Она не просто так задавала этот вопрос сущности Конрада. Чтецы редко оставляют своих подопечных до окончания контракта. И его желание должно быть от души, а не от разума.

– Помоги Вирию Герхарду. Я снимаю с тебя обязательства. И будь счастлива, Серафима.

– Желание принято, – черные глаза на миг вспыхнули фиолетовым огнем. – Контракт частично переходит к Вирию Герхарду, и ты ни во что не вмешиваешься, – Чтец сняла перчатку со своей руки, обнажая фарфоровую кожу, и протянула к Секторату.

Секунду подумав, он сжал ее, а потом не удержался и поцеловал.

– Это лишнее, Конрад, ты знаешь, – она аккуратно забрала свою кисть.

– Не прогоняй меня пока, я чувствую, что больше так мы не увидимся. Позволь обнять тебя, – мужчина встал и призывно распахнул объятия.

Девушка приняла приглашение.

Некоторое время они стояли обнявшись. Две души, доверившиеся друг другу. А потом мужчина сделал немыслимое – распустил волосы девушки, и они огненной волной осыпались на спину.

– Давно хотел это сделать, – улыбнулся Секторат. – Возвращай меня.

Серафима прочитала слова возврата, и душа повелителя вернулась в тело. Некоторое время Секторат еще оставался неподвижен. Наверняка, в это время душа делилась впечатлениями. Ведь только Чтец помнит, что душа делает вне тела, а обычный двисур хранит лишь чувства и некоторое послевкусие. Лицо Конрада было беспокойным. Видимо, тяжело расставаться с родственной душой – такой для него стала Серафима. А теперь он не только сына вверил в чужие руки, но и себя оставил без столь привычной поддержки.

Серафима привычным движением собрала волосы и вернула капюшон на место. Ресницы мужчины вздрогнули, и Конрад открыл глаза.

– Очень тоскливо, Серафима.

– Это со временем пройдет. Вирий согласен на контакт со мной?

– Он еще ничего об этом не знает, – Секторат вздохнул.

– И каким образом выходить на контакт?

– Я представлю тебя, как его невесту. Думаю, дальше вы наладите общение, – Секторат улыбнулся.

На самом деле, он, действительно, хотел, чтобы Вирий женился на Серафиме. И тому было несколько причин.

– Ты сможешь отказаться от брака, когда выполнишь свою работу.

На время оба они замолкли. Приближалась пора смены светил. Но в этом кабинете не было окон, чтобы заметить преображения на улице. Тайная комната освещалась искусственно. И этим полумраком доказывала свою принадлежность к строго личным беседам, не терпящим вмешательства.

Собеседники обдумывали сказанное. Конрад размышлял о том, как сложно будет его сыну принимать помощь. Пусть у него не аквил Повелителя, а Воина*, но гордости от этого не меньше. А также о том, что сам с тоской прощается с Серафимой. Только с ней он мог позволить себе быть слабым. Рассказать обо всем, что его тревожит. А она всегда была готова его поддержать. И ни разу с ее стороны не было осуждения слов и поступков Конрада.

Серафима же думала лишь о том, как может помочь Вирию. Что она знала о нем? Третий принц. В меру высокомерен, эгоистичен, изворотлив, умен. Избалован женским вниманием, но все дело в его приближённости к Секторату. Высокий, со спортивным телосложением брюнет имел один весомый недостаток – безобразный шрам на лице. Получен он от обладателя аквила, поэтому нет возможности его как-либо убрать или уменьшить. Слабые стороны всегда скрываются в страхе. Несмотря на хорошее положение в обществе, Вирий в глубине души боялся одного – быть осмеянным. Как воин, как мужчина. И именно поэтому часто перед носом не видел очевидных вещей. Потенциал* – Воин.

– Секторат, а если я не стану отказываться от брака, что тогда? – девушка как будто усмехнулась.

– Я буду только рад, – искренне улыбнулся он.

– Что ж, – проговорила Серафима, вставая со своего места, – необходимо порадовать своего жениха со столь огромной честью.

Секторат рассмеялся.

– Когда же мы его порадуем? – спросил мужчина уже уходящую девушку.

На миг она задержалась и обернулась.

– Непременно.

Секторат готов был поклясться, что увидел ее улыбку через покров ткани, спадающей на лицо.

2

Пар уже заканчивал свое царствование на небосводе, уступая место аду. Для двисур это значило начало новых суток – времени бодрствования. Вирий рассматривал лежащую на соседней подушке черноволосую девушку, во сне она казалась не такой уж стервой. Смешно. Скоро она проснется и вновь будет с холодным расчетом требовать «подарок» за проведенное с ней время. Но принц к этому привык. За все нужно платить, а за любовь, так еще больше.

Вирий поддался секундному порыву и, убрав прядь волос с лица, коснулся своими губами губ девушки.

– Мой принц, – вдруг раздалось за спиной мужчины, – думаю, пора уже разбудить Талу и отправить восвояси.

Вирий медленно обернулся и увидел силуэт в белом одеянии, сидящий в кресле. «Шпион отца, – подумал он, – что она здесь делает?».

– Леди, – начал принц, – не помню, как вас там, вы не много ли на себя берете? Какое право вы имели заходить в мои покои? – злобно спросил он.

– Меньше эмоций, мой принц, – Серафиму ярость принца не задевала, а, скорее, забавляла, – я тут по поручению вашего отца. Так что проводите девушку как можно побыстрее. Дело чрезвычайно важно конкретно для вас.

Слова Чтеца озадачили принца, что важного может поведать шпион отца? Насколько он знал, в последний раз она пребывала близ Перепутья. Но там для Вирия вряд ли бы нашлось что-либо интересное.

– Мой принц, вы можете предаться размышлениям, когда я уйду, – настаивала Серафима.

– А ее обязанности, – Вирий указал на спящую, – тоже вы будете исполнять, леди? – с издевкой поинтересовался принц.

– Я буду исполнять свои обязанности, – хладнокровно пояснила Чтец, – понимаю, что Воину необходимо всегда выигрывать, даже в небольшом споре. Но сейчас вы сделаете тактическое отступление и пожертвуете малым, – тон, хоть и был спокойным, но возражений не принимал.

Аквил Воина хоть и считался принадлежащим исключительно Потенциалам, но образ жизни всегда откладывал отпечаток на манере поведения и привычках. Вирия эта особенность тоже не обошла. Он привык сражаться. За идею, право, просто так. Ведь главное для Воина – победа. Убедить его могут лишь те, кого он сам безоговорочно считает выше себя. Ведь субординация для Воина стоит на втором месте по значимости после первенства.

Вирий демонстративно откинулся на подушку, давая понять, что разговор окончен, и желания закутанной в белое нахалки его не волнуют. Он сам решит, что делать в своей спальне и кого в ней принимать.

– Это было неверное решение, – прокомментировала Серафима, – уже в кин* вы пожалеете о нем, мой принц.

Вирий хотел ответить, но, посмотрев на кресло, где должна была сидеть Чтец, никого не увидел.

– Бред какой-то, – пробурчал принц и, обнимая Талу, провалился в сон.

Когда Вирий в очередной раз открыл глаза, то не обнаружил своей любовницы. Странно, без подарка после проведенной ночи она никогда не уходила. Бездумно провалявшись в постели некоторое время, принц решил все-таки встать.

И тут же сел обратно. Нет, не от испуга. Воину не пристало бояться. Скорее, он был удивлен. В том же кресле, в той же позе сидела его недавняя визитерша.

Вирий разозлился. Никто не имел права на такую наглость. Он ясно дал понять, что не желает видеть ее в своей спальне. Но она снова здесь. Молчит. И Тала куда-то пропала.

– Вы можете приводить себя в порядок, мой принц, – заговорила гостья. – Меня не смутит ваша нагота.

И вроде тон был спокойным. Но во всей ситуации Вирий чувствовал издевку. Да, голый. Так, у себя же. Поэтому решил даже не пытаться выражать смущение. Он мужчина, который гордится своим телом. Но не лицом…

– Леди, ваша настойчивость настораживает, – буркнул Вирий, вставая и бесстыдно потягиваясь.

– Мой принц, разве это настойчивость? – Серафима оставалась невозмутима, впрочем, за белым одеянием разглядеть ничего не удавалось.