У меня не было случая научиться управлять планером, но Кельбик рассказывал об этом благородном спорте так живо, так увлекательно, что я сам загорелся. Совет разрешил полеты, однако обязал применять все меры предосторожности. Единственный, кто был против, так это новый Властитель людей Хэлин. «Такая возможность слишком хороша для фаталистов, — говорил он. — Они попытаются отыграться». И, как оказалось позднее, слова его оказались пророческими.
И вот я начал учиться управлять планером. Моим инструктором стал Кельбик, и вскоре я познал неведомую доселе радость свободного парения. Оно ничем не походило на полеты в аппаратах с космомагнетическими двигателями: тут не было ни стремительных подъемов в атмосферу, ни сумасшедшей скорости, когда Земля крутится под тобой. Наоборот, это скорее напоминало беспечный бесшумный полет птицы, и пейзажи медленно проплывали под крылом долины сменялись холмами, долинами, речными извилинами. А как передать наслаждение полетом над вершинами гор, радость борьбы с нисходящими воздушными потоками, величественными ястребиными подъемами по спирали или ленивыми, плавными спусками к земле!
Отныне по нескольку раз в неделю Кельбик, Рения и я отправлялись в свободный полет каждый на своем планере. Мне пришлось заказать себе личный планер, однако он мне не очень нравился. Мне казалось, что он тяжелее и неповоротливее учебного планера, но я объяснял все своей неопытностью и, скрывая уязвленное самолюбие старался, выжать из своего аппарата все, что можно.
Однажды мы спокойно парили над обширным заповедником. Метеостанции пообещали постоянный ветер, и мы действительно легко удалились на 450 километров к югу от Хури-Хольде. Без труда преодолели горный хребет. Вдалеке стадо слонов купалось в реке Керал, которая берет начало из внутреннего моря Кхама. Кельбик ушел вперед, Рения держалась слева от меня. Далеко позади нас в небе медленно кружились другие планеристы.
Внезапно Кельбик вызвал меня по радио:
— Орк, ты видишь планеры прямо впереди?
— Да, а что?
— Они не из Хури-Хольде. На такое расстояние от базы могли залететь только Камак, Атюар и Селина. Но я точно знаю, что сегодня они не поднимались. И мы слишком далеко от Акелиора, чтобы кто-то из тамошних планеристов успел сюда добраться.
— А нам-то какое дело?
— Большое! Я, например, хотел бы знать, почему эти планеры летят так быстро, а главное — против ветра?
Три черные точки действительно росли на глазах, и тем не менее когда стало возможным различить их силуэты, я безошибочно узнал безмоторные планеры, а не короткие сигары космолетов.
— Берегись, Орк!- вмешалась Рения.- Вспомни, что тебе говорил Хэлин! Фаталисты…
Все произошло с невообразимой быстротой. Три планера, летевших нам навстречу, словно рассыпались в воздухе: их крылья надломились и, вращаясь, начали падать вниз. А три черные сигары ринулись прямо на нас.
— Вниз, Орк, вниз! — закричал Кельбик.
Но было уже поздно. Один из космолетов ударил меня по правому крылу, и он отломилось с легким шорохом. Земля перевернулась подо мной и начала быстро приближаться. Воздух свистел вокруг изувеченного планера.
— Орк, оторви приборную панель! Скорее, скорее!
Растерявшись, я потерял несколько драгоценных секунд. Наконец я нагнулся, просунул руки под приборную панель и потянул ее на себя. Она отскочила целиком, и я увидел знакомый шит управления космолета. Теперь я знал, что делать, и попытался замедлить падение. Это удалось лишь наполовину. Мой космопланер глухо ударился о землю, и я врезался головой в щит управления. Кровь заливала мне глаза, но я прежде всего взглянул в небо. Там оставался только один планер с наполовину отсеченным крылом: он быстро терял высоту. Это был планер Кельбика. Планер, на котором летела Рения, исчез.
Планер Кельбика снизился всего в нескольких сотнях метров от меня: он резко скользнул вниз и разбился о дерево. Немного дальше, почти в реке, я заметил изуродованный планер Рении и бросился к нему, задыхаясь от страха и ярости. Рения, согнувшись пополам, лежала в кабине. Все мои попытки вытащить ее были тщетны.
— Не так! — услышал я спокойный голос Кельбика.- Сдвинь фонарь назад…
Я обернулся. Лицо его пересекала бледная вздувшаяся царапина, из которой начинала сочиться кровь.
Вдвоем нам удалось вытащить Рению, и мы уложили ее на песок под уцелевшим крылом. Кельбик склонился над ней- как любой планерист, он умел оказать первую помощь.
— Мне кажется, ничего серьезного. Обморок от потрясения.
И в самом деле, Рения быстро пришла в себя. С момента падения прошло не более пяти минут.
— Что ты об этом думаешь, Кельбик? — спросил я.
— Почерк знакомый. По глупости или от великого ума фаталисты, те, что еще уцелели, решили, что от тебя надо избавиться. Возможно, одновременно они попытаются покончить с другими членами Совета, но в этом я сомневаюсь. Меня больше тревожит то, что для такого камуфляжа космолетов под планеры потребовались определенные технические навыки, которыми обладает далеко не каждый. Значит, среди фаталистов есть текны. Текны-фаталисты… Не могу в это поверить!
— Может быть, они обучали своих специалистов? В конце концов, для людей, решивших идти против человеческих законов, в этом нет ничего невозможного. И вполне вероятно, что у них есть свои собственные тайные мастерские…
— Не знаю, какая из ваших догадок хуже,- вмешалась Рения.- Меня удивляет, что они промахнулись. Почему они не ударили прямо по кабинам планеров? Тогда бы они убили нас наверняка!
— Остатки планеров рассказали бы, как это было, Рения, и тогда начали бы искать виновных. А крыло может и само отломиться, особенно в бурю, которая надвигается. Взгляни на небо! В общем, я рад, что сумел это предвидеть и приказал установить на наших планерах маленькие космодвигатели. Летать на них было нельзя, но как парашюты они пригодились…
— Значит, мой планер поэтому казался таким тяжелым?
— Да, поэтому, а сейчас нам остается только сообщить о своем местоположении в Хури-Хольде и ждать помощи.
— Не думаю, что они так легко отказались от мысли разделаться с нами,- сказал я. — Поспешим!
Сначала мы испробовали передатчик Рении, но он вышел из строя. Передатчик Кельбика был разбит всмятку. Мы уже начали беспокоиться. К счастью, мой передатчик, хотя и поврежденный, нетрудно было починить, чем я и занялся. Рения пошла в сторону леса.
У Кельбика оружия не оказалось. Я попросил его посторожить возле планера, пока я налаживаю радиопередатчик. Я уже почти закончил настройку, когда он меня предупредил:
— Орк, люди!
Их было семеро; они возникли, как призраки, из темных зарослей. На них были длинные черные тоги, развевающиеся на ветру. Не выходя из кабины, я проверил свой маленький фульгуратор и взглянул в том направлении, куда пошла Рения. Ее не было видно.
Небо темнело с каждой секундой, мертвенный, лунный, как при извержении вулкана, свет заливал песчаный берег, река с глухим рокотом катила черные волны.
Внезапно тучи прорезала молния.
Один из незнакомцев отдал короткий приказ, и все они устремились к Кельбику, выхватывая на ходу оружие. Далеко позади нападающих на краю леса появились другие ее различимые в сгущавшейся темноте фигуры — их было много! Кельбик, отступая, повернул ко мне.
Радировать в Совет было поздно. Я быстро огляделся. Нас оттесняли от леса в излучину реки.
— Скорее в заросли! — шепнул я. — Бегом!
Кельбик бросился к лесу, и я последовал за ним. Заметив меня, один из нападавших вскрикнул, поднял руку. Послышался глухой выстрел, и песок у меня под ногами взвился маленьким смерчем. Еще несколько пуль пролетело над самой моей головой, пока я продирался сквозь кусты. Вспышки молний освещали мне путь. Наконец, добежав до леса, я обернулся и дважды нажал на спуск фульгуратора. Молнии, созданные людьми, ответили небесным молниям, и черные тени рухнули на оплавленный песок.
Мы оказались под лесным покровом в тот момент, когда по листве забарабанили первые капли дождя. Через секунду это уже был глухо ревущий водопад тропического ливня. Мы сразу перешли на шаг, утопая во мхах и травах, однако продолжали идти не останавливаясь. Когда мы пересекали поляну, сзади в нас дважды стреляли — преследователи были близко. Я не стал отвечать, предпочитая приберечь на крайний случай последние заряды фульгуратора. Спина Кельбика еле виднелась впереди. Я все время думал: куда делась Рения? Позвать ее я не решался, боясь привлечь внимание преследователей и к ней, и к нам самим.
