Это короткое послание дойдет до адресата, пусть и через голосовую почту. Кто знает, когда представится возможность отправить другое?

Новая мысль повергла разведчика в еще больший трепет. Мало того что он окажется в центре внимания, так теперь и с руководством связи нет. А это еще хуже. Ула почувствовал, что руки начинают дрожать, и сунул ладони в карманы вместе с комлинком.

– Ладно, – произнес он, повернувшись к исполненному внимания сержанту Потаннину, и изобразил самую лучезарную улыбку, на какую только был способен. – Я целиком в вашем распоряжении.

Проворно построившись вокруг разведчика, отряд повел его наряжаться для новой роли.

«СВЕРКАЮЩАЯ ДРАГОЦЕННОСТЬ» системы И’Тоуб росла на глазах, будто раздувшийся труп на волнах бездонного космического океана. Прищурившись, Шигар глядел на диск планеты и впервые радовался тому, что они не выбрали транспорт подороже. В пассажирском салоне «Блеска порфиры» было грязно, иллюминаторы лишь с натяжкой могли считаться прозрачными, но убогость обстановки вполне соответствовала виду за окном. Полностью оправдывая свою репутацию, Хатта выглядела мерзко: заплесневелый зеленовато-коричневый плод, перезревший и сочащийся гнилью.

Лэрин сидела рядом, и их плечи соприкасались при каждом вздрагивании фрахтовика. Лицо девушки скрывал шлем доспехов, которые все меньше соответствовали уставу, но по ее прямой спине было видно, что Лэрин внимательно следит за всем. Дроиды и забулдыги, ехавшие на корабле, давали на то основание. Пока что имели место две поножовщины, несколько партий в дежарик за «подкрученным» шулерами столом, бесчисленные споры об исходе недавней Большой охоты и энергичное хоровое пение на диалекте, которого Шигар прежде никогда не слышал, – казалось, оно длилось целую вечность.

Чтобы как-то успокоить нервы, джедай закрыл глаза и сосредоточился на неровном куске пластоида, который держал в правой руке. Этот мусор он подобрал на одной из корусантских улиц, когда они дожидались челнока. Кусок выглядел совершенно незнакомым, так что разум никак не мог угадать его назначение и происхождение. Для определения того и другого как раз и требовались психометрические способности.

Примерно один из ста киффаров имел врожденный талант: прикасаясь к предметам, определять с помощью Силы их происхождение и историю. Несмотря на все старания Шигара, его дар проявлялся спорадически, и как раз отсутствие контроля стало одной из причин того, что Совет джедаев отложил испытания. Множество рыцарей вообще не обладали психометрическими способностями, но каждый должен был четко понимать свои сильные и слабые стороны. Неконтролируемый талант любого рода был неприемлем.

Шигар сосредоточился на дыхании, позволил энергии Силы течь сквозь себя. Тряска фрахтовика и болтовня пассажиров отошли на второй план. Ощущая лишь сложную форму предмета, лежащего на ладони, юноша попытался выяснить его место во Вселенной без помощи обычных органов чувств. Старый он или новый? Местный или привезен издалека? Дешевый или ценный? Оставлен специально или просто выброшен? Изготовлен вручную или на заводе? Таких предметов в Галактике тысячи или этот единственный в своем роде?

Смутные впечатления накатывали и уходили. Шигар увидел лицо женщины – человеческой женщины – с широко расставленными карими глазами и заметным шрамом на подбородке. Он пошел по этому ментальному следу, но больше ничего не всплыло. Оставив след в покое, юноша осознал, что видел эту женщину в старом районе, когда сердито брел куда глаза глядят после решения Совета. Она продавала жареных пауканов одноглазому абиссину. Подсознание просто выкинуло это лицо наружу от безысходности. Женщина не имела никакого отношения к куску пластоида.

«Рыцарь-джедай должен быть рыцарем-джедаем во всех отношениях», – сказал мастер Нобил. Не научившись управлять своим даром, он вряд ли сможет похвалиться полным самоконтролем. Возразить тут было нечего.

В разочаровании Шигар открыл глаза и сунул пластоид обратно в карман. Таких карманов у него теперь было несколько, по большей части на груди и бедрах. Содержимое карманов добавляло несколько килограммов и позвякивало при ходьбе. Костюм непривычного покроя из странной ткани был куплен на одном из рынков Клатуина, когда они с Лэрин дожидались отправления «Блеска порфиры» на Хатту. Юноша до сих пор не приспособился к новой одежде.

В грязном иллюминаторе проплыла пятая луна омерзительной планеты – Нар-Шаддаа.

«Почти на месте», – сказал себе Шигар.

– Что-то ты слишком мелковата для охотницы, нет? – спросил у Лэрин шестипалый контрабандист.

Шлем повернулся на долю градуса.

– И что? А ты слишком уродлив для человека. – Вокодер, добавленный для пущей маскировки, наделял голос Лэрин искусственной хрипотой.

Контрабандист только рассмеялся:

– Ты меня не напугаешь, барышня. Я проиграл корабль в пазаак, когда играл в заведении, принадлежащем Фа’атре. И теперь еду просить его вернуть корабль обратно, по доброте душевной. Что ты на это скажешь?

Хатт по имени Фа’атра имел репутацию самого жестокого и злобного из своих сородичей.

– Скажу, что ты не только уродлив, но и глуп.

Контрабандист вновь захохотал; пасть раскрылась, будто рана, явив миру ошеломляющую коллекцию кривых зубов. Шигар был готов вмешаться, если дойдет до драки, но ответ Лэрин явно удовлетворил контрабандиста.

– Скажи своему дружку, – проговорил он, наклонившись ближе, – что, если он хочет выдать себя за ранкорьего наездника, ему нужна шкура погрубее. Эти парни живут в среднем меньше пяти минут. А если и дольше, то без травм не обходятся.

С этими словами контрабандист ушел докучать другим пассажирам. Шигар и Лэрин быстро переглянулись.

– Я надену маску, когда сядем, – прошептал Шигар. На Клатуине он этого делать не захотел: маска придавала гротескный вид, а вонь плохо выделанной кожи вызывала тошноту. – Тогда и скажешь: «А я предупреждала».

Лэрин ограничилась кивком. Шигар был рад, что не видит выражения ее лица.

Космопорт Билбузы был битком набит представителями всевозможных разумных рас и дроидами всех моделей, о которых Лэрин когда-либо слышала. Воздух был наполнен терпкими запахами и густой мешаниной разговоров на множестве языков. Когда «Блеск порфиры» без всяких церемоний высадил своих пассажиров, Лэрин и Шигар в полном соответствии с образом влились в мутный поток местной жизни: толкались, просили пропустить или просто останавливались и ждали, когда появится просвет.

Шигар в своей оскаленной маске ранкорьего наездника прекрасно вписывался в обстановку.

Как можно аккуратнее они выбрались из толпы и наняли хоппер до Гебройлы – города, откуда было ближе всего до дворца Тассаа Бариш. Проходить досмотр или менять валюту не пришлось. На Хатте принимали любые деньги. Удостоверившись, что кредитный чип Шигара не фальшивый, водитель-ивокай лихо вогнал хоппер в нескончаемый поток машин, чуть не спровоцировав около десятка гибельных столкновений. Лэрин старалась не смотреть в окно. Задание было опасным само по себе, волноваться из-за рутинных угроз было ни к чему.

Путь до Гебройлы был далек, но казалось, что едут они целую вечность. Влажная биосфера Хатты за тысячи лет была настолько отравлена промышленными отходами, что даже просто дышать стало небезопасно. Немногочисленные виды живых существ, пережившие приход хаттов, мутировали до полной неузнаваемости. Некоторые, как стойкие химоящеры, научились питаться веществами, убийственными для обычных животных. Другие выработали сложную и затратную химическую защиту либо заняли немногочисленные ниши, куда загрязнитель не проник. За такие ниши шла яростная борьба, отчего их обитатели пополнили ряды самых свирепых хищников Галактики.

Наглядным образчиком эволюции в действии были и сами хатты. На своей изначальной родине эти тучные слизняки наверняка были легкой добычей. Но экологическая катастрофа вынудила их стать более живучими сразу в нескольких аспектах: под дряблым жиром появились мощные мускулы, а в голове – не менее острый разум. В прошлом нишевые обитатели, теперь они занимали вершину пищевой цепи.