Вместе с Мангером они нашли и еще одну компанию, перспективы которой казались достаточно благоприятными, и принялись скупать ее акции. Она называлась Blue Chip Stamps и занималась производством скидочных купонов. Они покупали ее акции и поодиночке, и вместе. Со временем оказалось, что именно Blue Chip значительно повлияла на изменение карьерного пути обоих бизнесменов.

Купон представлял собой один из маркетинговых инструментов стимулирования спроса. Розничные торговцы отдавали покупателям купоны вместе со сдачей. Покупатели складывали их в ящики столов, а потом наклеивали в специальные блокноты. Достаточное количество накопленных купонов давало возможность бесплатно получить тостер, удочку или набор для активных игр на свежем воздухе. Удовольствие от собирания купонов в точности соответствовало ценностям уходящего мира — мира бережливости, мира, в котором боялись долгов, мира, который рассматривал «бесплатные подарки» в качестве награды за труд по сбору и сбережению этих купонов²³⁷.

Однако на самом деле эти купоны не были бесплатными: ритейлеры платили в среднем по два цента с каждого доллара продаж за выданные ими покупателям или размещенные на упаковках с товаром купоны. Национальным лидером по производству купонов во всей стране (за исключением Калифорнии) была компания Sperry & Hutchinson. Затем группа розничных сетей отказалась от производившихся S&H купонов Green Stamp и открыла свою собственную компанию Blue Chip, продававшую своим владельцам купоны со скидкой, по 1,5 цента. Blue Chip представляла собой классическую монополию.

«Когда эти купоны начинают использовать и крупные торговцы бензином, и овощные лавки, они превращаются в некое подобие денег. Иногда люди предпочитали брать сдачу не деньгами, а этими купонами. Купонами пользовались и гробовщики, и проститутки. Я всегда со смехом представлял себе, как хозяйка борделя вызывает к себе одну из “девушек” и говорит ей: “С сегодняшнего дня, дорогуша, ты должна брать с клиентов по два купона”. Это было повсеместным явлением. Купоны были у каждого. Время от времени люди даже занимались их подделкой».

В 1963 году Министерство юстиции подало иск против Blue Chip, обвинив ее в ограничении свободы торговли и монополизации купонного бизнеса в Калифорнии¹⁰. Иск подала и компания S&H. Акции компании резко снизились в цене. В этот момент их заметил Рик Герин, основавший собственное партнерство под названием Pacific Partners, и показал информацию о компании Мангеру. Свое внимание на компанию обратил и Баффет. «Конечно, Blue Chip не была продуктом непорочного зачатия», — признает Чарли Мангер. Тем не менее они вместе с Баффетом решили сделать ставку на то, что Blue Chip сможет справиться со своими проблемами, самой главной из которых был иск со стороны S&H.

Они хотели купить компанию потому, что Blue Chip обладала так называемым «финансовым запасом». Купоны оплачивались магазинами по предоплате, а выдача призов происходила значительно позднее. В этом промежутке Blue Chip могла распоряжаться свободными денежными средствами, причем зачастую годами. Баффет впервые заметил столь замечательную возможность, работая с акциями GEICO, и отчасти именно поэтому он и хотел купить National Indemnity. Компании, работавшие в страховом бизнесе, получали свои премии значительно раньше, чем наступало время выплат.

Это означало, что они могли инвестировать средства из своего стабильно растущего «запаса». Для человека типа Баффета, полностью уверенного в своих способностях к инвестированию, подобный бизнес был настоящей приманкой.

Финансовый запас имелся у любого бизнеса. Другим «представителем» такого запаса выступали, к примеру, депозиты в банках. Клиентам часто казалось, что банки делают им одолжение, разрешая хранить средства в безопасном месте. Однако банки инвестировали полученные средства в виде займов и кредитов по максимальной ставке, которую только могли себе позволить. Они получали немалую прибыль от таких операций. Эта прибыль и называлась «запасом».

Баффет, Мангер и Герин отлично понимали, как поставить с ног на голову любую финансовую ситуацию. Если кто-то предлагал им купоны, они сразу же оценивали ситуацию и задавались вопросом: «А не стоит ли нам заполучить компанию по производству купонов?», и моментально находили доводы в пользу такого решения. Разумеется, они не тратили время, чтобы коллекционировать купоны для того, чтобы получить в подарок набор для крокета. Это было бы для них столь же дико, как прийти в офис в юбке прабабушки Бетси. Даже Баффет, обожавший собирать марки в детстве и хранивший в подвале дома в качестве напоминания о своей ошибке кучу марок Blue Eagle, предпочел бы владеть акциями Blue Chip, а не ее купонами.

В 1968 году Blue Chip приступила к урегулированию исков, поданных против нее конкурентами¹¹. Она пришла к своего рода соглашению с Министерством юстиции, согласно которому владевшие компанией розничные сети обязались продать 45% акций компании магазинам, пользовавшимся ее купонами¹². Для того чтобы еще сильнее снизить степень контроля со стороны розничных сетей, создавших компанию Blue Chip отнюдь не непорочным образом, Министерство юстиции обязало их найти еще одного покупателя для 30% купонного бизнеса. Несмотря на это, были все основания предполагать, что Blue Chip смогла пережить этот этап юридических баталий¹³.

Партнерство Мангера купило 20 000 акций, такое же количество купил и Герин. В ходе этого процесса у Мангера начали проявляться такие же собственнические инстинкты в отношении Blue Chip, какие были у Баффета в отношении Berkshire Hathaway. Он отговаривал других игроков от покупки акций компании. «Мы не хотим, чтобы кто-то еще занялся покупкой акций», — постоянно говорил он¹⁴.

По мере роста рынка Баффет увеличил долю свободных денежных средств партнерства до нескольких десятков миллионов, несмотря на то что продолжал покупку больших пакетов акций. Его партнерство приобрело большие пакеты акций Blue Chip у сетей Lucky Stores, Market Basket, Alexander s Markets и продолжало покупки на протяжении нескольких месяцев, до тех пор пока не получило в свое распоряжение свыше 70 000 акций. От имени National Indemnity и Diversified он купил 5% акций компании Thriftimart Stores, одного из основных акционеров Blue Chip. Баффет подумал, что со временем сможет заставить Thriftimart обменять имевшиеся у нее акции Blue Chip на свои собственные. Расчет делался на то, что компания сможет урегулировать разногласия с S&H, потому что в противном случае потери были бы огромны.

Пока Баффет вместе с Мангером и Герином делали большую ставку на Blue Chip, ее стабильно высокие продажи достигли кульминации. Женщины начали утрачивать интерес к сидению дома и наклеиванию купонов в блокноты. Движение за освобождение женщин оказывало влияние на образ их мыслей. Они поняли, что могут лучше распорядиться своим временем и зарабатывать больше денег. Отныне, желая получить блендер или набор для фондю, они просто шли в магазин и покупали товары, вместо того чтобы ждать и собирать купоны для получения бесплатного подарка. Привычные социальные роли и понятия словно перевернулись. Культура «традиционного общества» вызывала столь большое отвращение, что многие молодые люди категорически утверждали: «Не верь никому из тех, кто старше 30 лет». Баффет никогда не чувствовал себя стариком в свои 38 (впрочем, как и потом), однако в одном из своих писем партнерам писал: «С философской точки зрения я нахожусь в гериатрической палате»²³⁸¹⁵. Он оказался не в ладах с современной ему культурой и методами финансовых операций.

Успех мирных переговоров по вьетнамской проблеме, состоявшихся в 1968 году в Париже, заставил рынок вновь ринуться вверх. Несмотря на то что Баффет гордился тем, что смог сделать так много с минимальным риском (семь изначальных партнеров и 105 000 долларов капитала превратились в 300 инвесторов и 105 миллионов), он оказался одним из самых старых игроков на рынке. Его славу затмевали новоиспеченные звезды, способные показать впечатляющие цифры роста за пару лет и собиравшие по 500 миллионов вкладов новых инвесторов за считаные дни.