Семейные хроники клана Рау
Автор: Eide
Пейринг: дядя Рау/Хенн Рау (персонажи оригинальные, в каноне их нет)
Рейтинг: слэш, авторский R (по мнению автора, любой фик с Хенном автоматически имеет рейтинг R! :-) ), реально PG-13
«Поистине разумный обычай - когда молодого человека, едва вступающего в жизнь
и в круг обязанностей, берет под свою опеку покровитель, старше годами…»
(«Победивший платит», Жоржетта и Mister_Key)
Родственные связи в нашей Империи, чтящей традиции, всегда играли большую роль. Ступень в иерархии, клановость, многочисленность родни – все это сокровища, которые составляют богатство истинного сына Цетаганды. Высоким положением и связями клан Рау в большой степени обязан крови благородной аут-леди, моей почтенной бабки. И я горд, что мои дочери стали настоящим украшением супругов, коих я им выбрал из знатнейших аристократических Домов. И Мейна, и Дейна принадлежат к свите аут-леди, младший сын, Инэро, служит при дипломатическом корпусе, за их будущее я спокоен, поэтому мои обязанности Старшего клана в последнее время касались лишь финансовых вопросов, но не родственных. И так продолжалось, пока кузен Дженир Рау, не обратился ко мне, как к родичу, главе клана и не последнему человеку среди сановников Небесного Господина, с просьбой о покровительстве для своего сына, юного Хенна. Кузен с супругой отбывали в другую сатрапию по делам службы, а племянника моего оставляли в столице Ро-Кита, ближе к центру Империи. Насколько я знал, Хенн был юношей не лишенным талантов, однако совершенно чуждым дисциплине, поэтому в просьбе Дженира выражалась также надежда, что влияние человека военного и ученого, коим я являюсь, избавит его отпрыска от излишнего легкомыслия и склонности к разбрасыванию.
Хенн оказался весьма миловидным и обаятельным, хоть и излишне эмоциональным юношей. Прежде такой тихий и просторный, мой особняк по прошествии недели пребывания в нем племянника казался переполненным сонмом жизнерадостных и ярких рыжеволосых озорников. Я как-то застал Хенна даже в святая-святых – своем кабинете, - но, выдворив его за ухо вон и понимая любопытную и неуемную натуру племянника, ограничился лишь мягким выговором, который был принят с должным смирением. Впрочем, хоть мы с супругой порой и вспоминали с ностальгией прежние спокойные времена, Хенн отличался некоторым чувством такта и несомненно добрым сердцем, что делало его присутствие в моем доме в достаточной степени выносимым.
Освоившись в новой обстановке, юный Рау обнаружил еще одну характерную черту своей натуры – потрясающую любвеобильность. Едва вступив в пору цветения, юноша со всем пылом, присущим его возрасту, отдавал свои силы изучению самых приятных наук, в чем достиг известных успехов, судя по влиянию, кое оказывало его присутствие на некоторых моих коллег. Даже на обычно бесстрастном лице Инэро, сторонника традиционных отношений, я порой ловил нехарактерное изумленное выражение после общения с кузеном.
Супруга моя души не чаяла в Хенне, приходила в восторг от его милой непосредственности и с удовольствием коротала вечера в его обществе, найдя в лице племянника благодарного ценителя искусства создания Поющих Песков, в коем она была мастерицей. Иногда, возвращаясь со службы, я заставал в Малой гостиной поистине идиллическую картину – Талла полулежала в кресле, ее белые руки порхали над прозрачной, парящей в воздухе сферой, в которой в причудливом танце свивались разноцветные песчинки, создавая неповторимую мелодию, чутко улавливаемую и в несколько сотен раз усиленную микро-мембранами сферы. Хенн сидел на ковре у кресла, положив голову на колени леди, и зачарованно внимал чудесной музыке, не отрывая глаз от завораживающего движения песчинок. Я редко нарушал их спокойное уединение – к сожалению, служба, хоть и почетная, занимает практически весь мой досуг, но был благодарен Хенну за то, что тот скрашивает одиночество Таллы и доставляет радость своим очевидным восхищением ее талантами.
Однако, будучи человеком трезвомыслящим, хоть и не чуждым сентиментальным порывам, я понимал, что племянника не следует излишне баловать, ибо юнцы, чьим капризам с детства потакали обожающие родители, достигнув зрелости, представляют собой не слишком достойное зрелище. Хенн чувствовал мою строгость, но по свойственной ему самонадеянности не оставлял шаловливых попыток привлечь в ряды своих почитателей. Не обладая тонкостью и гибким умом, которые у подобных пылких натур появляются лишь в зрелости, племянник бессознательно применял самые распространенные приемы, чтобы добиться моего расположения. Пристальные взгляды, случайные прикосновения, щекотливые темы для бесед – арсенал юного соблазнителя был огромен, а сам он – довольно настойчив. Признаюсь, Хенн был очень хорош собой и, как я упоминал, весьма обаятелен. Однако в мои годы неповторимость и сложность натуры ценятся выше ее яркости, а племянник мой отличался от юных оболтусов, коих я каждый год обучал науке, лишь цветом волос, поэтому отношение мое к нему оставалось по-родственному ласковым, но требовательным. А если изредка моя рука и награждала заигравшегося Хенна шлепком, то лишь в воспитательных целях.
Впрочем, со временем юноша перенял нежную заботу, с коей принято относиться друг другу в нашей семье, что сгладило бурную его эмоциональность и пошло на пользу характеру и учебе. Прилежность и внимание, которые он демонстрировал временами, не могли не рождать гордость племянником хотя бы потому, что были явно несвойственны его натуре, и я старался по мере сил поощрять в Хенне их проявление.
- Дядя Ренн, - племянник вышел встречать меня со службы и с присущей ему непоседливостью вертелся рядом, пока я передавал слуге верхнюю накидку и смывал дорожную пыль с рук в сосуде с ароматизированной водой, - у вас в последнее время очень усталый вид, так что я взял на себя смелость приготовить ванну с расслабляющими и освежающими маслами. Как утверждал парфюмер, новая смесь ароматов просто творит чудеса!
- Весьма тактичное замечание, Хенн, - вздохнул я, с удовлетворением проследив, как юноша, спохватившись, заливается краской. Однако погрешу против истины, если не отмечу, что был приятно удивлен неожиданным жестом, как и явно серьезной подготовкой его сопровождающей. Поэтому я смягчился и уже с улыбкой потрепал его по пышному хвосту на затылке, - с удовольствием проверю профессионализм твоего парфюмера.
Племянник просиял, довольный, и повел меня к одной из больших ванных зал, коих в моем доме всего три, и служат они для отдохновения в приятной дружеской компании и вкушения особо изысканных удовольствий, которые не терпят суеты и требуют особой атмосферы, воспламеняющей чувственность. Признаюсь, поэтому меня слегка насторожил выбор помещения, хотя Хенн, казалось, оставил попытки перевести наши отношения из родственных в более игривые. И обстановка ванной, в тщательной продуманности которой я видел еще один тревожный знак, лишь подогрела мою настороженность: изысканные ароматы натуральных эфирных масел (меня тут же заинтересовали связи племянника, коим он был обязан знакомству с настоящим художником среди парфюмеров), парящие свечи, создающие мягкий полумрак, негромкая музыка, мелодия которой органично вплеталась в картину уюта, полную неги и тайных обещаний. Однако я был впечатлен. И не видел причин лишать себя удовольствия опробовать, что еще приготовил мне Хенн, чьи таланты, как я видел, раскрываются со всей полнотой только в делах, весьма далеких от тех, что принесли бы пользу его карьере.
Вода в бассейне была чуть теплее, чем я привык, - племянник полагался на свой вкус, - однако бархатная пена и идеальное сочетание ароматов, среди которых я, наконец, различил успокаивающую лаванду, иланг-иланг, что помогает расслабиться после дня, наполненного суетой, кардамон, снимающий умственную усталость, панацею для ученого, фенхель, освежающий мысли, - искупали все неудобства. Я откинул голову на бортик, позволяя воде смыть треволнения и заботы, прикрыл глаза и благодарно улыбнулся сияющему от гордости Хенну, который присел рядом на циновку, опустив голые ноги в теплую пену. Вскоре деликатные пальцы принялись перебирать пряди моих волос, а приятный баритон, в коем я с удивлением признал обычно громкий голос племянника, - тихо подпевать музыке. Сквозь ленивую дрему я не мог не восхититься предусмотрительностью Хенна, который, подобно истинному представителю военной касты, провел наступление по всем фронтам, купая мои органы чувств в атмосфере блаженства и притупляя свойственную мне обычно бдительность.
