– Ничего страшного, мадам, – успокоил ее Анджей, забираясь в машину. – Я содержательно провел эти двадцать минут, познакомился с местным рыболовом…
У дамы был весьма привлекательный профиль, но машиной она управляла неважно: резко дергала рычаг, пережимала акселератор.
– Хорошо добрались? – она быстро посмотрела на него.
– Нормально, – пожал плечами Анджей.
– Мы думали, что вы прибудете поездом, о чем сообщат заранее. Вас бы встретили на вокзале в Кале. А вы решили своим ходом…
– Не берите в голову, – отмахнулся Анджей. – Бесплатная доставка, установка. Кстати, мадам, у вас имеется версия, каким образом постороннее мертвое тело оказалось на охраняемой территории?
Женщина за рулем поморщилась.
– Это просто недоразумение, месье.
– Неужели? – изумился Анджей. – Ветром надуло?
– Не знаю, – она поджала губы. – Вы можете, конечно, расторгнуть договор с агентством «Голиаф», но уверяю вас, наши работники четко следуют инструкциям. А меня в ту ночь вообще в поместье не было… – она замолчала.
– То есть версий нет, – заключил Анджей. – Хорошо, мадам Шаветт, не будем усугублять ситуацию, в которой все равно мало что смыслим. Я правильно к вам обращаюсь?
– Как хотите, – она опять пожала плечами и бросила на него быстрый взгляд. – Я была когда-то замужем. Но так давно…
Оборвались морщинистые пласты серо-желтого песчаника. Распахнулись мутные воды пролива. Речушка Неж вырвалась из плена каменного ущелья, неслась навстречу большой воде. Аккуратный мостик, открытые ворота с ажурной вязью, предупреждающая табличка «Stationnement interdit» (стоянка запрещена). Двор мостили плиты с правильно подогнанным рисунком. При виде здания в глубине двора он испытал некоторое разочарование. Воображение рисовало что-то величественное, помпезное, сохранившееся до наших дней чуть не с династии Каролингов. Возможно, так и было, но со времен мрачного Средневековья уцелело немного. А то, что осталось, подвергалось ремонту и модернизации. Облицовочные плиты, стыки в каменной кладке замазаны раствором. Но не всё растворилось во мгле веков. Двухэтажное каменное здание, ярусы открытых галерей с арками, обрамленными полуколоннами. Прямоугольные пилястры, потертый барельеф. Приземистые башни по сторонам фасада, окна со стрельчатыми венцами, полукруглые аркбутаны, алтарные выступы, кружево орнамента по фасаду – все это свидетельствовало о том, что здание все же относится к готической архитектуре. Крыша замка гармонично завершала конфигурацию: декоративные башенки-пинакли по углам; усеченная черепичная пирамида, переходящая в закрытую смотровую башню; и острый, как игла, шпиль, увенчанный крестоцветом.
– Этот замок построен в пятнадцатом веке, – проинформировала Селин, открывая дверь машины. И усмехнулась, позволив некоторую вольность. – С чем вас, собственно, и поздравляю. Прекрасная головная боль. Пойдемте, месье, «гарнизон» уже построен, не считая Франсуа Винье, который должен прибыть с минуты на минуту. Надеюсь, с документами у вас все в порядке?
Он старался сохранять невозмутимость, озирая свои владения. Обширная «приусадебная» территория. Невзрачные легковушки под навесом. Сад, каменные дорожки, фруктовые деревья, цветочные клумбы, закрытые пленкой – до буйного цветения оставались еще два долгих месяца… Парадное крыльцо, аккуратно подметенное, но явно требующее сноса. Слева вторая дверь – в картинную галерею. Табличка читалась за версту: «Ferme». Музей был закрыт. Парадное крыльцо хранило следы напыщенности и помпезности. В глубину сужалась арка с разрисованными архивольтами – обрамлением арочного проема. Углубление украшал жутковатый барельеф: люди с ослиными ушами и хвостами змей, звериные морды. Мальтийский крест на остроконечном завершении фронтона – позднее дополнение к фасаду. Знакомство с «гарнизоном» состоялось как-то сумбурно. Управляющий имением Огюст Шавр – пухленький человечек в потертом смокинге (по совместительству дворецкий) припал к Анджею с такой страдальческой миной, словно уже принял муки за грехи всего человечества. Театрально-напыщенная речь – даже Селин поморщилась. Как прекрасно, что вы уже прибыли, мы ждали, мы вас уже любим, надеюсь, вам понравится эта скромная обитель (где изредка случаются незапланированные убийства)… Дворник Йозеф оказался здоровенным детиной лет пятидесяти, насилу выведенным из спящего режима. Такие фавны неплохо смотрятся в каменном виде, поддерживая балконы. Скромная femme de chambre – горничная Луиза Гурден – состояла из угловатостей (а может, намеренно играла неловкость), была подчеркнуто без косметики, без украшений в ушах (хоть уши и проколоты), волосы собраны в пучок и так натянуты, что кончики глаз вылезали на виски. Такая не бросится исполнять мужские фантазии, если они не связаны, конечно, с ликвидацией пыли или походом в прачечную. Два охранника – Жак и Жан, – учтивые, немногословные, в чьи обязанности входит оберегать от внешних воздействий музейную коллекцию и прочий замок…
– Охрана меняется через сутки, – объясняла Селин. – Картинная галерея – под сигнализацией. По договоренности с господином Фредериком Лежа и представителем прежнего владельца Аланом Дюпре у меня есть комната на первом этаже, в которой я могу находиться неограниченное время. Но, сами понимаете, я не всегда бываю в поместье, поскольку в мои инструкции входит лишь контроль над сотрудниками и проверка охранной системы. Возьмите ключи, месье, – она протянула увесистую связку. – От башни, чердака, подвала, ваших апартаментов в северном крыле второго этажа. От картинной галереи ключи отдельно, они хранятся на пульте. Если желаете…
– Спасибо, Селин, пока не надо, – покачал головой Анджей. – Снимите галерею с сигнализации и откройте. Я приду позднее. А пока, если не возражаете, хотелось бы в одиночку осмотреть замок.
– Удачи, месье, – Селин улыбнулась серыми глазами. – Горничная навела порядок в ваших помещениях. Если желаете отдохнуть с дороги или, скажем, поесть…
Она задумалась.
– Что-то не так? – насторожился Анджей.
– Да нет, месье, все в порядке. Управляющий вызвал кухарку. Просто вы приехали так внезапно… Дело в том, что, пока в Гвадалоне не было хозяина, никто не устраивал застолий. Прислуга питалась привезенным из дома, охрану подкармливали. Но вы, наверное, не очень голодны? Лейтенант Дюссон сообщила, что вы поели в Шантуа…
В холле под сумрачными сводами царила густая тишина. Он опасливо озирался. Настенная роспись, в нишах статуи в струящихся каменных одеждах – то ли библейские цари, то ли французские монархи. Гранитную лестницу на второй этаж окутывала полумгла – две закрученные спирали, заключенные в восьмигранник столбов. Он шел медленно, как сапер, которого лучше не обгонять. Обходная галерея вдоль восточной стены упиралась на северной стороне во вторую лестницу – скромную, деревянную, со скрипящими ступенями. Он повернул обратно, миновал галерею, заглядывая в комнаты. Небольшие закутки – для горничной, дворника, кухарки, примитивная мебель и отделка. Переносной телевизор, DVD со стопкой дисков. Коллекция метл, скребки, грабли, мешки с удобрениями. На западной стороне холла – более просторные помещения. С мебелью напряженно, но это неплохо, можно оборудовать по собственному усмотрению. В одной из комнат сделать бильярдную, в другой реанимировать камин, открыть гостиную, «кабинет благоуханий», «домик удовольствий», в котором коротать часы тоскливыми зимними вечерами…
Короткий коридор завершался массивной железной дверью с табличкой «Ferme». Еще один вход в картинную галерею – для внутреннего пользования. Он подавил желание припасть к сокровенному. Услышал гулкие шаги, встал за винтовую лестницу. Вошли Селин и охранник. Скрылись в нише. Сработал тумблер. Бряцали ключи, скрежетала стальная дверь – выполнялось распоряжение Анджея об открытии выставки. Селин что-то тихо произнесла. Охранник ответил. Оба сдержанно засмеялись. Вышли из ниши и направились к выходу. Анджей дождался, пока они удалятся из здания, оторвался от лестницы, посмотрел наверх, куда уводила спираль. Возникло скользкое чувство, что он совершает что-то постыдное, недозволенное…
