— Ваш час пришел, — сказал он негромко, торжественно и внушительно.

Неприятная дрожь пробежала по всему телу Вилли от того места, которого коснулся своим пальцем незнакомец, а звук его голоса, глухой и жуткий, как-то странно отдавался в сердце Вилли.

— Прошу извинить меня, сударь, — сказал он, несколько взволнованный и расстроенный, — я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать?

— Хм!.. — промолвил гость. — Посмотрите на меня, и вы убедитесь, что ваше зрение изменяет вам; подымите руку, и вы почувствуете, что она смертельно тяжела. Говорю вам, что это ваша последняя бутылка вина, и это последняя ваша ночь на этом свете, мастер Вилли.

— Разве вы врач? — дрожащим голосом спросил Вилли.

— Я лучший из врачей, когда-либо существовавших, — ответил незнакомец. — Я излечиваю разом и дух, и тело одним и тем же средством; я сразу прекращаю все страдания и отпускаю все прегрешения; а в тех случаях, когда моими пациентами являются люди, которым жизнь не улыбалась, которых постигали постоянные неудачи, везде и во всем встречались затруднения, я для них сглаживаю все и вывожу их победителями из самых запутанных и тяжелых обстоятельств!

— Это, конечно, прекрасно, но, благодарение Богу, я в вашей помощи нисколько не нуждаюсь! — сказал Вилли.

— Для каждого человека приходит такое время, мастер Вилли, — возразил странный врач, — когда у него из рук берут руль и когда другой берется за него и правит его ладьей. Потому что вы в течение всей своей жизни всегда были разумны, спокойны и осторожны, эта пора пришла для вас не скоро, много позднее, чем для других; вам дано было довольно много времени подготовиться к этому моменту. Вы теперь видели все, что можно было увидеть близ вашей мельницы; вы всю жизнь просидели здесь не сходя со своего места, просидели, как крот в своей норе, ну, а теперь довольно! Эта ваша миссия кончена, — добавил страшный посетитель, вставая из-за стола. — Теперь вы должны встать и идти за мной.

— Вы странный господин, — сказал Вилли, глядя в упор на своего гостя, — и страшный врач.

— Я не только врач, я закон природы! — возразил собеседник. — Люди называют меня Смертью.

— Так почему же вы не сказали мне этого сразу?! — воскликнул Вилли. — Я ждал вас все эти долгие годы; протяните мне вашу руку, и с Богом в путь!

— Так обопритесь на меня сильнее, — сказал гость. — Ваши силы уходят. Опирайтесь крепче. Я хотя и стар как мир, но все еще очень силен, сильнее всех и сильнее всего! Здесь не более трех шагов до моей колымаги, а там окончатся все ваши заботы и печали. Право же, — добавил гость, и голос его звучал теперь тепло, сердечно и дружелюбно, — я тосковал по вас, как по родному сыну; из всех людей, за которыми я прихожу и приходил весь свой долгий век, за вами я пришел с наибольшей радостью! Я и зол, и насмешлив, и часто огорчаю людей в первый момент моего приближения к ним, но, в сущности, я для большинства из них добрый друг, особенно же для таких людей, как вы, мастер Вилли.

— С тех пор как Марджери скончалась, — сказал Вилли, — Бог свидетель, что вы были для меня единственным другом, которого я ждал и которого я горячо желал увидеть у своих дверей.

И хозяин и гость пошли вместе, рука об руку, через двор к воротам. Один из слуг проснулся в это время и услышал конский топот у самых ворот, но повернулся на другой бок и тотчас же опять заснул. В эту ночь вдоль всей долины от мельницы вниз слышался мягкий, ласковый шелест, словно приятный и нежный тихий ветерок несся с гор по направлению к равнине, а наутро, когда все кругом вновь пробудилось к жизни, Вилли с мельницы отправился наконец в свое первое и последнее путешествие, в страну, откуда никогда не возвращаются.