Открыв дверь, я собиралась быстренько оглядеться, как вдруг на меня надвинулась большая гора живой массы, вытолкнув меня во двор. Замахав руками, я еле удержала равновесие.

- С Вами все хорошо? – спросила гора с сильнейшим акцентом Бронкса. – Я не ожидала сегодня посетителей. Мы где-нибудь встречались? Вы мне кажетесь жутко знакомой. Вы не Хэмптон?

Полностью стушевавшись, я только молча смотрела на женщину, допрашивавшую меня как инквизитор. Даже в тюрьме я никогда не встречала таких больших женщин. Она была выше Айс футов на шесть в высоту и возможно в три или четыре раза шире. Одетая с ног до головы во все розовое, она привлекала к себе взоры, и я пялилась на нее, с трудом удерживая свою челюсть от падения на землю.

Ее тело было буквально усыпано драгоценностями, правда, не могу сказать, искусственными или настоящими.

Кольца украшали каждый палец, а уродливые украшения, приложенные там и сям, смотрелись пиявками на её громадном теле. На меня пахнуло тяжелыми духами. Пришлось потереть свой нос, чтобы не чихнуть.

Из-за под одной руки выглядывала голова небольшой собаки неопределенного происхождения, хотя, как я догадывалась по ее белому окрасу, в её родословной где-то глубоко был кто-то от пуделя. Не могу сказать, насколько глубоко. Мелкие, как бисер, коричневые глазки вглядывались в меня, и я чувствовала близость острых как иглы зубов и языка, что заставило меня подумать о том, что среди ее предков были еще и крысы.

Заметив мой потерянный взгляд, женщина наклонила свою голову, с огромным состраданием в глазах, которое только выдавали ее настоящий снобизм...

- Ох, мне так жаль, милочка. Вы что, глухая? – спросила она голосом, звук которого мог бы разбить стёкла в окнах в округе радиусом в несколько сотен миль. – О, простите меня за мою ошибку. Вы выглядите достаточно нормальной.

Еле удержавшись от язвительного комментария, я нашла в себе силы улыбнуться этому монстру.

- Я слышу. Я просто... не ожидала.

Она положила свою свободную руку на тело, что привело в движение множество ее браслетов, заставляя их звякать.

- Ох, какое облегчение! А я уж было подумала, что мы никак не сможем объясниться.

Я только улыбнулась. И кивнула. Несколько раз.

- Где мои манеры? – спросила она после еще одной неуютной паузы. Высунув руку, она захватила ей одну из моих собственных и начала энергично трясти.

Это было то же самое, что здороваться с холодным, мокрым тестом. И это сравнение оскорбило бы даже тесто.

- Меня зовут Милисент Хардинг-Пост. Пост через “Т”, дорогая, как в ‘тили-тили’.

Сквозь губы, щедро накрашенные малиновой помадой, вырвался смех, издалека напоминавший чириканье попугая.

Забрав свою руку, я еле удержалась от желания вытереть её о шорты.

- Очень приятно познакомиться с вами, мисс Пост, – ответила я, выделяя букву “Т”.

- Ох, пожалуйста, дорогуша. Мы – все друзья здесь, не так ли? Лучше просто Милисент. А вы?

- Тайлер Мур.

Ее глаза, увеличенные очкам, комично расширились.

- Ах, бедняжка! О чем только думали Ваши родители?”

Вероятно о том же, о чем ваши, когда они решили называть вас “Милисент”, старая, напыщенная пустозвонка. Я, конечно, не сказала этого вслух. Хотя, признаюсь, какое-то мгновение искушение было очень велико.  Я улыбнулась в подтверждение ее ложной жалости и направила разговор в другое, и, надо надеяться, более безопасное русло.

- Вы новая владелица “Серебряной Сосны”?

Милисент повернулась мясистым плечом, чтобы посмотреть на здание, о котором шла речь, потом повернулась обратно.

- К несчастью, да. Это то единственное, что осталось от моей матери Кармоди.

- Примите мои соболезнования.

Она развела передо мной руками.

- Не надо, дорогая. Что вы, я даже не знала, что у меня есть тётя, пока один юрист с калифорнийским загаром не появился на моем пороге с предложением забрать эту бесполезную кучу леса, – она тряхнула своей головой, истинная мученица, затем ласково похлопала свою собачку по голове, полностью накрывая бедное животное размером с ее руку.

Я удивилась бы, если бы это не вызвало у той сотрясение.

- Я готова была просто продать это место, но Падделс сказала мне, что она хотела бы воспользоваться возможностью пожить по-другому, и так мы и переехали. Так ведь, Падделс? Конечно это так. Ах, ты моя маленькая, сладенькая, не так ли, не правда ли?

В этот момент маленькая и сладенькая попыталась найти хоть какие-нибудь дырки, чтобы дышать, потому что она рисковала задохнуться от такой близости Милисент, которая, ухмыльнувшись, убрала свою голову и, повернувшись ко мне, обнажила свои белые зубы, запачканные помадой.

- Не правда ли, она такая маленькая, самая маленькая из всех, кого вы только видели в своей жизни?

Я посмотрела на собачку с выпученными глазами, открытыми зубами и с размазанным поцелуем Милисент на морде.

- Ох, да. Очень милая.

Я тайком проверила мой собственный нос, просто чтобы убедиться, что он не вырос.

Она наклонила свою голову снова.

- Вы уверены, что мы никогда не встречались прежде? Я никогда не забываю лица, и ваше почему-то мне знакомо.

- Ну, я часто бываю в городе...

Она снова положила на меня руку и покачала головой.

- Нет, не здесь, дорогуша. Если клиенты мне не платят, я их не запоминаю. Вы одна из нас, да?

- Простите?

- Одна из нас, дорогая. Из американцев. Не из них – канадцев. Я поняла это по вашему средне-западному произношению.

Она только что назвала меня провинциалкой, хоть и так вежливо. Ладно, допустим...

- Я родилась в Соединенных Штатах.

Она победоносно кинула.

- Она была права.

Я непонимающе посмотрела на нее, пытаясь понять , о ком она говорит..

- Кто был прав?

- Как кто? Паддлс, конечно! Она сказала мне, что я должна буду встретить очаровательную молодую американку сегодня, и что вы думаете? Встретила!

Я некоторое время недоумевала. Возможно, ее духи содержали какие-то химикаты, мутящие разум, поскольку разговор принял какой-то странный оборот.

- Итак... Не хотите ли посмотреть, что я сделала с этим местом? Вы даже представить себе не можете, что мне пришлось сделать!

- Ну, вообще-то говоря, я была бы не против, – ответила я. – Помню, я приезжала сюда каждое лето со своей семьёй. Мне нравилась “Серебряная Сосна”.

Милисента повернулась ко мне с таким видом, который бывает у человека, только что увидевшего кучу крысиного помета на кухонном столе.

- Конечно, она вам нравилась.

Спустя мгновение она улыбнулась.

- Но вы были ребенком. Я уверена, что, когда вы выросли, ваши вкусы резко изменились, не так ли? Только загляните ненадолго. Я обещаю, Вы не будете разочарованы.

- Эээ, у меня куча дел...

- Ерунда, дорогуша. Не может быть ничего такого важного, что вы не могли бы уделить секунду вашего времени, чтобы сделать приятное вашему земляку.  Серьезно, там...

Она опустила тяжелую, как из свинца, руку на мое плечо, приторный аромат ее духов вызвал резь в глазах и заставил закружиться голову.

- Вот и договорились. Вы просто не поверите, как немного времени, усилий и , главное, вкуса могут сделать удобным и уютным любое место. Даже такое место, как это.

Вероятно, если бы я попыталась, я смогла бы убежать от нее, но я была в таком состоянии, что она могла меня вести хоть на Седьмой Круг Ада, и я бы пошла за ней.

Она провела меня в прихожую, затем ускользнула, несомненно, чтобы дать мне время постоять и осмотреть комнату широко открытыми от удивления глазами, восхищаясь сделанными изменениями.

Будучи вежливым человеком, я сделала, что просили, правда то восхищение, которым я должна была переполниться, очень быстро сменилось легким подташниванием. Она явно черпала вдохновение из бульварных газет.

Исчезли изящные морские символы, сделанные из дерева и приводившие меня в такой восторг, когда я была ребенком. На их месте были тяжелые гобелены с красным бархатом и золотой парчой, старинной мебелью и ужасным ковром, более подходящим для французского публичного дома, чем для местечка на берегу озера, нужного разве что для питания и сна.