Жена Эла, красивая и остроумная Флоренс Рассел по прозвищу Туди, была уроженкой другого клана, воспитывавшего детей в духе долга и высокой нравственности. Ее предки жили в Новой Англии, были достаточно предприимчивы, но не чужды интеллектуального труда. Сам Чарли характеризовал их словами «простая жизнь и высокие помыслы». Когда Флоренс заявила о том, что выходит замуж за Эла Мангера, ее пожилая бабушка внимательно взглянула на его очки с толстыми стеклами, оценила его невысоко и искренне изумилась. «Кто бы мог подумать, что у внучки совсем нет чутья?» — по преданию, воскликнула она.

У Эла и Флоренс Мангер было трое детей — Чарльз, Кэрол и Мэри. На детской фотографии Чарли видно, что на его лице уже появилось капризное выражение, типичное для всей последующей жизни. В годы учебы в начальной школе Данни двумя наиболее характерными чертами его внешности были огромные «эльфийские» уши и широкая улыбка (в те моменты, когда он разрешал ей появиться на своем лице). По словам его сестры, Кэрол Истэбрук, он был умным, «живым» и слишком «независимым в своих суждениях, чтобы соответствовать ожиданиям со стороны некоторых учителей»⁶. Соседка Мангеров Дороти Дэвис характеризует Чарли, которого она знала с раннего детства, словами «толковый и умненький»⁷. Миссис Дэвис пыталась как-то дозировать влияние Чарли на своего сына Нила, однако безуспешно — Чарли не пугало даже то, что время от времени миссис Дэвис гонялась за ними с хворостиной, пытаясь хлестнуть по голым икрам.

Уоррен же недолго бунтовал в детстве против несправедливости, быстро научившись таить свое горе и взяв на вооружение несколько искусных стратегий избегания проблем. Чарли, слишком гордый для того, чтобы сдаться, побеждал врагов своей юности с помощью недюжинного сарказма. Каждую пятницу в школе танцев его ставили в пару с Мэри Макартур, единственной девочкой в классе ростом ниже его. Чарли не скрывал своего неудовольствия правилами, подчеркивавшими, что он самый невысокий мальчик в классе⁸. В годы учебы в Central High School он приобрел прозвище «Мозг» и известность благодаря своей гиперактивности и отчужденности⁹.

В его семье всегда подчеркивали ценность образования, поэтому Чарли ставил перед собой амбициозные цели. В семнадцать лет он поступил в Университет штата Мичиган, где сконцентрировался на изучении математики. На втором курсе учебу пришлось прервать, поскольку он был призван в армию всего через год после нападения на Перл-Харбор. Во время службы в армии он посещал Университет Нью-Мексико и Калифорнийский технологический институт, где прошел курс метеорологии, хотя так и не получил диплома. После этого он прослужил некоторое время военным метеорологом в Номе, на Аляске. Позднее Мангер говорил, что, в сущности, его работу нельзя было назвать военной службой. Он всегда подчеркивал, что ему очень повезло служить в месте, где вряд ли можно было столкнуться с реальной опасностью.

Основной его риск в то время был связан с финансами — он играл в покер, ставя на кон все свое армейское жалованье. Оказалось, что он неплохо играет. В сущности, это было своеобразной аналогией игры Баффета на ипподроме. По его словам, он научился быстро сбрасывать карты при низких шансах на выигрыш и активно повышать ставки при хорошей игре. Эти уроки здорово пригодились ему в последующие годы.

С помощью отлично работающей машины семейных связей по окончании войны он проторил себе дорогу в Гарвардскую школу права, при этом даже не получив полноценного школьного образования¹⁶⁴. К тому времени он уже был женат на Нэнси Хаггинс. Импульсивное решение о браке было принято, когда ему исполнился двадцать один год, а ей — девятнадцать. К этому времени он уже превратился в мужчину среднего роста с хорошим вкусом в одежде. Короткие темные волосы и внимательные глаза придавали Чарли достаточно благопристойный вид. Однако его основной чертой — помимо ушей, которые теперь всего лишь немного оттопыривались, — был постоянный скептицизм. Это настроение сопровождало его во время «пребывания» в Гарварде — по его собственным словам, он там особо не учился¹⁰. Затем, как он сам рассказывал друзьям, он посмотрел на карту страны и спросил себя: «Какой бы мне выбрать город, интересный с точки зрения роста и возможностей, но сравнительно небольшой по размеру и не настолько развитый, чтобы мне было сложно попасть в высшие круги?» Он остановил свой выбор на Лос-Анджелесе (тот же совет дал ему и отец). Особенно ему нравилась Пасадена — старый и красивый пригород Лос-Анджелеса, выстроенный в испанском стиле. В свое время именно там он посещал занятия в Калифорнийском технологическом институте. Именно там он познакомился со своей будущей женой, уроженкой местной знатной семьи. По словам дочери Молли, Нэнси была «своенравной, но снисходительной». Эти черты не вполне сочетались с темпераментом ее будущего мужа¹¹. Неудивительно, что через несколько лет брак начал разваливаться. Тем не менее после того, как Чарли окончил Гарвард, они поселились в родном городе Нэнси вместе с маленьким сыном Тедди. Чарли достаточно быстро обрел известность в качестве юриста.

В 1953 году, после появления на свет трех детей и восьми лет, проведенных в борьбе, бедности и конфликте характеров, Мангер с женой развелись, невзирая на то что в то время развод считался достаточно постыдным. Несмотря на значительные разногласия, они с Нэнси смогли выработать цивилизованное соглашение в отношении сына и двух дочерей. Мангер поселился в комнате в Университетском клубе, купил себе побитый желтый «понтиак» (отвратительно покрашенный после аварии, что, по его словам, «отпугивало воришек») и стал «папой на выходные»¹². Через год после расставания Мангера с Нэнси восьмилетнему Тедди был поставлен диагноз «лейкемия». Мангер и его бывшая жена обратились к огромному количеству врачей, но достаточно быстро поняли, что болезнь неизлечима. Теперь они часто сидели в онкологическом отделении больницы вместе с другими родителями, беспомощно наблюдавшими за тем, как уходят в мир иной их дети¹³.

Тедди начал проводить в больнице все больше времени. Чарли навещал его, держал в объятиях, а потом ходил по улицам Пасадены и громко рыдал. Обрушившиеся на него почти одновременно развод и смертельная болезнь сына были невыносимы.

В течение многих лет он испытывал страдания разведенного отца, живущего отдельно от всех. Он жаждал семейной жизни в окружении детей.

Однако когда дела шли не так, Мангер не погружался в проблемы с головой, а, напротив, ставил себе новые цели¹⁴. Кому-то это могло показаться проявлением чрезмерного прагматизма или даже черствости, однако сам Мангер считал, что это позволяет ему не терять из виду горизонт. «Никогда, даже перед лицом невероятной трагедии, нельзя делать что-либо, что бы ее усиливало», — говорил он впоследствии¹⁵.

Поэтому, несмотря на страдания из-за своего умирающего сына, Мангер решил вступить в новый брак. Однако, применив собственный метод оценки шансов на успех, он пришел к достаточно пессимистическим выводам.

Чарли был в отчаянии. Он не знал, сможет ли он когда-нибудь встретить любимого человека. «Как найти себе жену? Из двадцати миллионов жителей Калифорнии женщины составляют половину. Из этих десяти миллионов только два миллиона находятся в приемлемом возрасте. Из этой группы полтора миллиона женщин уже замужем, то есть мне остается лишь полмиллиона. Триста тысяч из них слишком глупы, пятьдесят тысяч — слишком умны. Остается сто пятьдесят тысяч, из которых интересующие меня женщины могут поместиться на обычной баскетбольной площадке. И нужно было оказаться на этой площадке».

Мангер обладал глубоко укоренившейся привычкой не ждать от жизни ничего хорошего. Он рассчитал, что именно этот путь способен привести его к счастью, тогда как завышенные ожидания могли способствовать чрезмерной избирательности. Низкие же ожидания позволяли ему не испытывать лишних разочарований. Как ни парадоксально, они могли даже помочь ему обрести успех.