– Полагаю, придется рискнуть. Попытка ограбления привлечет к выставке дополнительное внимание. В конце концов, нет ничего более англосаксонского, чем небольшой грабеж.

Трейси понравилось это замечание. Словно вернулся прежний Джеф!

Ровно в одиннадцать красный бархатный шнур был отстегнут от серебряного зажима, и посетители стали входить в первый из четырех залов экспозиции. Их сумки и рюкзаки уже были досмотрены у главного входа, и больше их не станут проверять. Вместо этого им предложили сдать верхнюю одежду в гардероб и купить программки и аудиотуры, которые раздавали двое друзей миссис Фотерингтон.

После этого посетителей повели мимо экспонатов: оружия, монет, церемониальных и повседневных предметов, прежде чем показать дорогу в сувенирный магазин, где можно было приобрести копии экспонатов, а также обычные брелоки для ключей и майки с надписью «Я люблю Британский музей».

Джеф и Ребекка расхаживали среди посетителей. Трейси не подошла к ним, лишь ободряюще помахала мужу рукой, когда возвращалась из дамской комнаты к столу смотрителей.

– Трейси, у нас почти не осталось брошюр. – Агнес в панике схватила ее за руку. – У меня было сто экземпляров, и все разошлись за шесть минут.

– Я могу пойти в сувенирный магазин и взять еще, если хотите, – предложила Трейси.

– Правда? – с облегчением вздохнула старушка. – Вы ангел.

Трейси поспешила в магазин, пробираясь сквозь толпу. А когда проходила через комнату с монетами, заметила человека, который ранее привлек ее внимание в вестибюле. Он наклонился над витриной с редкими франкскими монетами, глядя на них так напряженно, что ей стало не по себе.

«Я должна рассказать о нем Джефу», – решила она.

Добравшись до магазина, Трейси взяла стопку брошюр и попросила главного волонтера Мориса Бентли послать на склад еще за несколькими пачками. Как раз в этот момент раздался душераздирающий вой сирен и колоколов, и режущие слух электронные вибрации заставили дешевые копии монет звенеть и подпрыгивать в пластиковых футлярах.

– Что там… – Бентли заткнул уши.

– Что происходит? – завопила Трейси, пытаясь перекрыть шум. – Неужели что-то украдено?

– Нет. Это пожарная тревога. Возможно, случайно сработала сигнализация.

«А может, все серьезнее».

Сердце Трейси забилось сильнее.

– Не стоит так паниковать! – прокричала Ребекка Джефу. – Наверное, это просто дети шалят!

Но Джеф не слушал. В Амстердаме на алмазной фабрике свет погас и взвыла сирена совсем так, как сейчас. Сирена, которую включили он и Трейси. В Амстердаме на всех дверях и окнах немедленно опустились стальные ставни, запечатав выходы. Но Джеф и Трейси сумели сбежать с алмазом «Лукулл».

Тогда Трейси изображала беременную туристку, а Джеф – техника.

«Кажется, сегодня в толпе была одна беременная? – Мысли Джефа метались. – Что легче всего украсть?»

Он ринулся в зал с монетами.

Здесь все оказалось в порядке, бесценная золотая монета семнадцатого века, гвоздь выставки, по-прежнему была заперта в стеклянной витрине. Ничего не передвинуто, не разбито, не потревожено.

Посетители затыкали уши и бежали к выходу. Не было никакой паники, никаких воплей, никакого замешательства. Все в британском духе, сдержанно и спокойно. Последним выходил ничем не примечательный мужчина в темном костюме. Остановившись, он вежливо придержал дверь для Джефа.

– Ложная тревога, полагаю, – улыбнулся он.

– Очевидно.

Примерно через полчаса Джеф подошел к Трейси на улице. Посетителей музея вывели на Грейт-Рассел-стрит, но никто особенно не распростронялся. Люди смеялись и болтали о неожиданном происшествии, дожидаясь, пока их вновь впустят внутрь.

– Все в порядке? – спросила Трейси.

– По-моему, да. Какой-то идиот закурил в туалете.

– Ничего не украли?

Джеф покачал головой.

– Я тоже подумал о краже, но мы с Ребеккой трижды все просмотрели. Все на месте. Ни один из отделов не доложил о каких-то проблемах.

– Вот и хорошо. – Трейси обняла его. На душе стало легко.

– Мы становимся слишком циничными с годами, я и ты, – вздохнул Джеф полушутя. – Нужно поработать над этим до появления Джефа-младшего.

Следующие несколько недель Трейси почти не видела Джефа. В музее не было никаких происшествий. Выставка «Сокровища Меровингов» имела огромный успех и отнимала все время Джефа.

Ему позвонил профессор Тренчард:

– Все в Блумсбери только о вас и говорят. Не представляете, сколько похвал я получаю за то, что привел вас в музей.

– Я невыразимо счастлив и не знаю, как благодарить вас, Ник.

– Просто продолжайте выполнять свои обязанности. С меня довольно и того, что можно купаться в лучах вашей славы.

В тот вечер, когда выставка закрылась, Джеф пришел домой расстроенный.

– Поверить не могу, что все кончено.

– Бедный малыш.

Трейси обняла его сзади, прижавшись едва заметным животом к пояснице. Последнее время она чувствовала себя уставшей, что было вызвано беременностью, если верить доктору Макбрайду, но признаков токсикоза пока что не было, и запах пищи ее не раздражал. Сегодня она приготовила Джефу на ужин спагетти карбонара. Восхитительный аромат бекона, сыра и сливок доносился с кухни.

– У меня кое-что есть для тебя. Надеюсь, это тебя развеселит.

Она повела Джефа в гостиную, комнату прекрасных пропорций в георгианском стиле, с высокими потолками, широкими дубовыми плитами пола и подъемными окнами, выходившими на густо засаженный передний сад.

– Ты уже развеселила меня, – заверил Джеф, садясь на диван. – Как чувствуешь себя сегодня, прекрасная?

– Все хорошо. – Трейси подала ему стакан с джин-тоником с добавлением льда и лимона.

– Но это развеселит тебя еще больше. По крайней мере, я на это надеюсь.

Она вынула из кармана маленькую черную коробочку и, немного нервничая, протянула ему. Она сознавала, что Джеф может не так понять смысл подарка, и отчаянно хотела угодить ему, вернуть подобие остроты их старой жизни, со всеми треволнениями и удачами.

– Скажем так: мне стоило немалых трудов это заполучить.

Джеф открыл коробочку. Трейси с восторгом наблюдала, как широко раскрываются его глаза.

– Где ты это взяла?!

– А ты как думаешь? – усмехнулась она.

– Боже! – изумился Джеф. – Это настоящая, верно? На секунду мне показалось, что это действительно хорошая копия.

– Копия?! Извини, – оскорбилась Трейси. – Копии для любителей, дорогой. Для тебя – только лучшее.

Джеф встал. Трейси показалось, что он сейчас поцелует ее, но, присмотревшись, увидела в его глазах гнев.

– Ты сошла с ума?

Он жестом обвинителя сунул монету ей в руки. Это была та самая, из Мерсии, выбитая в честь Синертрит. Одно из редчайших сокровищ музея.

– Ты украла это.

– Да. Для тебя, – с недоумением пробормотала Трейси. – Я знаю, как много она для тебя значит. И ты сам сказал, ничто не может быть более англосаксонским, чем грабеж. – Она улыбнулась, но Джеф не ответил на улыбку.

– Это была шутка! – почти выкрикнул он. – Как ты?.. Когда?..

– В день открытия выставки. Я знала, что другие залы с англосаксонскими экспонатами будут пусты, поскольку все интересовались только золотом Меровингов. Поэтому я включила пожарную сигнализацию, проскользнула в южное крыло и… просто взяла монету. К этим витринам даже не была подведена сигнализация, – добавила она с легким презрением. – Это не скульптуры Парфенона и не Розеттский камень, так что никому нет дела.

– Всем есть дело! – окончательно взбесился Джеф. – Мне есть дело. В любом случае эти витрины были заперты. Где ты взяла ключ?

Трейси уставилась на него как на безумца,

– Сделала копию с твоего, конечно. В самом деле, дорогой, это не наука о ракетах! Я поискала монету в Гугле после того, как ты сказал, что она тебе очень нравится, и заказала копию у ювелиров на Ист-Энде. А потом заменила оригинал. Легко.