— Вари много мяса, будем кушать.

Печь уже топилась, в котле кипела вода. Ребятишки, притихнув, с уважением смотрели на отца — победителя рыжего таухурша.

— Давай мясо, — сказала жинка.

«Какое мясо? — подумал Тавазга. — Она не взяла, что ли, когда делил? — И понял по ее опущенным, растерянным рукам, что не брала. — Как же так — почему не вышла, почему не сказала? А сам забыл, не вспомнил, совсем голову потерял от удачи…»

Жинка стояла, не поднимая рук, смотрела на Тавазгу, как девчонка, которую сейчас побьют.

Тавазга вышел во двор — на чистом снегу виднелось темное, широкое пятно (от него еще пахло сырым мясом), лежала гладкая, тяжелая шкура сивуча. Огромный скелет был разрублен на куски (сын постарался), и его грызли, захлебываясь слюной, собаки. Тавазга вернулся в дом, — жинка стояла на том же месте, — спокойно спросил:

— Чего в запасе есть?

— Крупа.

— Вари кашу, — строго сказал Тавазга, — тоже хорошая еда.