Кэл встал и, обернувшись к вдове, бросил на нее испытующий взгляд. У Пруденс перехватило дыхание.

– Чего вы от меня хотите? – с замиранием сердца спросила она.

– Я хочу, чтобы вы закончили доить Лулу.

– Прямо сейчас?

Кэл молча кивнул и указал рукой на скамеечку, приглашая Пруденс сесть. Застигнутая врасплох, вдова безропотно повиновалась. Кэл видел, как она вцепилась в соски Лулу и потянула за них. Корова начала нервно бить хвостом. Пруденс озабоченно нахмурилась, чувствуя, что у нее ничего не получается.

– Вы видите? Я ей не нравлюсь.

– Ей не нравится, что вы дергаете ее за вымя, – возразил Кэл.

– Я просто повторяю ваши движения.

– Нет, я делал это не так. У Пруденс задрожали губы.

– В таком случае, может быть, вы скажете, что именно я делаю не так? – спросила она.

Кэл понимал, что ему следует запастись терпением и спокойно объяснить Пруденс, как надо доить корову.

– Вы просто тянете Лулу за соски, – сказал он, – а надо ритмично работать руками, выцеживая молоко.

Вдова сделала еще одну попытку, но Лулу громко замычала.

– Я же говорю вам, она меня не любит! – в отчаянии воскликнула Пруденс.

– Вы не слушаете моих наставлений, – заявил Кэл.

– Неправда! – возразила она. – Я ловлю каждое ваше слово. – Она подняла на него свои лучистые глаза, и Кэл чуть не утонул в их глубине. – Я ритмично работаю руками и пытаюсь выдавить молоко из сосков.

– В таком случае попытайтесь сделать это еще раз. Пруденс повиновалась. Однако Лулу снова громко запротестовала.

– Это бесполезно, – со слезами в голосе сказала Пруденс. – Она хочет, чтобы вы доили ее.

Присев на корточки за спиной вдовы, он обнял ее сзади и положил свои ладони на кисти ее рук.

– Что вы делаете? – возмущенно спросила она, оказавшись в объятиях Кэла.

– Учу вас доить корову. Вы готовы?

– Это не поможет. Ваши руки все равно заслоняют мне вымя, я ничего не вижу.

Не обращая внимания на возмущенные протесты вдовы, Кэл начал ритмично водить ее пальцами по соскам Лулу, выцеживая молоко. Белые теплые струи хлынули в ведро.

Пруденс облегченно вздохнула. Некоторое время Кэл управлял ее движениями. Однако вскоре это, по-видимому, ей надоело.

– Теперь я могу обойтись без вашей помощи, – заявила она.

Кэл отстранился, позволив ей действовать самостоятельно. Струйки сразу стали тоньше, а затем молоко вообще прекратило течь.

– Я же говорил, что у мамы ничего не получится! – воскликнул Джереми. – Джек сказал, что все существа женского пола обожают мужские руки.

Повернув голову, Пруденс взглянула на Кэла. На ее щеках выступил румянец.

– Покажите мне еще раз, – смущенно попросила она. – Я уверена, что на этот раз я наконец научусь делать это правильно.

Большие ладони Кэла снова легли на ее изящные кисти рук. Кэл с удивлением отметил про себя, что ему приятно прикасаться к этой женщине. От ее волос, щекотавших ему подбородок, исходил сладковатый цветочный запах.

– Попытайтесь запомнить и повторить это движение, – промолвил он.

Тугие струи снова ударили в ведро. И когда Кэл убрал свои руки, молоко продолжало течь все так же быстро.

Продолжая сидеть на корточках за спиной Пруденс, Кэл внимательно наблюдал, как она доит Лулу. Когда поток молока иссяк, она озабоченно нахмурилась и, полуобернувшись, бросила на него вопросительный взгляд. Ее губы были совсем рядом, и он ощущал ее легкое дыхание на своей щеке.

– Я снова что-то сделала не так? – спросила она. Кэл встал.

– Нет, все в порядке. Дойка закончена. Вдова тоже поднялась со скамеечки.

– Я знала, что у меня все получится, – заявила она.

– Да, вы прекрасно справились со своей задачей, – похвалил ее Кэл.

Пруденс даже не поблагодарила его за помощь. Взяв полное молока ведро, она вместе с Джереми направилась к выходу из сарая. Глядя ей вслед, Кэл невольно залюбовался ее узкими бедрами, чуть покачивавшимися на ходу. Но, тряхнув головой, он отогнал грешные мысли и взял себя в руки. Кэл решил, что, по-видимому, истосковался по женской ласке и поэтому его так тянет к молодой вдове. Внезапно ему пришла в голову мысль, что он даже не знает, как зовут владелицу ранчо, на котором он собирался работать.

– Подождите, мэм! – крикнул он. Вдова остановилась и обернулась к нему. – Простите, но я до сих пор не спросил, как вас зовут. Мне необходимо это знать, ведь должен же я к вам как-то обращаться.

Вдова на мгновение растерялась.

– Да, конечно, – сказала она. – Меня зовут Пруденс Рейнолдс.

«О да, Пруденс – подходящее имя для тебя», – подумал Кэл.

– А моего сына зовут Джереми, – добавила она. Имя мальчика Кэл уже знал.

Выйдя из сарая, Кэл внимательно огляделся по сторонам. Он и не предполагал, что «Скалистый Запад» находится в таком плачевном состоянии. Кэл не знал, сколько времени прошло после смерти Симмонса, но не сомневался, что старик при жизни никогда не запустил бы хозяйство до такой степени. Странно, но два соседних ранчо, «Техасская звезда» и «Скалистый Запад», страдали от одних и тех же бед и напастей. Кража скота нанесла им огромный ущерб. Неужели это было всего лишь совпадение? Этот вопрос не давал Кэлу покоя.

Повернувшись лицом к дому, Кэл снова увидел вдову. Она направлялась к нему, неся подушку, одеяло и ослепительно белое постельное белье. Джереми, как всегда, неотступно следовал за ней по пятам.

– Вот вам постельные принадлежности, – сказала она. – Правда, я еще не знаю, где вас положить спать. – Она взглянула на обветшалое здание, стоявшее рядом с сараем. – Мне кажется, домик для рабочих сейчас не годится для жилья. Джек ночевал в сарае. Он говорил, что на чердаке очень удобно спать.

– Джеку вообще было все равно, где спать, мама, – с серьезным видом заметил Джереми. – Он говорил, что уснет где угодно, если у него будет бутылка дешевого виски и хорошенькая женщина под боком.

После этих слов во дворе повисла напряженная тишина. Первой в себя пришла Пруденс.

– Так куда мне отнести постельное белье? – покраснев, спросила она.

– Давайте я сам отнесу его на чердак. Думаю, там мне будет вполне удобно.

Пруденс вручила ему постельные принадлежности.

– Когда устроитесь, – сказала она, – милости прошу в дом. Мы должны обсудить те обязанности, которые я собираюсь возложить на вас в обмен на крышу над головой и стол.

– Прекрасно, – буркнул Кэл и, открыв дверь сарая, швырнул белье на охапку сена.

Пруденс тихо ахнула, видя, как ее драгоценные простыни упали на пол.

Не обращая на это внимания, Кэл с мрачным видом повернулся к ней.

– Я считаю, будет лучше, если мы обо всем договоримся прямо сейчас, – заявил он и направился вслед за Пруденс к дому.

Стоя у окна, Маделейн проводила удаляющуюся коляску Мэгги долгим взглядом, а затем, обернувшись, посмотрела на Селесту. Негритянка слышала разговор, состоявшийся между ее госпожой и аптекаршей, осматривавшей Бака. Служанке понравилось то, как уверенно и настойчиво вела себя ее хозяйка. Она бесцеремонно отправила Мэгги восвояси.

Тем не менее Маделейн понимала, что Мэгги обязательно вернется. Эта женщина хотела, чтобы Бак помирился со своим сыном и тот снова поселился на ранчо, занялся хозяйством и возродил «Техасскую звезду». Однако Мэгги не знала, что все ее усилия были тщетны. Никто уже не сможет привести ранчо в прежнее состояние. А что касалось Бака, то дни его были сочтены.

Злорадная улыбка тронула губы Маделейн. Она гордилась Селестой, которая за эти годы стала зрелой опытной женщиной. О, если бы Жанетт видела сейчас свою дочь, она была бы довольна тем, что Селеста сделала с ее неверным возлюбленным!

Маделейн ликовала в душе. Ей очень пригодилось в жизни умение хорошо разбираться в целебных травах и готовить разные снадобья. Но никогда еще ее навыки и знания не были так нужны, как сейчас.

Маделейн была сиротой. В детстве она скиталась по улицам селений одного из островов до тех пор, пока ее не увезли в Новый Орлеан. Там она стала преданной служанкой Жанетт Борно. Маделейн не знала точно, сколько ей лет. Впрочем, это не имело никакого значения. Ее длинные волосы, аккуратно зачесанные назад и собранные в пучок на затылке, были лишь слегка тронуты сединой. Лицо с шоколадной кожей и правильными утонченными чертами, свидетельствовавшими о том, что предки Маделейн принадлежали к разным расам, почти не имело морщин и других признаков старения. Ее стройная, хорошо сложенная фигура до сих пор привлекала жадные взоры мужчин. Казалось, что время было не властно над Маделейн.