Один современный богослов говорил примерно так. Не давать ребенку никакой морали — это то же, что не учить человека языку. Есть родители, которые говорят: «Я не хочу делать за ребенка выбор, пусть вырастет и сам выберет веру». Но тогда пусть эти родители будут последовательными и не выбирают языка для своего ребенка, пусть он вырастет и сам выберет, на каком ему языке говорить: на французском, английском или китайском. «Нет-нет, что вы, а то он недоразвитым вырастет. Как это, языку не учить?!» — возмутятся родители. А не давая ребенку никакой веры, мы растим его нравственно недоразвитым. В то время, когда в его душе должны формироваться нормы поведения и представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, родители решили промолчать об этом.
Если в советское время идеологией занималась школа, то современная система образования занимается теперь только голой информацией, суммой знаний. «Знание — сила» — глубоко ложный лозунг. Важен не только сам факт, но и его оценка. А чтобы что-то оценить, нужна шкала, точка отсчета, количество знаний здесь ничем не поможет. Нужна система ценностей: что такое хорошо и что такое плохо.
Постепенно происходит подмена ценностей: профессионализм ценится выше, чем порядочность, доброта, честность. Новое поколение гонится за профессионализмом, но это страшно. Счастье человека на 90 %, если не больше, зависит от его семьи, от того, как он сможет устроить свой дом, какая там будет обстановка. Современные родители занимаются подготовкой детей к будущей жизни тем, что устраивают его в престижный вуз. А не лучше ли воспитать скромного, трудолюбивого человека, который будет крепко стоять на ногах даже во время катаклизмов? Профессионализм не дает счастья. Многие люди, добившиеся замечательных успехов в работе, но не сохранившие из-за этого свою семью, в 40–45 лет вдруг встают перед довольно страшным вопросом: а зачем мне все это нужно? Кому от этого стало лучше?
И мне хочется отметить еще одно последствие того, что мы не имеем никакой идеологии. Это присутствие целенаправленного развращения молодого поколения. О том, почему это страшно для каждого человека, мне кажется, уже много говорилось. Развращенный ребенок никогда не станет хорошим гражданином. Ребенок еще не умеет справляться с сильными впечатлениями и зарождающимися страстями. А сейчас, после перестройки, на ребенка с самого детства идет натиск со стороны целой индустрии развлечений и лакомств, а в более старшем возрасте — сексуальное развращение. Пока эта индустрия будет действовать, невозможно надеяться на воспитание хорошего поколения. Милые дети, когда вы вырастете, сделайте все, чтобы в нашей стране ваших детей никто не мог развращать.
Дети и церковь
Дети в храме
Дети в силу своего возраста не могут стоять в храме на молитве так же, как взрослые. Например, детей от рождения до года обычно приносят в храм только для Причащения.
Дети от года до 3 лет могут спокойно вести себя в храме не более получаса, и то при условии, что они будут в чем-то участвовать или что-то рассматривать. Поэтому обычно один из родителей приходит в храм с детьми к самым важным или самым торжественным моментам. Например, на всенощном бдении (вечерняя служба накануне больших праздников) с ребенком достаточно прийти к полиелею. Эта часть службы наполнена действиями (выход священства из алтаря, каждение, пение величания или других песнопений, звон колоколов, чтение Евангелия, прикладывание к иконе праздника, помазание). После помазания елеем с ребенком можно идти домой. На Литургию с такими малышами достаточно прийти за 10–15 минут до Причащения. Во время причащения священнослужителей в алтаре обычно бывает в храме пауза, во время которой с детьми удобно поставить свечи, поцеловать иконы. После причащения можно достоять до конца службы и отправиться домой. С детьми в этом возрасте родителям лучше стоять в конце храме сзади всех молящихся, поскольку ребенок, не умеющий управлять собой, будет привлекать к себе много внимания, и отвлекать других молящихся.
Если ребенок ведет себя спокойно, можно приходить и пораньше. Уже сама обстановка храма с молитвенным пением хора, возгласами диакона или священника, ликами святых, словно глядящих из горнего мира, особым запахом ладана благотворно воздействует на малышей.
Дети от 3 до 7 лет уже могут немного управлять собой, поэтому время их пребывания в храме можно постепенно увеличивать от получаса в три года до часа (или полтора часа, в зависимости от характера и терпения ребенка) к семи годам. Некоторые дети могут выстоять и два часа, но это исключительные случаи и на них нельзя ориентироваться. Поскольку детям все равно еще трудно стоять в храме на одном месте более 5-10 минут, то можно им поручить поправлять свечи на подсвечниках, привлекать их к пению (например, на Литургии «Верую» и «Отче наш», или тихонько подпевать «Господи, помилуй», «Аминь»). Родителям надо стоять рядом с детьми и подсказывать им их действия во время молитвы: когда перекреститься, наклонить голову, сделать земной поклон, делая все вместе с детьми. В летнее время можно даже выходить на улицу в не самые важные моменты службы. Например, на всенощном бдении после помазания в конце полиелея, можно выйти из храма, чтобы вернуться на пение «Честнейшую херувим…» Так можно делать, поскольку важно не количество времени, проведенное ребенком в храме, а благоговение. Лучше выйти, если ребенок уже не может стоять спокойно, и вернуться к важному моменту, когда ребенок сможет вновь собраться и благоговейно стоять. Родители должны научиться чувствовать золотую середину между тем, чтобы не перегнуть палку и не заставить ребенка делать то, на что он еще просто не способен, и тем, чтобы не дать ребенку повод вести себя расслабленно. Кстати, перегиб в первом случае опаснее, чем во втором. В этом возрасте с детьми можно стоять в середине или впереди храма, чтобы лучше видеть службу.
Дети от 7 до 14 лет постепенно приближаются к взрослым. Время пребывания на службе постепенно увеличивается от часа до полной службы (два — два с половиной часа). Ребенку родители или преподаватели в воскресной школе должны объяснять богослужение, смысл тех или иных действий. В это время детям можно давать постоянные для них послушания: пение на клиросе, дежурство у подсвечника, помощь в алтаре. Подобное послушание может дать только настоятель. Он, например, своим авторитетом может указать дежурным у подсвечников бабушкам о необходимости такой практики. Настоятель должен быть в взращивании будущих прихожан в храме. На практике назначение определенных послушаний детям делается с помощью преподавателей воскресной школы и активных родителей. Ребенок в этом возрасте должен уметь писать записки о здравии и о упокоении своих близких.
Все приведенные здесь рекомендации приблизительны, родители должны сами следить за взрослением ребенка и определять посильное для него участие в богослужении. Крайне опасны перегибы, когда ребенка заставляют выстаивать службу больше, чем сколько он способен по возрасту. Это надо учитывать и если ребенок начинает ходить в храм не с раннего детства. Обязательным условием является постепенное воцерковление ребенка вместе с родителями. Если ребенок пришел в храм только в десять лет, его молитва должна начинаться с непродолжительного пребывания (полчаса) в храме и постепенно, по мере воцерковления, увеличиваться до уровня, соответствующего его возрасту.
Надо учитывать и физические способности ребенка. Например, если ребенок устал, то он может сесть во время службы. За этим (тяжело или нет ребенку) должны следить родители. Но ребенок должен знать те важные моменты службы, когда надо встать.
Чтобы не было проблем с посещением храма, родители должны стараться, чтобы ребенок шел в храм и на Причащение, как на праздник. Насилие в посещении служб неуместно. В случае, если ребенок может выстоять определенное родителями для него время, но заупрямился, плохо ведет себя и не останавливается после соответствующих вразумлений, его можно наказать, выгнав из храма или не допустив его до Причащения. Это правильнее, чем заставлять его молиться или тянуть на Причастие, поскольку он будет воспринимать молитвы или Причащение, как наказание. Наказанием должно быть лишение права молиться или приступать к какому-нибудь Таинству, а не сама молитва или Таинство.
