– Ну? – терпение начальника кончилось. Владимир вздохнул и решил идти ва-банк:

– Необходимо проникновение в компьютерную сеть МВД. Следует сменить фотографии и отпечатки пальцев «наших» беглецов. После побега их передадут в Интерпол, впоследствии может создаться нестандартная ситуация.

– Так. – Клинаев сделал короткую запись в своем рабочем блокноте. – Это, как я понимаю, на данный момент. Что можно ожидать в будущем?

– Не знаю, – честно сказал оперативник. – Но мне нужна прямая связь с нашим чрезвычайным послом. И, соответственно, чтобы он знал о возможном звонке.

– Даже так. – Пауза длилась несколько секунд, потом последовала тирада короткая, но очень весомая: – Директор ФСБ, премьер-министр или президент не подходят? Только чрезвычайный посол?

– В любом случае все будет замыкаться на посла, – спокойно проговорил Христофоров. —Только прямая связь значительно сократит временной интервал, что немаловажно в подобной ситуации.

– Ты не исключаешь даже такой расклад?

– Мы должны быть готовы к любому раскладу, – жестко ответил оперуполномоченный. – В данном случае на кон поставлены не только жизни людей, исполняющих свои роли в этой пьесе, но и престиж государства.

– Красиво говоришь, – улыбнулся неизвестно чему начальник отделения. Потом резко вскочил с места. —Жди меня здесь, я на доклад к руководству.

Отсутствовал полковник Клинаев недолго, видимо, руководство, курирующее ход этой операции, держало руку на пульсе происходящего.

– Под счастливой звездой ты родился, Владимир Николаевич, – с порога заявил начальник отделения. – Руководство приняло все твои предложения без каких-либо изменений. Ты получишь все, что требуется. Как говорится, престиж государства стоит дорого, но он этого стоит.

«Явно повторяет чужие слова», – с усмешкой подумал Христофоров, поднимаясь с места. Но начальник оперативного отделения на спешил его отпускать.

– В Чечне закончила расследование независимая комиссия Международного Красного Креста по поводу боя в кишлаке, где погиб мулла.

– Ну и что они обнаружили? – с деланым безразличием поинтересовался Владимир. Он был опытным оперативником и знал: если бы комиссия нашла следы федеральных войск, начальство говорило бы с ним совсем по-другому и ни о какой новой операции не могло быть и речи. А если шеф заговорил об этом под занавес, то…

– Комиссия выяснила, что на кишлак напал отряд арабских наемников под командованием Абдулла Камаля. Именно на этого полевого командира указало большинство жителей села.

– Ну да, – усмехнулся опер. – После того как по всем каналам показали похороны алжирца, легче объявить, что он напал на село, нежели сознаться, что сами принимали его как дорогого гостя.

– Кроме того, группа офицеров ФСБ, помогавшая в расследовании, обнаружила большое захоронение убитых в том бою арабов.

– Хорошо искать, когда знаешь, где спрятано, – задумчиво произнес Христофоров.

После того как бой был закончен, морские пехотинцы, уничтожив явные следы своего пребывания, покинули место сражения и стремительным марш-броском вернулись к себе на станцию. Вечером того же дня два эшелона (грузовой с боевой техникой и пассажирский с личным составом) направились на север. В подробном докладе Христофорова указывались места захоронений убитых боевиков. Теперь один из таких скотомогильников и нашли местные чекисты.

Белые джинсы плотно облегали стройные девичьи ноги. Высокая девица с ярко-красными волосами, бронзовым загаром и большой, колышущейся в такт движениям грудью плавно продефилировала мимо черной «БМВ», в салоне которой сидел Хлюст с тремя «быками».

– Вот это станок для снятия сексуальной напряженности, – масленым голосом произнес один из молотобойцев.

– Не идет, а пишет, – поддержал другой.

– А дурак читает, —добавил третий под общий смех.

Хлюст тоже хотел что-то сказать, но не успел.

В кармане пронзительно зазвенел мобильный телефон.

– Слушаю, – поднес он трубку к уху.

– Они на подходе, у вас пятнадцать минут, —доложил невидимый наблюдатель.

– Понял, – проговорил Хлюст и отключил мобильник. Сунув трубку во внутренний карман пиджака, он вытащил из бокового небольшую портативную рацию «уоки-токи», включил и стал проводить перекличку имеющихся в распоряжении сил. – Санитары?

– Ждем, – последовал короткий ответ.

– Заслон?

– На месте.

– Порядок, – кивнул руководитель операции, потом снова поднес рацию к губам. – Всем нулевая готовность. Действуем по моей команде.

Отведенные наблюдателем пятнадцать минут пролетели как одно мгновение.

Автозак, угловатый «ГАЗ» с серой будкой-кузовом для перевозки заключенных, появился из-за поворота и тут же, сбавив скорость, остановился перед больничными воротами. Пожилой сторож распахнул металлические ворота, пропуская автомобиль внутрь.

– Птичка в клетке, – снова поднес рацию ко рту Хлюст. – Начали.

Рацию он отключил и отложил в сторону, трое «быков» молча выбрались из салона «БМВ» и не спеша, не привлекая к себе внимания, напрээвились к хирургическому отделению, старому трехэтажному зданию из красного кирпича.

С противоположной стороны хирургического отделения остановился бело-красный «РАФ» «Скорой помощи». Из салона микроавтобуса выбрались два могучего телосложения парня в белых, едва сходящихся на широких фигурах халатах. Вытащив из салона брезентовые носилки, санитары направились к входу.

Одновременно с появлением санитаров на противоположной стороне от главных ворот больницы остановилась видавшая виды «Лада». За затемненными стеклами в салоне сидело двое парней. Это была группа «заслон», которой следовало вмешаться только в случае, если продуманная до мелочей операция начнет трещать по швам. В салоне лежали два ручных пулемета, обеспечивающих плотное огневое прикрытие уходящим, и реактивный гранатомет, если потребуется «открыть» ворота. Безбашенные казанские джигиты, пригретые для подобного случая Фаридом, не задумываясь пустили бы в ход весь имеющийся у них арсенал. Но Хлюст, руководивший операцией, в глубине души надеялся, что до этого не дойдет.

Автозак, попетляв по узкой больничной дорожке, укрывавшейся в тени вековых деревьев, наконец выехал к входу в хирургическое отделение. Машина остановилась у самого крыльца, из кабины выбрался невысокий, плотный прапорщик с распирающим нижнюю часть кителя круглым брюшком. На правой руке у него болталась длинная резиновая палка «демократи-затор», а из-под полы кителя виднелась пузатая кобура табельного «ПМ».

Размяв плечи, прапорщик открыл своим ключом дверь автозака. Наружу выглянул второй контролер, молодой парень с погонами старшины-сверхсрочника. Голова контролера снова исчезла, и теперь вместо него появился Уж в темной тюремной робе. Из-за сломанной ключицы рука находилась на широкой матерчатой перевязи. Несмотря на увечье, запястья заключенного были скованы воронеными наручниками.

– Помогите спуститься, – попросил Уж, но контролеры пропустили его слова мимо ушей. Заключенному ничего не оставалось, как самому прыгнуть вниз. Едва удержавшись на ногах, он громко выругался: – Козлы!

Прапорщик замахнулся было на него «демократизатором», но напарник удержал его:

– Не надо, еще чего-нибудь ему попортишь. Все равно, когда будем отправлятьна зону, проведем голубчика по полной программе. – Старшина поправил на плече автомат и начальственным тоном сказал: – Ладно, чего стал? Пошел вперед.

На входе в отделение сидел молоденький милиционер и с отрешенным видом читал газету. Его абсолютно не интересовало происходящее вокруг. Да и что здесь могло произойти? «Если было бы что-то серьезное, поставили бы ОМОН, а так…» – лениво размышлял младший сержант, просматривая спортивные новости. Правда, появление заключенного в сопровождении вооруженной охраны вызвало у милиционера интерес.

– Куда урку тащите? – спросил он, глядя на вошедших поверх газеты.

– На рентген, – ответил прапорщик. – Нашей установке в обед сто лет, все время ломается, вот и приходится к вам возить. С главврачом договорено, завотделением в курсе. Позвони,узнай.