Колби беспокойно зашевелился и плотнее закутался в одеяло. Ей необходимо набраться решимости. Она взяла ребенка на руки.

– Тони, нам придется отложить дискуссию. – Шеннон прижала сынишку к себе и пошла по коридору, все время чувствуя присутствие за спиной грозного принца. – Не включай свет, пожалуйста.

Она осторожно уложила ребенка в кроватку, которую приобрела, когда перебралась в эту квартиру. Шеннон постоянно старалась компенсировать сыну то, чего он лишился. Как будто можно компенсировать потерю отца, потерю безопасности… Молодая женщина поцеловала ребенка в лоб, вдохнула нежный запах детского шампуня.

Обернувшись, она увидела, что Тони стоит в дверях. На лице его была написана решимость. Что ж, она тоже может быть решительной, особенно если речь идет о ее ребенке. Шеннон задернула занавески и вышла в коридор, тихонько затворив за собой дверь:

– Должна сказать тебе, что твое предложение шокирующее и экстраординарное.

– Вся эта ситуация шокирующая и экстраординарная. Значит, нужно принимать экстраординарные меры.

– Прятаться у короля? Эту меру действительно можно назвать экстраординарной. – Шеннон сняла очки и потерла переносицу. Пока Нолан был жив, она пользовалась контактными линзами. Теперь они были слишком дороги для нее. Как долго она будет привыкать к обычным очкам? Шеннон посмотрела на Тони. Его лицо было близко, она видела его ясно, но все остальное расплывалось перед глазами. – Почему нельзя укрыться у тебя в доме, как ты предлагал раньше?

Вот это да! Она согласна остаться с ним.

– У меня, конечно, безопасно, но до определенной степени. Народ разузнает, где я живу, и догадается, что ты со мной. Мне на ум приходит только одно место, где до нас никто не дотянется.

Она почувствовала, что ее охватывает отчаяние:

– Неужели репортеры проникают повсюду?

– Пресса старается уже много лет, но пока так и не обнаружила, где живет мой отец.

– Разве он не в Аргентине?

Тони задумчиво смотрел на нее. Наконец он помотал головой:

– Нет. Мы пробыли там некоторое время, приходя в себя после бегства с Сан-Ринальдо. Отец построил что-то вроде крепости и платит доверенным лицам за то, что они заставляют всех считать, что там кто-то живет. Эти люди по большей части бежали с Сан-Ринальдо вместе с нами.

На какие же крайние меры и огромные расходы пошел его отец! Но разве она не готова пойти на что угодно, лишь бы защитить Колби? Шеннон ощутила некую странную связь между собой и старым королем, которого никогда не видела.

– Почему ты со мной делишься этим, если это такой большой секрет?

Тони положил руку ей на плечо. Его прикосновение, сильное и знакомое, возбуждало.

– Потому что для меня крайне важно уговорить тебя.

Сопротивляться желанию становилось все труднее с каждым прикосновением его пальцев к ее чувствительной шее.

– Где же он живет?

– Этого я сказать не могу, – ответил он, продолжая ласкать ее.

Это безумие, но она была не в силах отодвинуться.

– Тем не менее ты ждешь, что я уложу вещи, возьму ребенка и поеду с тобой туда. – Шеннон отстранила его искушающую руку.

– Я улавливаю нотку скептицизма в твоем голосе. – Тони спрятал руки в карманы.

– Нотку? Скорее целую симфонию. – Ей казалось, что ее предали. – Почему я должна доверять тебе? Особенно теперь.

– Потому что у тебя больше никого нет.

Это заявление больно укололо Шеннон. Родители мужа не желали иметь дело ни с ней, ни с Колби, потому что винили ее в грехопадении своего сына. Она была совершенно одна.

– Как долго мы там пробудем? – спросила молодая женщина.

– Пока наши адвокаты не добьются принятия мер, запрещающих распространение информации. Насколько я понимаю, такие запреты не всегда выполняются, но их наличие усилит наши позиции в суде, если нам это потребуется. Одно дело – распускать слухи, и совсем другое – распускать слухи в нарушение запрета. И, кроме того, я должен быть уверен, что в твоем новом доме установят самую надежную систему охраны, какую только можно найти. Все это займет неделю, максимум две.

Шеннон крутила очки в руке:

– А как мы туда доберемся?

– На самолете.

Значит, это где-то очень далеко.

– Ни в коем случае! – воскликнула она. – Ты хочешь отгородить меня от мира. Это похоже на похищение.

– Нет, если ты сама согласишься ехать. – Тони подошел ближе, его могучие плечи загородили горевший в гостиной свет. – Солдаты часто садятся в самолет, не зная, куда они летят.

Они стояли достаточно близко, чтобы ощущать тепло друг друга. Достаточно близко для поцелуя.

Слишком близко.

– Я недавно смотрела в зеркало, и на мне не было военной формы. – Ее голос немного охрип. – Я не готова.

– Я знаю, Шенни. – Он ласково погладил прядь ее волос. – Извини. Из-за меня ты вынуждена пройти через все это, и я собираюсь сделать так, чтобы ты провела ближайшую неделю как можно спокойнее.

Искренность извинения успокоила ее расстроенные нервы. Неделя без Тони была очень длинной. Она была поражена, насколько ей не хватало его ночных звонков, неожиданных свиданий, смелых поцелуев и ласк. Шеннон не могла не признать, что Тони очень нужен ей – и физически, и эмоционально. Иначе история с его настоящим именем не задела бы ее так сильно.

Она сжала очки в руке. Тони осторожно отобрал их у нее и закрепил на ее майке. От этого привычного жеста сердце женщины забилось сильнее.

Шеннон шагнула к Тони и положила руки ему на грудь, хотя так и не решила, хочет она оттолкнуть его или притянуть к себе. Его зрачки расширились в ответном порыве.

Он склонял голову все ниже, пока его губы не оказались у ее губ. Жаркое дыхание опалило ее, вызывая к жизни еще более жаркие воспоминания, еще более сильное желание. Шеннон думала, что боль, которую причинил ей своим предательством Нолан, лишила ее способности чувствовать… Пока она не встретила Тони.

– Мама!

Донесшийся из детской крик сына вернул ее к реальности. И не только ее. Тони мгновенно насторожился. Он распахнул дверь как раз в тот момент, когда Колби подбежал к матери и бросился в ее объятия.

– Мама, мама, мама! – Он спрятал лицо у нее на груди. – У меня в окне чудище!

Тони бросился к окну детской, мысленно ругая себя за неосмотрительность, и крикнул через плечо:

– Оставайтесь в коридоре! Я посмотрю, в чем дело.

Может быть, ничего страшного не произошло, но его с малолетства приучили всегда быть настороже. Тони распахнул окно и оглядел маленький дворик.

Ничего. Только лениво покачивается ветка одинокого дерева.

Вероятно, это просто ночной кошмар. После того, что он когда-то пережил, ему часто мерещились злодеи. Тони закрыл окно и задернул занавески.

Шеннон стояла в дверях, сын прижимался к ней.

– Могу поклясться, что задергивала занавески, – сказала она.

Колби поднял голову:

– Я отдернул их, когда услышал шум.

Точно, ночной кошмар. Но в любом случае следует проверить.

– Я выйду на улицу. Охранник побудет с вами.

Шеннон положила руку на затылок мальчика:

– Я уже предупредила охранника. Не стоит тебе иметь дело с чудищем одному.

Страх сдавил желудок Тони. Вдруг с ней что-нибудь случилось бы, когда она вышла на улицу искать охранника? Но он сдержал гнев, не желая пугать Колби.

Решимость уговорить ее немедленно уехать с ним из Галвестона окрепла.

– Будем надеяться, это была просто ветка дерева, – бросил Тони. – Правда, малыш?

Он направился к двери, и в этот момент его телефон зазвонил. На дисплее высветился номер охранника.

– Да?

– Я поймал его, – сообщил охранник. – Мальчишка-подросток из соседнего квартала пытался сделать несколько снимков своим телефоном. Я уже вызвал полицию.

Шеннон облегченно вздохнула и крепче обняла сынишку. Боже, как хотел Тони ее приласкать, утешить!

Однако безопасность прежде всего.

– Сообщи мне, если что-нибудь всплывет, когда они будут допрашивать мальчишку. И спасибо за хорошую работу.