- Ты стала хорошей женой, - Реджинальд поправил воротник ее тальмы. - Хоть я и не смог разбудить в тебе ответные чувства, но ни разу не пожалел о женитьбе. Хорошо, Шарлотта. Если юный Дэвид придет, чтобы просить руки Селии, мы предоставим дочери право принять решение самой.
- Спасибо, Реджинальд, - растроганно улыбнулась Шарлотта и вышла на крыльцо Оперы.
В экипаже она прижала ладони к разгоряченным щекам. Разговор с мужем окончательно выбил леди Рэдли из колеи. Рэдли ни разу за 21 год не пожалел об их браке, он считает ее хорошей женой. А она более полугода обманывает его, притворяется перед дочерью, носит маску в салонах и гостиных и даже на исповеди не решается покаяться в своем грехе. А теперь еще и ждет ребенка от своего двадцатилетнего любовника, и вовсе не кататься по городу едет, а объясняться с отцом ребенка...
*
Дворецкий Дориана Виктор привык к поздним визитам в дом молодого хозяина и хорошо знал леди Рэдли, поэтому впустил ее без расспросов.
Ожидая Дориана, Шарлотта прикрыла глаза и даже задремала. Разбудили ее приближающийся стук копыт, скрип колес. "А если он приехал не один? - запоздало спохватилась леди Рэдли, - а с женщиной или с целой компанией?". Она уже корила себя за этот порыв.
Лунный свет вливался в окно. Часы отбили четверть первого. Дориан что-то сказал Виктору, потом прошел в гостиную. К счастью, он был один.
- Шарлотта, какая неожиданность, - голос его прозвучал сдержанно и как-то отчужденно, когда юноша зажигал свет в гостиной. Казалось, он очень далек от нее, от дома, от ЛОндона, замкнулся в себе и никого не впускает.
- А где же твои партнерши по танцам? - Шарлотта потянулась в кресле и села, разминая затекшие ноги. - Не захотели разделить с тобой ночь?
- Ты решила устроить мне сцену? - слегка поморщился Дориан. На карнавале он чаще других опрокидывал бокалы с шампанским, коньяком и пуншем, но сейчас не выглядел ни захмелевшим, ни оживленным. Наоборот, он был мрачен и чем-то озабочен. - А если бы я приехал не один, это обернулось бы скандалом? - он устроился в своем любимом кресле и закурил. Шарлотта ощутила новый приступ тошноты.
- Погаси, пожалуйста, - попросила она, прижав ладонь ко рту.
- Что такое? - поморщился Дориан и бросил сигарету в камин.
- Я беременна, - сказала леди Рэдли, хотя по неподвижному лицу и холодным интонациям Дориана поняла, что все действительно кончено. - Рэдли не навещал меня в спальне четыре месяца. Зато в апреле мы провели неделю за городом... Об этом я и хотела с тобой поговорить, но ты для меня и минуты не нашел, развлекаясь со всеми этими вертихвостками! - сорвалась она при виде невозмутимого Дориана. - Кому ты теперь будешь дарить цветы и устраивать прогулки на заре? Неужели Джулианне?!
- Нет, - покачал головой Дориан. - Она мне уже до чертиков надоела, как и все остальные. Просто она первая попалась под руку...
Леди Рэдли молчала, ошеломленная его словами.
- Я хотел, чтобы ты меня возненавидела и не особо переживала, когда я уеду из Англии.
- Надолго?
- Надолго. Может даже навсегда, - Дориан опустился на корточки и протянул руки к камину.
Шарлотта смотрела на его спину, на темные волнистые волосы, сидела в кресле, в котором они столько раз обнимались, и гостиная, кресло, камин и сам Дориан выглядели по-другому. Что-то ушло, изменилось.
- Когда ты уезжаешь? - спросила она, не зная, зачем задает вопрос. Дориан прищурился по-кошачьи, глядя на огонь, и не сразу ответил:
- Недели через две, три... Только не спрашивай, куда я поеду. Я не буду нигде задерживаться. Может, и получится уйти... - он рефлекторно скосил глаза на потолок, спохватился и снова обратил взгляд на огонь в камине. За пару часов юноша будто бы стал старше, хотя его лицо было таким же свежим, юным, цветущим. Но ямочки на щеках пропали, озорной огонек в глазах погас. Дориан надолго замолчал, обхватив колени и упершись подбородком в грудь.
- От чего уйти? - не выдержала гнетущей тишины Шарлотта.
- М-м... Не обращай внимания, я много выпил и несу вздор.
Леди Рэдли подошла к юноше и опустилась на медвежью шкуру рядом с ним. Она не решалась дотронуться до плеча Дориана, что-то удерживало женщину от этого жеста. Возможно, это новое выражение лица возлюбленного, его тяжелый погасший взгляд.
- Ты вовсе не пьян, - сказала Шарлотта. - Что происходит, Дориан? Ты самый популярный человек в Лондоне, всюду желанный гость, и вдруг все бросаешь?
- Да, и самый желанный жених, сколько барышень продали бы душу за то, чтобы я посватался, и сколько родителей, имеющих дочерей на выданье, зазывают меня на балы и файф-о-клоки, - криво усмехнулся Дориан, глядя мимо нее. - Да, признаюсь, у меня была мысль: а что, если посвататься к Селии и уже на правах члена семьи время от времени украдкой заключать в объятия свою прелестную тещу...
Леди Рэдли отшатнулась в ужасе, глядя на Дориана словно впервые. Сейчас он даже Гарри Уоттона превзошел своим цинизмом. А Гарри до блеска отточил мастерство поливать ядом всех и все с тех пор, как посватался к Шарлотте и узнал, что ее родители уже дали слово лорду Рэдли...
- Тебе противно? - наконец посмотрел на нее Дориан. - Да, мне тоже было противно от того, на что он меня толкает... - он осекся снова. - Я, конечно, увяз с головой, но не настолько, чтобы так унизить тебя и Селию. И не настолько, чтобы навлечь на тебя беду.
- Кто тебя толкает? - Шарлотта поняла слова Дориана по-своему. - Генри Уоттон? Жаль, что он стал первым твоим другом в Лондоне. Ты был так неискушен, что Гарри без труда вылепил из тебя, что хотел. Не ожидала от него.
Дориан невесело усмехнулся
- Да, он мне как-то рассказал. Гарри не очень любит вспоминать свое неудачное сватовство. Но однажды в Клубе он накачался по макушку джином и абсентом и развязал язык. Я понял, почему он так беспощадно высмеивает твоего мужа. Слышала бы ты его перлы в сторону Рэдли. "Нелепый ханжа, похожий на старый разбухший молитвенник" - это еще не самая хлесткая характеристика...
Дориан повертел в руках портсигар и отложил. Тогда, слушая хмельную исповедь Гарри, он лучше понимал затаенную обиду друга, шепчущего на дне рождения Селии: "До чего отвратительное зрелище: Рэдли, раздувшийся от самодовольства, благосклонно взирает, как его жена, изголодавшаяся по любви молодая привлекательная леди, расхваливает свою дочь, демонстрирует ее, как трюфель перед свиньями. И бедняжка Селия, завтрашняя рабыня какого-нибудь стареющего развратника...". И охотно поддержал предложение Гарри проверить "тихий омут", Шарлотту Рэдли. Почему-то Гарри словно забыл о том, что решение о браке Шарлотты с лордом Рэдли приняли ее родители, и так и не простил ее. И не разлюбил, даже женившись на леди Виктории. Это открытие изумило Дориана. Чем больше он потом присматривался и прислушивался к другу, тем больше понимал: все колкости, которыми Генри сыплет в обществе, "шпильки", достающиеся Виктории, оргии в Клубе и прочие выходки - это попытки подавить, обуздать борьбу двух противоположных чувств, любовь и ненависть к женщине, которая, как он считал, нанесла ему обиду в юности...
