Письменные источники не снизошли до упоминания в этом наборе иных видов вооружения. В описаниях боевых столкновений можно встретить сочетание меча с дротиком; у Олава Трюггвасона стандартный комплекс боевых средств дополняют дротики и лук; в составе вооружения Магнуса Олавсона Доброго меч оказывается заменен секирой.
Приведенный перечень средств нападения и защиты, разумеется, далеко не полон. В большей или меньшей степени викинги, которые долгое время находились вне родины и, в частности, на службе у иноземных государей, перенимали достаточно экзотические для Севера элементы местного вооружения. Саги рассказывают, к примеру, о франкских шлемах дружинников Олава Толстого и Магнуса Доброго. Люди последнего, вдобавок, были, по сообщению Арнора Скальда Ярлов, вооружены «по-гардски», то есть на древнерусский манер. Особенно колоритно выглядели северяне-наемники из византийской гвардии «варангов». «Сага о людях из Лаксдаля» живописует одного из них, исландца Болли Боллесона, следующим образом: «Он был в… дорогих одеждах… Кроме того, на нем был пурпурный плащ, а на поясе меч… его перекрестье и навершье были украшены золотой резьбой, а рукоять была обвита золотой нитью. На голове у него был золоченый шлем, а на боку красный щит, на котором был изображен золотой рыцарь. В руке у него была пика, как это принято в других странах. Везде, где они останавливались, женщины оставляли все свои дела и только смотрели на Болли, и на его великолепие, и на его сотоварищей». Рядовые «варанги» сохраняли традиционное оружие североевропейской пехоты — секиры на длинных топорищах. Кольчуга до середины бедер и характерный конический шлем с наносником дополнялись необычной для Севера защитой голени и предплечья поножами и наручами, набранными из узких, расположенных продольно, железных пластин.
Искусству владения оружием обучали сызмальства. Малолетний Магнус Олавсон (Добрый) и Олав Трюггвасон, которому было не более 9–10 лет отроду, а Эгиль Скаллагриммсон и вовсе в возрасте семи лет уже ловко орудуют боевыми топориками, расправляясь с врагами намного старше себя. Харальд Сигурдсон (Суровый) в возрасте 15-ти лет владеет даже приемами боя двумя мечами одновременно.
Со временем постоянными упражнениями и участием в заморских набегах мастерство все более оттачивалось. Отменным бойцом предстает «конунг-викинг» Олав Трюггвасон, обладавший умением одновременно посылать в цель дротики обеими руками. К тому же он был искусным стрелком из лука: на предельной дистанции без промаха сбивал стрелой с головы ребенка маленькую дощечку.
Не уступал конунгу его сподвижник Эйнар Брюхотряс (982–1050), имевший лук исключительной мощности. Упоминания в саге удостоился исландец Гуннар, умевший биться мечом и одновременно метать дротики…
Физическая сила, выносливость и ловкость приобретались и поддерживались постоянными телесными упражнениями. Некоторые из них были весьма оригинальны: бег вверх по крутому склону, наперегонки с лошадью и на лыжах, в подбитых железом башмаках, скалолазание без всяких приспособлений, прыжки в полном вооружении, борьба под водой, пробежки по веслам за бортом корабля во время работы гребцов, увертывание от метательного оружия… Многие викинги достигали в этих «видах спорта» поразительных результатов. Таких воинов организаторы походов за море всячески стремились заполучить в свои личные дружины. «Харальд конунг брал в свою дружину только тех, кто выделялся силой и был во всем искусен. Только такие люди были на его корабле» — сообщает «Сага о Харальде Прекрасноволосом». В дружине Олава Трюггвасона «…ни один человек… не должен быть старше шестидесяти и младше двадцати лет, и они тщательно отбирались по силе и храбрости…, как изнутри страны, так и из других стран…».
Особенно заманчивым было привлечь на свою сторону группу «берсерков», отличавшихся не только силой и исключительным умением владеть оружием. Подверженные припадкам безумия, они, по утверждению саги «…бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда». То ли под действием самогипноза, то ли одурманенные настоем галлюциногенных грибов «берсерки» становились нечувствительными к боли и пребывали в уверенности, что превращались в медведей — отсюда и происхождение их прозвища, означавшего «медвежья шкура»[74].
Сколь бы ни был высок уровень индивидуальной ратной выучки викингов, он никогда не противопоставлялся ими умению слажено действовать в упорядоченных боевых построениях. В полевых сражениях наиболее часто был применяем «фюлькинг» — колонна в виде клина, острие и бока которого прикрывала стена плотно сомкнутых щитов и щетина копий. Исходя из обстоятельств боя, он мог разворачиваться во фронтальную линию, либо, напротив, замыкать стену щитов, образуя оборонительный круг. Последние, впрочем, представляли собой вполне самостоятельные боевые порядки, при необходимости формировавшиеся непосредственно.
Рис. 36. Лагерь викингов (долговременного типа)
В военной практике викингов на суше чрезвычайно важную роль играли долговременные полевые укрепления. Наиболее полное представление о фортификационном искусстве северян дают сохранившиеся на территории Дании остатки «круглых крепостей» (Аггерсборг, Ноннеберг, Оденсе, Треллеборг, Фюркат), отстроенных по образцу и подобию лагерей викингов во второй половине X века. Все они обнесены правильной кольцевой формы рвом и валом с четырьмя воротными проемами. В насыпи уложены деревянные решетчатые конструкции, а внутренний склон укреплял от осыпания глухой заборчик. По гребню вала проходила набранная из вертикально установленных бревен или плах невысокая зубчатая стена и боевая площадка с деревянным настилом. Пространство внутри вала двумя связующими противоположные ворота проездами делилось на равные сектора, в которых размещались кварталы из составленных четырехугольником жилых помещений. Ширина вала датских «круглых крепостей» в основании достигала 17 метров, высота — до 7 метров. Внутренний диаметр большинства составлял 115–130 метров, что позволяло разместить 1–1,5 тысячу воинов (т. е. команды 17–25 кораблей)[75].
В морских сражениях флотилии викингов применяли построение, носившее название «железный баран» — аналог сухопутного «фюлькинга». Чтобы избежать расчленения своего боевого порядка, корабли нередко связывали друг с другом бортами. Правда, говорить о каком-либо регулярном строе во время абордажной схватки на палубе не приходится. Требовалось попросту истребить противника (это называлось «очистить корабль»), — как раз тот случай, когда все решала исключительно индивидуальная выучка бойцов…
Существование упорядоченных боевых построений предполагало некое централизованное управление ими. В опытных военных вождях викинги, определенно, не испытывали недостатка. Первые уроки военного искусства выходцы из высших слоев общества получали в самом юном возрасте. Предпочтение отдавалось практике, — отцы отсылали своих отпрысков под опекой искушенных в своем деле военачальников прямиком в пиратские рейды. К примеру, Эйрик Харальдсон (Кровавая Секира) начинает принимать в них участие с 12 лет, его тезка, сын ярла Хакона — с 10–11 лет, а Харальд Суровый заставил хлебнуть походной жизни своего сына Магнуса, когда тому исполнилось лишь девять.
Карта 15. Наиболее значительные лагеря викингов в Западной Европе, Испании и на Британских островах в IX–XI вв.
Наряду с воинскими науками, молодежь усваивала и методы террора, который викинги обычно обрушивали на пытавшихся им сопротивляться. Для начала головы поверженных врагов выставляли напоказ, подвешивая их к сбруе своих верховых коней. Если же такой метод устрашения казался малоубедительным, прибегали к изощренным жестокостям: пленников распинали, использовали как мишени для лучников, им забивали в головы гвозди, делали «красного орла», вспарывая мечами спины жертв так, что легкие вываливались наподобие крыльев, детей подбрасывали и ловили на острия копий[76]. По тем жестоким временам такое вряд ли было удивительно — недаром древнерусский летописец по этому поводу меланхолично заметил, что так де «обычно ратные творят».
