— Вы спали с моим отцом! — пролаяла Карен.

Джинни рассмеялась:

— А я-то думала, ты тупая, как кусок дерьма.

Карен подошла к Джинни, посмотрела ей в лицо и ударила ее по щеке. Ударила изо всех сил.

— Как ты посмела…

— Послушай, Живой Труп, мне очень больно, и я совсем не в настроении драться. Помоги мне добраться до кровати или позови папу. Он-то будет рад уложить меня.

— Меня тошнит от тебя! — зарычала в ярости Карен. — Я считала, что поступила правильно. А теперь меня тошнит от всех вас!

Она повернулась и выбежала из комнаты.

Всю ночь он провел в мыслях о ней. Всю ночь, как и весь вечер, с той самой минуты, когда Джесс отвезла его из «Рыжего кота» в «Тисбери инн», Филип старался выбросить Лайзу из головы, но тщетно.

Он долго пытался заснуть, потом встал, походил по комнате, уселся в кресло и начал смотреть на опустевшую Мейн-стрит, на темные витрины магазинов, и так провел всю ночь, в нетерпении ожидая утра, когда отправится с Лайзой к Мелани.

Филип понимал, что утратил способность ясно мыслить. Он не был уверен, что они поступят правильно, взяв инициативу на себя, но и не мог больше думать об этом. Лайза Эндрюс словно внедрилась в его мозг. Как одержимый, Филип жаждал встретиться с ней, не думая о тяжести неизбежного расставания.

Взглянув на часы, он решил, что еще успеет пробежаться. Физические упражнения на свежем воздухе вернут ему бодрость и прочистят голову. Но сначала нужно исполнить одну обязанность.

Филип застонал. Он должен позвонить в офис и предупредить, что задержится на день-два, так как твердо решил довести начатое до конца. Филип очень надеялся, что Джозефа не окажется на месте и ему не придется объяснять старшему брату, чем он занимается в Вайнарде.

К несчастью, трубку взял Джозеф.

— Николь зла на тебя как сто чертей, — сообщил он.

— Николь? Зла? Сомневаюсь. Она, по-моему, весьма охотно изменила планы.

— Филип, к чему эти глупости?

По тону Джозефа он понял, что Николь рассказала брату о причинах его поездки.

— Джозеф, Джесс — очень хороший человек. Возможно, ты меня не поймешь, но я очень многим ей обязан.

— Прошу тебя, не начинай заново эту волынку.

— Я вернусь через несколько дней.

— Ты звонил Николь?

— Нет.

— Филип, да ты просто дурак. Николь — твоя неслыханная удача.

«Не совсем так», — чуть не сказал Филип, но не стал вступать в спор.

— Кроме того, — добавил Джозеф, — ее отец — важная персона.

— У меня не было романа с ее отцом.

Джозеф вздохнул:

— Стало быть, тебе кажется, что ты поступаешь правильно. Ладно, возвращайся скорее. А сейчас я должен идти. Играю в рэкетбол с Эдом Смитом.

Рэкетбол. Филип подумал, что если бы остался с Николь и женился на ней, то был бы обречен на рэкетбол до конца своих дней.

Карен едва дышала. Прислонясь к дверному косяку бельевой, она смотрела перед собой невидящими глазами. Карен отказывалась верить, что эта женщина легла в постель с ее отцом. Та, что прикидывается подругой Джесс, хотя общего у них не больше, чем у островитян с американцами.

Карен прижала стопку белья к груди.

Эта женщина спала с ее отцом.

Женщина, которая приехала сюда только потому, что Карен заварила эту кашу. А теперь она, должно быть, соблазнила отца, чтобы выведать у него правду про Мелли…

Карен закусила губу, чтобы не расплакаться.

Только бы все они убрались отсюда.

Джесс обрадовалась тому, что Джинни и Лайза так и не вышли к завтраку. Отхлебнув кофе, она взглянула на часы. Прекрасно. Она успеет улизнуть в Эдгартаун, никому ничего не объясняя.

Джесс положила салфетку на стол и поднялась, извинившись перед постояльцами. В дверях столовой она чуть не столкнулась с Диком Брэдли.

— Свежий кофе, — объявил он, лучезарно улыбаясь.

Джесс покачала головой:

— Нет, благодарю вас. Я хочу прокатиться и подышать морским воздухом.

Дик кивнул, все так же улыбаясь:

— Непременно съездите к Смеющейся Голове. Скалы там изумительные.

Джесс выскользнула из столовой, она не желала слушать рассказы о местных достопримечательностях. Ей было не до Смеющейся Головы. Путь Джесс лежал в Эдгартаун.

Прошел целый час, прежде чем Дик вошел в свою спальню и увидел Джинни на постели в луже мочи. Слезы текли по ее щекам.

— Что стряслось?

Улыбка Дика мгновенно исчезла.

— Спина, — пробормотала Джинни, едва говоря от дикой боли. — Я повредила спину. И обмочилась.

— О Боже! — Дик склонился над ней и неловко вытер ее слезы. — Не волнуйся, Джинни. — Кажется, он смутился, увидев ее без одежды при свете дня. — Сейчас принесу тебе обезболивающее. А потом попробую перевернуть тебя и сменить белье. Господи, неужели это я виноват?

— Нет. — Она попыталась улыбнуться. — Я сама виновата. Секс в моем возрасте! Да что я о себе вообразила?

Дик погладил ее по руке, поцеловал в лоб и шепнул:

— Я сейчас вернусь. Не шевелись.

— С кем я только не трахалась в этом поганом мире, а напоследок оказалась такой идиоткой.

Джесс без труда добралась до Эдгартауна, легко нашла здание редакции «Вайнард газетт» и даже отыскала место на стоянке. Теперь ей оставалось только собраться с силами, и войти.

Она сидела, барабаня пальцами по рулевому колесу, и повторяла про себя слова, которые должна произнести: «Ричард, это я. Джесс Бейтс».

Он не сразу узнает ее. А потом нахмурится и строго спросит: «Джесс, как ты меня нашла?» Она же будет стоять перед ним и смотреть ему в глаза. А потом скажет: «Важно, что я тебя нашла и мне известно про Мелани. А теперь расскажи мне правду».

Вот и все. Очень просто.

Если только это будет ей по силам.

Потом Джесс подумала про Филипа и Лайзу. И про ребенка, которого утаили от нее обманом и которого обманом лишили любви Джесс.

Поспешно, чтобы не потерять решимости, она выбралась из машины и быстро вошла в холл.

— Я хотела бы видеть Ричарда Брэдли, — сказала Джесс женщине за столиком.

— Минутку, — ответила та, — сейчас узнаю, у себя ли он. Как вас представить?

Представить? Если она назовет свое имя, Ричард все поймет и успеет скрыться через заднюю дверь., И, снова исчезнет из ее жизни.