Парочкам, сходящим с монорельса, заказные аватары не по карману, и сами себе такую написать они тоже не умеют. Поэтому аватары у них покупные. У одной из девиц, впрочем, довольно симпатичная. Среди модниц из конструктора она даже считалась бы стильной. Похоже, девчонка купила «Конструкторский набор аватаров» и из различных блоков состряпала себе собственную модель, подогнав ее по своему вкусу. Возможно, она даже отчасти похожа на владелицу. И парень ее неплохо выглядит.
Вторая девчонка – «Брэнди». А ее парень – «Клинт». «Брэнди» и «Клинт» – популярные готовые модели. Собираясь на свидание в Метавселенную, белые школьницы из бедных семей неизменно бегут в отдел компьютерных игр ближайшего универмага и покупают себе копию «Брэнди». Пользователь может выбрать три размера груди: неправдоподобный, невозможный и абсурдный. Репертуар выражений лица у «Брэнди» ограничен: очаровательная и обидчивая, очаровательная и пылкая, очаровательная и мечтательная, дерзкая и любопытная, улыбающаяся и чуткая. Ресницы у нее в полдюйма длиной, но программа настолько дешевая, что отображаются они единой полосой, точно скол эбонита. Когда «Брэнди» хлопает глазками, кажется, вот-вот подует ветер.
«Клинт» – мужской вариант «Брэнди». Грубовато-красивый, а диапазон выражений лица ограничен еще больше.
Хиро праздно спрашивает себя, как вообще оказались вместе эти две пары. Они явно из различных социальных слоев. Может быть, старшая пара и их брат с сестрой? Но вот они спустились с эскалатора и, исчезнув в толпе, влились в Стрит, где «Клинтов» и «Брэнди» хватит, чтобы образовать новую этническую группу.
На Стрите сегодня довольно оживленно. Большинство гуляющих – американцы и азиаты, ведь в Европе еще раннее утро. Из-за преобладания американцев толпа кажется безвкусной и несколько сюрреалистичной. Поскольку у азиатов сейчас середина дня, они расхаживают в темно-синих костюмах. У американцев же время вечеринок, и выглядят они… ну, на что способен их компьютер.
Как только Хиро переступает черту, отделяющую его квартал от Стрита, со всех сторон к нему, словно мухи на сбитого зверька, слетаются разноцветные фигуры. В квартал Хиро анимированной рекламе доступа нет. Но на Стрите дозволено все, что угодно.
Пролетающий мимо штурмовик вспыхивает вдруг ярким пламенем, теряет высоту и, увеличиваясь в размерах, несется прямо на Хиро – со скоростью в два раза большей скорости звука. Пропахав носом Стрит в пятидесяти футах перед Хиро, штурмовик разлетается на части и взрывается, превращаясь в соцветье обломков и проводов, и все это поглощает пламя, которое бежит по мостовой и наконец обволакивает Хиро. Теперь вокруг него сплошь огненные вихри – отличная симуляция и проработка первый сорт.
Потом шоу застывает, и перед Хиро материализуется мужчина. Типичный хакер: высокий, худощавый, пытающийся придать себе веса, натянув объемистую шелковую ветровку с логотипом крупного парка аттракционов в Метавселенной. Хиро знает этого типа: бывало, они то и дело сталкивались на хакерских конах. Вот уже два года он пытается нанять Хиро.
– Хиро, никак не возьму в толк, чего ты упрямишься? Мы же деньги делаем – конгбаксы и йены, понимаешь? И система оплаты у нас гибкая, и с амфетамином проблем не будет. Мы сейчас делаем одну игрушку в духе «меча и магии», и парень с твоими дарованиями нам был бы очень кстати. Приезжай, поговорим, идет?
Хиро шагает прямо сквозь симуляцию, и та исчезает. Парки аттракционов в Метавселенной – просто фантастика, они предлагают большой выбор интерактивных трехмерных фильмов. Но, в конце концов, это всего-навсего видеоигры. Хиро пока еще не настолько опустился, чтобы писать видеоигры для этой компании. Она принадлежит японцам, что не так уж и страшно. Но и управляют ею японцы, а это значит, все программисты обязаны носить белые рубашки, появляться на рабочем месте в восемь утра и сидеть в закутках, а еще ходить на совещания.
Когда Хиро учился писать код, а было это пятнадцать лет назад, хакер мог сам написать программу целиком. Сегодня такое уже невозможно. Программы производят на огромных фабриках, и программисты, кто в большей, кто в меньшей степени, превратились в рабочих у конвейера. Или, хуже того, стали менеджерами, у которых и руки до написания кода не доходят.
Перспектива стать конвейерным рабочим дает Хиро достаточный стимул пойти сегодня на поиски по-настоящему жареной инфы. Он пытается накрутить себя, вырваться из летаргии долгого безделья. Информация – дело, может, и выгодное, если только имеешь нужные знакомства. А уж у него-то связей хоть отбавляй. Нужно взяться за ум. Взяться за ум. Взяться за ум. Но так трудно относиться серьезно к чему бы то ни было.
Он должен мафии новую машину. Веская причина взяться за ум.
Перейдя Стрит под самым монорельсом, он направляется к большому приземистому черному зданию. По меркам Стрита, оно до крайности невыразительное, словно участок, который почему-то забыли освоить. Это приземистая черная пирамида с обрубленной верхушкой. Дверь здесь только одна; поскольку все в Метавселенной воображаемое, нет никаких предписаний, диктующих число запасных выходов. Тут нет ни охраны, ни вывесок, ничего, что помешало бы людям войти, и тем не менее у входа толкутся тысячи аватаров, заглядывая внутрь в надежде хоть что-то увидеть. Эти люди не могут войти, потому что их не пригласили.
Над дверью в стену вплавлена черная полусфера диаметром в метр – единственное архитектурное украшение здания, а под ней – прямо на фасаде, вырезана надпись «ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ».
Ну и пусть это далеко не шедевр архитектуры. Когда Да5ид, Хиро и остальные хакеры создавали «Черное Солнце», у них не было денег на архитекторов или дизайнеров, поэтому они взяли простые геометрические фигуры. Аватарам, толкущимся у входа, похоже, все равно наплевать…
Будь эти аватары реальными людьми на реальной улице, Хиро ни за что бы не добраться до входа. Слишком плотная толпа. Но у компьютерной системы, заведующей Стритом, есть дела поважнее, чем отслеживать каждого отдельного человека из бывающих тут миллионов, пытаясь помешать им столкнуться друг с другом. Компьютер даже не утруждает себя решением этой невероятно сложной задачи. На Стрите люди могут попросту проходить сквозь друг друга.
Поэтому когда Хиро прорезает толпу, он делает это в буквальном смысле слова. Когда в одном месте случается затор, система все упрощает, делая аватары прозрачными, поэтому видишь, куда идешь. Самому себе Хиро кажется плотным, а все остальные – призраками. Через толпу он идет как сквозь туман, ясно видя перед собой усеченную пирамиду «Черного Солнца».
Вот он переступает через границу земельной собственности и оказывается в дверном проеме. В это мгновение его аватар уплотняется и становится видимым для тех, кто топчется у входа. И все аватары разом заходятся криком. Они понятия не имеют, кто он такой, не знают, что перед ними, черт побери, полуголодный стрингер ЦРК, живущий в «Мегакладовке» возле аэропорта. Но во всем мире есть только пара тысяч людей, которые могут переступить черту и войти в «Черное Солнце».
Обернувшись, он смотрит на десять тысяч вопящих неудачников. Теперь, когда он один стоит в дверном проеме, когда он уже не тонет в водовороте аватаров, он с кристальной ясностью видит всех стоящих в первом ряду. Все эти самые буйные и безумные, самые причудливые и вычурные аватары надеются, что Да5ид, владелец и главный хакер «Черного Солнца», пригласит их войти. Они мерцают и сливаются в стену истерии. Поразительно красивые женщины, вылизанные компьютером и отретушированные на семидесяти двух фреймах в секунду, точно ставшие вдруг трехмерными развороты «Плейбоя», – это актрисы, ждущие, чтобы их заметили. Безумные абстракции, торнадо свивающихся спиралями огней – хакеры, мечтающие, что Да5ид заметит их талант, позовет их к себе, даст им работу. Обильная россыпь черно-белых личностей – это те, кто входит в Метавселенную с дешевого общественного терминала и потому отображены подергивающимся черным и белым зерном. Многие из этих черно-белых – заурядные психопаты-фэны, одержимые фантазией заколоть избранную ими на роль жертвы актрису; в Реальности они и на ярд подойти к ней не могут, поэтому входят в Метавселенную, чтобы вдосталь повыслеживать жертву. Есть тут и рок-неудачники в одеждах из лазерного света, будто они только что сошли со сцены после концерта, и аватары японских бизнесменов, изысканно отображенные сложным оборудованием, но в своих костюмах до крайности сдержанные и скучные.
