- Кто ещё знает?

- Никто, - Камилла прищелкнула языком.

Селеста выдохнула.

- Мам, слушай, - сказала она неожиданно усталым голосом, – Мне жаль, что я не рассказала тебе, но так захотела Эми.

В типично французской манере Камилла выразила свое недоверие, оттянув к низу кожу под правым глазом. – Я все вижу! – Сказала она с досадой.

- Это чистая правда! - в отчаянии всплеснула руками Селеста, - Эми сама должна решить, хочет она с тобой общаться или нет.

- Милая! – Камилла посмотрела на дочь, как если бы она прилетела с другой планеты. – Я и не планировала приставать к ней. Ты же знаешь, как сильно я скучала по ней. И тут узнаю, притом случайно, что она здесь, а ТЫ мне ничего не говоришь. Никак не пойму, ребенок, где была твоя голова!

Селеста посмотрела на мать. – Я сказала тебе, что я не хотела давить на Эми. Решение было и остается только за ней. – Она повернулась к Камилле спиной и налила себе кофе в кружку, и не поворачиваясь, стала пить напиток небольшими глотками.

Камилла подошла к дочери сзади и взяла с полки фарфоровую чашку. – Когда она приехала? – спросила женщина, тоже наливая кофе.

- Два дня назад.

- Где она сейчас?

- У Ирен.

- Зачем ты покупаешь сахар в пакетах, если знаешь, что я люблю кусковой.

Селесту не особо беспокоила французская привередливость матери, - Мама, и тот и другой, они оба сладкие!

Насыпая сахар к себе чашку, Камилла выразила свое неодобрение, - Ммм, я полагаю, мне следует просто подождать. Может, и не так плохо, что её сейчас нет. Мы с тобой успеем все обговорить. – Она посмотрела на Селесту и серьезно добавила, - А нам очень нужно поговорить!

«О чем?» - с ужасом думала Селеста.

Камилла всегда была опорой для дочери. Поддерживала во время развода, и пока длилось усыновление, и всегда очень здорово помогала с детьми. Никогда не критиковала и давала советы, только если её об этом просили. Но сейчас Селеста почувствовала нечто необычное в голосе матери.

- Селеста, почему Эми здесь?

Сердцебиение у женщины ускорилось. Ей было необходимо время, чтобы придумать ответ, - Чтобы встретить Рождество.

- Я спрашиваю, почему она остановилась в твоем доме, а не у матери?

- Что ты имеешь в виду?

Камилла собралась с мужеством и медленно выдохнула, - Я имею в виду то, что я все знаю.

- Что знаешь? – Селеста продолжала пить кофе.

- Селеста, я думаю, что было неправильно позволять тебе скрывать свои чувства все эти годы. – Она щелкнула языком. – Нужно играть в открытую. Так ведь правильнее?

Селеста не отвечала.

Камилла села и жестами пригласила дочь присоединиться к ней. Селеста выдвинула стул и опустилась напротив матери.

- Я знаю, что Эми тебе не безразлична. И даже более этого.

Селеста поперхнулась кофе. Брызги полетели через весь стол. Камилла быстро придвинулась к дочери и нежно постучала её по спине. Затем она взяла тряпку, чтобы протереть стол.

Селеста посмотрела на мать и спросила хриплым голосом, - О чем это ты говоришь?

В ответ Камилла перестала треть тряпкой поверхность стола и ответила, - Ты точно знаешь, о чем я говорю! Я говорю о тебе, моя дорогая, о тебе, уже много лет безумно влюбленной в Эми!

Селеста удивленно уставилась на мать.

- Назови это материнским чутьем, - сказала Камилла и пожала плечами. – Я видела, какая ты рядом с ней, - она небрежно махнула рукой. – Ну, еще ты также можешь винить свою сестру. Выпив пару бокалов вина, она любит порассуждать о том, как несчастна её сестра. – Она передразнила Софи голосом и сказала на английском, - Безответно и безнадежно влюбленная! - Камилла посмотрела на дочь. – Ты знаешь, как она может все драматизировать. В любом случае не составляло труда понять, о ком идет речь.

Селеста застонала и закрыла глаза, - Черт! Я убью Софи!

Камилла взяла чашки, заново наполнила их кофе и села рядом. Брюнетка, молча, сидела рядом с матерью, ожидая, когда та продолжит. В конце концов, мелодраматичность Софи была унаследована ею от матери.

Через мгновение Камилла продолжила. – Чтобы быть совсем откровенной, до аварии я не осознавала этого. Я видела, что ты к ней неравнодушна. Но я, так скажем, не понимала, что это романтическое увлечение.

Селеста сильно покраснела, она надеялась, что сейчас земля разверзнется и поглотит её.

- Насколько я знаю, раньше ты никогда не проявляла интереса к женщинам. Ты ведь была замужем.

Лицо Селесты приобрело глубокий малиновый оттенок. – Мам, к чему ты ведешь?

- Эми знает, что ты чувствуешь?

В ответ Селеста уставилась на свои руки, проявив к ним неожиданный интерес. Она была благодарна себе за то, что никогда полностью не доверяла Софи. И сейчас продолжала отрешенно сидеть в полной тишине, не зная, что сказать в ответ.

- Милая, - позвала Камилла. – Ты мой ребенок. Я всю жизнь наблюдаю за тобой. Ты всегда казалась немного отстраненной. А я не понимала этого. Но в эти последние месяцы, когда ты начала общаться с Эми, я никогда не видела тебя более счастливой. – Камилла взяла дочь за руку. - Я хочу правды, Селеста. Хочу знать всю правду, чтобы суметь тебе помочь. Помочь Эми, помочь всем нам. Потеря детей оставила рану и в моем сердце, рану, которая никогда не заживет.

- Мама, я до сих пор не понимаю, к чему ты клонишь? – тихо спросила Селеста.

Камилла на мгновение посмотрела на дочь, - К чему я клоню? К тому, что после аварии, когда Эми исчезла, я окончательно поняла твои чувства к ней. Увидела, как ты в одиночестве справлялась с этой болью. Но, надеюсь, ты понимаешь, что я должна была быть рядом с Джошем. Хотя подспудно и знала, что твоя боль ничуть не меньше.

Она крепко сжала руку Селесты. – И, даже, когда прошло время, я почему-то была не в состоянии сказать тебе, что все знала, не могла просто взять тебя за руку и утешить. И теперь я действительно могу сказать, что я не была готова. В наше время женщин особо никто не слушал. Но теперь другая эра, эра индивидуальности!

Камилла откинулась назад и сделала глоток кофе. – Конечно, я не до конца понимаю, какое удовлетворение женщины могу находить друг в друге. – Уголки её рта опустились. – Мне кажется, это как-то … наполовину. Но, я полагаю, это потому, что мне нравятся мужчины.

Селеста закатила глаза. Нет, это невыносимо.

Осознавая, что в дочери растет раздражение, Камилла быстро сказала, - Милая, я просто хочу помочь.

Всю свою жизнь Селеста жила умом, не допуская, чтобы ею управляли эмоции. Но это все не касалось Эми, с ней все было наоборот. В остальных сферах своей жизни девушке удавалось сохранять баланс. Но сейчас с каждой минутой происходящее все больше становилось похожим на сюрреалистический фильм. Ее мать сидела рядом, рассуждая об эре индивидуальности, и признавала то, что ее дочь влюблена в жену её собственного сына.

Селеста не могла больше это выносить, ей необходимо было дистанцироваться от происходящего. Она вскочила, забрав кружку, и подошла к раковине. Тяжело вздохнув, она все же повернулась к матери.

- Это правда, мама, я действительно люблю Эми, - предвидя следующий вопрос, она предостерегающе подняла руку, - И наверно, я полюбила ее с самого первого взгляда. И, отвечая на вопрос, который последовал бы следом – И нет, я не знаю, почему!

Селеста слегка улыбнулась, когда Камилла медленно закрыла рот. Пристально глядя на дочь, женщина спросила, - А были… Были другие женщины?

Понимая, что мать пытается разобраться во всем, Селеста тихо ответила, - Да!

Камилла смущенно спросила, - Но ведь ты была замужем! Ты лесбиянка или просто бисексуальна?

Селеста закатила глаза, у неё не оставалось сил, чтобы продолжать этот разговор. – Да, я была замужем. Но я не была влюблена. По-настоящему влюблена, пока не встретила Эми.

- Эми знает?

Селеста молчала.

Камилла скрестила руки и задала вопрос, - Теперь, когда я знаю, что ты не бисексуальна, должна ли я относиться к тебе как к лесбиянке или гомосексуалу? Никогда не понимала, в чем разница.