо, сразу же тащите их сюда. Оставаться здесь мы больше не можем. Поэтому уходим на запасную базу. А я закончу с доктором и его ассистентками и заодно раздобуду транспорт.

Оттянув ствольную коробку пистолета, алжирец дослал патрон в патронник и быстрым шагом вышел из подвала.

Произошедшая недавно серия побегов из СИЗО Бутырки, так красочно расписанных в прессе и не менее красочно поведанная с экранов телевизоров, не могла остаться незамеченной. Отвечавшее с недавних пор за СИЗО и ИТУ Министерство юстиции мгновенно отреагировало, наказав всех, кого посчитало виноватым. Затем в форсированном режиме установило новые системы сигнализации и, сменив руководство, успокоилось. Жизнь для обитателей СИЗО потекла в 'прежнем русле.

В один из будних дней в Бутырку прибыла опер-группа «убойщиков» одного из РОВД Москвы. Сыщики сопровождали следователя-«важняка», который предъявил предписание прокуратуры о конвоировании Семена Семеновича Топоркова (он же вор в законе Голгофа) к месту проведения следственного эксперимента.

– В автозаке повезете? – поинтересовался дежурный офицер, оформляя документы на отконвоирование.

– Зачем? —ухмыльнулся немолодой оперативник с лицом не очень удачного боксера, в углу рта блеснула золотая фикса. – Со мной трое таких молодцов, любого в бараний рог согнут. Да я и не думаю, чтобы старик особо выкобенивался.

Голгофа действительно выглядел смирным. Он спокойно сел в наручниках на заднее сиденье «тридцать первой» «Волги» меж двух шкафообразных оперативников. Возле водителя занял место немногословный «важняк». «Волга», включив проблесковые огни, сорвалась с места.