На следующее утро после прибытия Баффетов Грэхем, измученная после ночи работы с менеджерами, была озабочена предстоящей встречей и впечатлением, которое может сложиться у ее нового акционера. Тем не менее она организовала для Баффета обед, на котором присутствовали также Бен Брэдли, Мэг Гринфилд, Говард Симонс.
Грэхем считала Мэг Гринфилд самой близкой подругой и при этом называла ее «запертой крепостью... никто никогда не знал Мэг по-настоящему». Она была низкой, коренастой женщиной с короткой стрижкой, простым строгим лицом и занимала в Post должность редактора авторских колонок. Она была воплощением остроумия, честности, стойкости, благовоспитанности и скромности23. Главный редактор Post Говард Симонс был известен тем, что постоянно подкалывал Кэтрин.
«Говард Симонс имел обыкновение говорить, что не обязательно быть трупом, чтобы писать некрологи. Добрый по природе, он, однако, умудрялся временами быть ужасно вредным. Он постоянно дразнил Кей24. “За обедом мы разговаривали о специфике владения и управления прессой. Я видел, что даже при том, что у нее на руках были все акции класса А, она все равно боялась меня. Эти люди всю свою жизнь придумывали, как защитить свою собственность. Поэтому я сказал что-то о том, как амортизация нематериальных активов усложняет жизнь медиакомпании из-за того, что они платят слишком высокую цену за престиж, и это создает определенные проблемы, особенно если они осознают ее реальную ценность”277. Баффет пытался заверить Грэхем, что насильно захватить медиакомпанию практически невозможно из-за ряда бухгалтерских сложностей, способных отпугнуть потенциальных покупателей». Кей же начала пускать пыль в глаза.
Она сказала: «Да, амортизация нематериальных активов — это действительно большая проблема» или что-то типа того. Говард посмотрел на нее и спросил: «Кей, а что такое амортизация нематериальных активов?» «Это было просто прекрасно. Она как будто впала в ступор, а Говард наслаждался этой сценой. Поэтому я вмешался и начал объяснять ему, что такое амортизация нематериальных активов. И когда я закончил, Кей сказала: “Точно!”» Баффет перехитрил хитреца и сорвал его игру, незаметно и изящно встав на защиту Грэхем. Кэтрин начала расслабляться. «С этого момента мы стали лучшими друзьями. Я стал ее Ланселотом278. Это был один из самых важных моментов в моей жизни — превращение ее поражения в триумф»25. После обеда Баффет и Грэхем разговаривали еще в течение часа, а затем подписали важное соглашение. «Я сказал: “Кей, Джордж Гиллеспи сделал все так, чтобы только у тебя был контроль над компанией. Но я также знаю, что она столько значит для тебя, что ты будешь волноваться в любом случае. Это вся твоя жизнь. Поэтому, хоть тебе и кажется, что я страшный злой Волк из сказки про Красную Шапочку, на самом деле я скорее мирная бабушка. И я докажу это. Мы вычеркнем некоторые пункты из соглашений, которые получим сегодня днем, и я перестану покупать акции твоей газеты, если только ты не дашь на это добро”. Я знал, что только так она сможет чувствовать себя в безопасности». В тот же день Баффет, который потратил 10 627 605 долларов на покупку 12% акций компании, подписал с Грэхем соглашение о том, что больше не купит ни одной акции газеты без ее разрешения.
Вечером Баффеты были приглашены на обед к Грэхем, организованный специально для них. Несмотря на внутреннюю неуверенность, Кэтрин считалась лучшей хозяйкой в Вашингтоне, прежде всего потому, что могла отлично занять гостей и организовать их отдых. В тот вечер, несмотря на усталость и желание все отменить, «она устроила небольшую вечеринку для меня в качестве ответной любезности. А на ее вечеринках можно было встретить кого угодно. Буквально кого угодно, даже президента Соединенных Штатов». «Она бывала во многих странах и всегда находила повод, чтобы устроить вечеринку, — говорил Дон Грэхем. — Например, когда она была в Малайзии, приехал премьер-министр, и она немедленно организовала обед в его честь. Повод находился всегда. Кто-то издал книгу, у кого-то день рождения и так далее. Она устраивала обеды и вечеринки, потому что ей это просто нравилось». Грэхем использовала званые мероприятия для того, чтобы завести новых друзей и познакомить их друг с другом. По словам Дона, «она создавала своего рода теневое правительство»26. Грэхем обрела друзей и в официальном правительстве — в администрации Ричарда Никсона. Одним из ее друзей был Генри Киссинджер279, который, находясь в ее обществе, был вынужден постоянно защищаться от неудобных вопросов.
«И вот мы со Сьюзи оказываемся в Madison Hotel, и около пяти часов кто-то подсовывает под дверь приглашение на вечеринку, на которую меня уже пригласили несколько недель назад. В приглашении говорится, что смокинг обязателен. А у меня,
разумеется, не было никакого смокинга. И, не желая выглядеть жалким парнем из Небраски, который идет на вечеринку в свою же честь в обычном костюме, в то время как гости наряжены в смокинги, я в панике позвонил ее секретарю Лиз Хилтон.
«Она оказалась довольно приятной девушкой. Сказала, что обязательно что-нибудь придумает. Я отчаянно искал, где бы взять смокинг хотя бы напрокат, но все магазины, как назло, были закрыты». Однако Лиз Хилтон дозвонилась до владельцев одного местного магазина, и они нашли подходящий костюм27.
Баффеты выехали из отеля и направились вдоль улицы Эмбасси-роу. Такси повернуло на Кью-стрит, мимо исторического кладбища Оук-Хилл, где был похоронен Фил Грэхем. Затем они миновали несколько исторических особняков девятнадцатого века с крошечными идеальными садиками. Дело было в начале ноября; листья переливались всеми оттенками красного, оранжевого и золотого. Заезжая в Джорджтаун, они будто переходили границу какого-нибудь городка эпохи колоний. Сбоку от кладбища на целый холм раскинулось имение «Дамбартон Оукс» — огромный особняк, принадлежащий федеральному правительству, в котором в свое время проходила конференция, подготовившая создание Организации Объединенных Наций28. Такси повернуло налево и проехало между двумя каменными воротными столбами. Открывшийся вид захватывал дух. Пока машина медленно двигалась по белой мощеной подъездной дороге, Баффеты успели рассмотреть величественный трехэтажный георгианский особняк кремового цвета с зеленой французской крышей. Особняк окружали широкие лужайки, поэтому из дома хорошо просматривалось кладбище. Дорога направо, вниз по холму мимо колоннады деревьев, вела к старому дому Баффетов в Спринг-Вэлли и Тенлитауну, где Уоррен когда-то занимался доставкой газет и воровал мячи для гольфа в магазине Sears.
Через парадную дверь Баффеты вошли в гостиную, где им вместе с другими гостями предложили коктейли. На белоснежных стенах в обрамлении синих бархатных портьер висели картины из восточной коллекции матери Кей, работы Ренуара и гравюры Альбрехта Дюрера. Грэхем представила Баффетов другим гостям. «Кей очень лестно отзывалась обо мне, — рассказывал Баффет. — Она приложила много усилий, чтобы мне было комфортно. [И все же] мне было не по себе». Он никогда не был на таких официальных и величественных мероприятиях. Когда время коктейлей закончилось, их провели в огромную столовую, где Грэхем устраивала свои знаменитые обеды. Но обшитые панелями стены, освещенные пламенем свечей в бронзовых подсвечниках, не облегчили состояние Уоррена. Эта претенциозная столовая напугала его даже больше, чем гостиная. Хрустальные подсвечники и фамильный фарфор мерцали на круглых обеденных столах, хотя гости, которых пригласила Грэхем, затмили собой великолепие обстановки. В комнату в любой момент могли зайти президент США, иностранные лидеры, дипломаты, представители правительства, члены Конгресса от обеих партий, влиятельные адвокаты, ее постоянные друзья: Эд Уильямс, Скотти Рестон, Полли Виснер280, Рой Эванс, Эванджелин Брюс, Джозеф Алсоп и такие же люди, как Баффеты, которые были приглашены на торжество потому, что соответствовали тематике вечеринки или просто интересовали Кей.
