Ночь – полдень 8 декабря 1 года. Пещера — у заросшего озера
Центральное селение русалок оказалось расположено не под водой, как я сначала подумала, а в пещере. Но вот единственный вход в неё проходил ниже уровня озера, причём не только, когда гигантская луна возвышалась над горизонтом, но и даже во время отлива. Эту информацию сообщил проводник после того, как мы вышли на сушу. Всю дорогу нас сопровождал ещё один человек, одетый как и остальные, но почему-то не использовавший для дыхания утяжелённый несколькими привязанными к горловине крупными камнями мешок с воздухом. Профессиональный водолаз, кстати, так и не вылез на берег, а помахал нам вслед рукой и снова скрылся в глубине. Не знаю, как подводная, но воздушная часть пещеры выглядела большой и разветвлённой, с многочисленными ходами и комнатами. Весь пол, стены и потолок её обжитой части скрывались за двойным слоем плетёных щитов из прутьев с толстой прокладкой из мха, сена или высушенных водорослей между ними. По словам русалок, такой простой преграды вполне хватало, чтобы камнегрызы (растворяющие камень и проползающие через него змееподобные существа) не вылезали. Хотя, наверняка, появись у камнегрызов желание, они точно смогли бы если не проползти, то прострелить жидким ферментом не слишком надёжную преграду. Возможно, их отпугивала трава, мох или водоросли, либо ещё что-то — так или иначе, обитатели скал не стремились нарушить покой жилых пещер. Сразу же после прибытия мужчина оставил меня на попечение приглядывающих за детьми женщин и ушёл говорить с Борцом. Предложив помочь по хозяйству, я присоединилась к приготовлению пищи, параллельно включившись в общий разговор и попытавшись прояснить хотя бы некоторые из накопившихся вопросов. Первым делом, естественно, поинтересовалась, каким дыхательным аппаратом пользовался профессиональный водолаз. А в ответ услышала целую историю. Подводник оказался женщиной, которая несколько месяцев назад попала в щупальца озабоченного поиском пары дюжинонога. Каким-то чудом она умудрилась выжить, хотя и потеряла сознание, а очнулась всё ещё под водой и обнаружила, что может ей дышать. А вот на воздух выйти так и не получилось — все попытки заканчивались одинаково — женщина начинала задыхаться, вплоть до обморока, до тех пор, пока снова не оказывалась под водой. Бывшая жертва дюжинонога, названная водяной, потеряла возможность жить вместе с остальными. Даже в местной, комфортной температуре воды она тратила на обогрев себя больше энергии, чем другие люди на суше и, соответственно, была вынуждена чаще есть и другими способами заботиться об утеплении, в том числе соорудила моховую подкладку к отпугивающему хищников костюму. И даже несмотря на то, что водяную очень уважали и высоко ценили в племени за уникальные способности, не думаю, что она жила особенно счастливо. Вынужденное одиночество, невозможность погреться в сухости у костра, гулять по земле и даже просто нормально общаться — это страшное испытание для любого. Но, как бы то ни было, водяная выжила — и не просто выжила, а стала для остальных русалок чуть ли не символом силы духа и воли. Именно она нашла эту пещеру и помогла первым из русалок проникнуть внутрь. Потом нашу беседу прервал Борец, созывающий всех на общее собрание. Хотя меня не пригласили, но и не запретили присутствовать, поэтому я заняла место сбоку от основной массы народа и с интересом прислушалась. Лидер кратко обрисовал сложившуюся ситуацию и высказал предположение о наличии в конфликте третьей стороны. А сразу же после этого внёс настоятельное предложение немедленно провести обыск в личных вещах всех русалок, чтобы отыскать возможных предателей, если таковые есть. — Ты нам не доверяешь?! — возмутился один из мужчин. — Как раз наоборот — слишком доверяю, — твёрдо возразил Борец. — Именно поэтому и хочу доказать всем и каждому из вас, что среди тритонов и русалок нет пособников настоящих преступников. Чтобы мы все могли верить друг другу. К моему удивлению, лидера поддержало почти всё племя, и после недолгих споров люди разделились: большая часть осталась в центральной пещере у воды, чтобы присматривать друг за другом и лишить возможного предателя шанса перепрятать вещи, а меньшая, из дюжины человек, отправилась обыскивать селение. Пока проходило расследование, мне удалось получить ответы ещё на несколько вопросов. Так, выяснилось, что никакого другого способа защиты от гнуса, кроме костюмов, русалки не знают (похоже, Вадим не рассказал им о репелленте), из-за чего детей на улицу вообще не выносят. Зато пара медсестёр рассказала, что местные насекомые опасны не только укусами, хотя и они несут с собой разнообразные беды: после некоторых может наступить удушье, другие вызывают отмирание тканей, а третьи переносят болезни. А ещё часть насекомых откладывает под или даже на кожу яйца, выходящие из которых личинки забираются внутрь тела и там развиваются. Некоторые виды предпочитают паразитировать под ногтями, а ещё один — в носовых пазухах. После того, как я передёрнулась, женщины пояснили, что большую часть из вышеперечисленного они выяснили давно, почти в самом начале, когда ещё находились желающие раздеться. Теперь таких не осталось: кто-то погиб, а другие стали благоразумнее. Да и вообще, если с укрытиями, продуктами питания, мебелью и многими другими бытовыми проблемами местные разобрались, то с защитой от агрессивной природы без специального костюма, поиском лекарств и в некоторых других областях дела обстояли даже хуже, чем у нас. Русалки вообще не представляли себе, как можно пройти по джунглям без одежды и крепких сапог, из-за чего долго пытались выспросить у меня, почему Вадим спрятал именно обувь, судя по всему, так и не поверив, что у него её и не было. Аргумент же о моей наготе вообще не восприняли всерьёз, только сказали: — Нашла что сравнивать. Ты ведь йети, а их никто не кусает. После дальнейшего разговора я пришла к выводу, что, обеспечив местных всем необходимым для первоначального выживания, керели оказали им медвежью услугу. Мало кто сознательно пойдет на риск, если есть выбор. В результате высаженные здесь люди не сроднились с лесом, а противопоставили себя ему, хотя и не в такой степени, как встреченные нами во время великого сплава цитадельские. Да, они научились жить в джунглях, и жить очень хорошо, но это только пока есть костюмы, обувь и лекарства. Что будет с их детьми? Костюмы выдавались в единичном экземпляре, и на всех их не хватит, а к тому же, рано или поздно одежда и обувь всё равно придут в негодность. А что ждёт взрослых, когда лекарства подойдут к концу? Мы пришли не в лучшие времена: скоро запасы закончатся, и тогда местным придётся сильно измениться для того, чтобы выжить. На что они могут решиться, какую цену заплатить? И почему всё-таки Вадим не рассказал им рецепт репеллента? Также мне удалось навести справку о своих сородичах. Представители вида Homo nebulosus жили на западе: одна группа и несколько одиночек. Собеседницы рассказали много разных сведений, одни из которых уже были мне известны, а в другие верилось с трудом. Например, что мой вид узнаёт о наличии себе подобных за несколько километров и может отыскать как живого представителя человеко-зверей, так и его тело. Или об их загадочной способности быстро передавать сведения на большие расстояния. Впрочем, женщины рассказали и то, что представителям моего вида, в отличие от людей, выбор предоставляли, хотя вещей давали гораздо меньше — всего по три штуки. Так что необычные способности к общению на расстоянии могут объясняться точно так же, как связь между мной и Вадимом. Пока проходил обыск, я успела поесть и отдохнуть. Результаты поисков обнадёжили русалок: ничего подозрительного группе найти так и не удалось. Почти сразу же после этого ко мне подошёл Борец. — Не могла бы ты связаться с Вадимом и передать мне телефон? Надо поговорить, и чем скорее, тем лучше. Кивнув, я набрала номер сатаниста и, сообщив, что у меня всё нормально, протянула трубку Борцу. А тот, не затягивая, попросил позвать лидера объединённых сил. Несмотря на то, что услышанный мной разговор был односторонним, многое удалось понять: что не услышать, то домыслить. Борец начал с главного: сообщил, что его люди обыскали всё селение и не нашли ничего подозрительного. А ещё, что если есть третья сила, то она сейчас должна быть недалеко, чтобы не упустить момент, когда обе группы будут ослаблены после боя. И высказал предположение, что среди объединённых может быть их шпион. Поскольку обыскать всех в той группе практически нереально, а скрыться преступнику гораздо легче, лидеры согласовали план, согласно которому они делают вид, что нашли русалок и идут в атаку... а на самом деле следят, не попытается ли кто-нибудь отсоединиться и сбежать, чтобы не участвовать в битве — ведь вряд ли шпион захочет жертвовать собой. На дружелюбие в голосе Борца и намёка не было, но и выяснять отношения лидеры не начали, сохранив максимально нейтральный деловой тон. Предателя или предателей они решили по возможности брать живыми, чтобы потом допросить и узнать, где скрываются их сообщники. После этого Борец рассказал, как лучше добраться до острова, и они распрощались. После разговора русалки не успокоились. Наоборот, все, кроме ослабленных, беременных и больных, вооружились и приготовились к выходу. Как пояснила одна из женщин: — Если всё пойдёт по плану, действовать надо будет быстро, пока основная группа бандитов не успела уйти. Ни мне, ни Вадиму присоединиться не предложили, а мы не стали навязываться — в конце концов, это их дело. Сатанист разрешил передать телефон Борцу и назвал ему свой номер, после чего водяная проводила меня на выход из пещеры. И, честно говоря, хотя воздух в подземном селении был вполне нормальный, здесь, под открытым небом, я почувствовала себя гораздо уютнее, несмотря на предгрозовые тучи и густой зеленоватый туман. Переплыв озеро, я присоединилась к Вадиму, расположившемуся примерно в километре от прибрежного лагеря. Он как раз подготовил постель, принёс последнюю охапку травы, после чего опёрся о ближайший ствол, а потом и вовсе сел, прижав ладонь по центру груди. Мне не понравился его вид: сатанист выглядел вялым, а когда он откинул москитную сетку, чтобы вытереть обильный пот с лица, стала заметна нездоровая бледность. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовалась я. — Не знаю. Кажется, сердце побаливает, — Вадим замолчал, поглядел в сторону озера, а потом вновь опустил москитную сетку, скрывая лицо. — Наверное, я просто устал. Отдохну, и всё пройдет. — Да, теперь мы можем только ждать, — кивнула я. — Ложись, я посторожу. И сатанист не стал возражать.
