131 – 132-е сутки. Река — джунгли
Во время завтрака Росс с удовольствием обсосал рыбью кость, почесал грудь и, потянувшись за добавкой, предложил: — Всё-таки стоит провериться на глистов. От неожиданной темы разговора Вера со Светой закашлялись. Зеленокожий хищно улыбнулся, слегка прищурив ядовито-жёлтые глаза и откровенно наслаждаясь реакцией на провокацию. Подождал наших комментариев, но уже вскоре, поняв, что никто не собирается поддерживать тему, облизнул жир с пальцев, пригладил бороду и продолжил: — Я это к чему: мы здесь уже давно, гигиена не на высоте, часто едим продукты немытыми, даже мясо сырым через раз потребляем. Наверняка в нас уже целый зоопарк живет, интересно же посмотреть на экспонаты. Этой фразой хирург опять заслужил возмущённые взгляды женщин, отчего снова расплылся в довольной улыбке. — Росс, давай чуть позже, а? — расплескав от смеха травяной отвар, предложил Илья, и зеленокожий неохотно согласился. После окончания завтрака Росс пристал к Наде с просьбой дать попользоваться микроскопом и, получив разрешение, радостно вытащил его под солнце. — Кто первый? — естественно, желающих не нашлось. — Ну и зря, — обиделся зеленокожий. — Тогда я сам первым буду. Занимаясь своими делами, я периодически поглядывала на хирурга. А он не терял времени даром. Сделав мазок, с интересом первооткрывателя разглядывал его под увеличением. Похоже, увиденное вначале шокировало исследователя, но вскоре Росс взял себя в руки, и на его лицо вернулась обычное, разве что немного более хищное, выражение. Он то и дело косился на нас и злорадно хмыкал. Ну и как тут можно остаться безразличной? — Что-то интересное? — не выдержала я. — Принеси свой образец для сравнения и посмотришь, — ехидно предложил он. Подумав, я согласилась, в глубине души надеясь, что естественный репеллент, защищающий мой вид от укусов насекомых, а также других агрессоров, работает не только на коже, и глистов у меня практически нет. Но, присоединившись к зеленокожему и изучив оба мазка, не смогла сдержать вздоха изумления, смешанного со страхом. Внутри нас обоих жил целый зоопарк, в этом Росс оказался прав. Даже если две трети оригинальных подозрительных вкраплений посчитать случайными, то, как минимум, семь (у Росса) и пять (у меня) видов червеобразной местной фауны чувствуют себя внутри наших организмов вполне комфортно. В этом не возникает никаких сомнений, ведь в кале хорошо видны не только яйца глист, но и большей частью очень мелкие, до миллиметра длиной, черви. Внимательное сравнение образцов показало, что ни один из видов этого типа у нас с Россом не пересекается; и у него, и у меня внутри живут как плоские, так и круглые и даже кольчатые представители червеобразной фауны. Кстати, у зеленокожего одним из поселившихся видов оказался тот самый, который послужил причиной непроходимости кишечника у Таля и Кесаря. В мазке обнаружилась единственная небольшая особь опасного типа: тонкая, как волос, беловатая, почти в два сантиметра длиной. Я украдкой взглянула на зеленокожего. Вроде бы такой же крепкий и, как и раньше, больше остальных учёных похожий на пещерного человека: высокий, широкий в плечах, зеленовато-жёлтая борода и волосы растрепались и немного напоминают гриву. Попахивает мужским потом, но ароматов болезни нет, да и живот не увеличен. Аппетит хороший, поведение бодрое и задиристое, как обычно — в общем, очень даже здоровым выглядит. Ладно, понадеюсь на то, что пока внешних симптомов непроходимости нет, а значит — беспокоиться рано. Отвернувшись от Росса, я вновь склонилась над окуляром. Кроме червей, удалось разглядеть что-то похожее на мелких земных ракообразных, подозрительные слегка шевелящиеся сферические образования и, конечно же, многочисленных одноклеточных, причём если в пробе зеленокожего общее количество живности являлось ещё приемлемым, то в моем кале она прямо-таки кишела. — Вот оно как, сыроедением заниматься, — не удержался от шпильки Росс. — У самого не намного лучше, — не осталась в долгу я. — Не скажи, всё-таки не настолько запущено. Кроме того, я тоже, мягко говоря, не всегда правила гигиены соблюдал... — откровенно признался хирург. Вскоре к нам присоединилась Надя, но её выдержки хватило ненадолго, и, поморщившись, терапевт вернулась к своему ребёнку. После неё желание посмотреть наши отходы жизнедеятельности под увеличением выразил Игорь, потом Сева. — Надо срочно потравить всю эту гадость! — решительно заявил последний. — А то нас заживо сожрут. — Не факт. Вдруг часть из них не паразиты, а симбионты, так сказать, микрофлора и микрофауна кишечника, — неуверенно предположила я. А собственно, почему бы и нет? Мы же уже не представители Homo sapiens и почти ничего не знаем о своих новых телах. — Ага, — Сева посмотрел на меня, как на идиотку. — Ты хоть чуть-чуть соображаешь? Глистов и этих... клещей симбионтами называть. Его категорический тон вызвал неприятие и даже гнев: — Почему нет? Гипотетически такое вполне возможно. — Потому, что это очевидно! — Не очевидно! Вот то, что ты себя отравишь раньше, чем глистов — это очевидно! Мы стояли и буравили друг друга яростными взглядами, но через некоторое время я взяла себя в руки и снисходительно пожала плечами: — Ладно, что с тебя взять, ты же не биолог. Раздражённо почесав грудь, Сева открыл рот, чтобы возразить, но не успел. — Сева, ты нормально себя чувствуешь? — озабоченно поинтересовалась Надя. — Прекрасно чувствую, а что? — слегка остыв, удивился он. — А ты, Росс? — Вроде да, — зеленокожий задумчиво прислушался к ощущениям. — У вас грудь не болит? — Нет, только чешется, — хором ответили парни и поражённо замолчали. — У меня тоже, — встревожено заметил Игорь, потерев кожу рядом с соском. Быстро выяснилось, что ни одного мужчину на нашем плоту эта напасть не обошла стороной. А вот у женщин подобных симптомов не наблюдалось. Испугавшись, что раздражение кожи может оказаться первым признаком какой-то нехорошей болезни, мы с Надей и Россом приступили к осмотру возможных пациентов. Ближе к полудню первые симптомы стали более заметны, а к вечеру окончательно оформились. Кожа в области груди мужчин слегка покраснела, молочные железы увеличились в размерах, соски набухли. У зеленокожего эти симптомы проявились несколько больше, чем у остальных представителей сильного пола. Я сосредоточенно наморщила лоб, осторожно ощупывая поражённую неизвестной болезнью область. Что-то мне это напоминает, но вот что? — Это, конечно, верх нетактичности и циничности — делать такое предположение, — задумчиво потянула Надя, в очередной раз осматривая напуганного Игоря. — Но, если бы вы не были мужчинами, я бы сказала... Я застыла, поражённая догадкой, а Росс захохотал так, что терапевт вздрогнула и замолчала, с укором глядя на зеленокожего. — Прелестно, просто прелестно! — Росс сел, вытирая слезы, выступившие от смеха. — Мужчины... — не договорив, зеленокожий снова нервно захохотал, не в силах перебороть себя. — Мужчины... Я посмотрела на красную, как рак, Надю и, не сдержавшись, хихикнула. — Что вы ржёте, как лошади?! — возмутился Сева. — Да, может, посвятите нас, неразумных? — присоединился к нему Игорь. — Минутку, — отсмеявшись, Росс решительно сдавил свою грудь, и оттуда брызнула тонкая белая струйка. Такой намёк поняли все. Большинство мужчин просто побледнели, но Сева не захотел признавать очевидное: — Чушь! У мужчин не бывает молока! — У человеческих мужчин, — поправила я. — А мы и есть люди! — упрямо сверкнул фиолетовыми глазами инженер. Уверенное заявление вызвало новый приступ смеха у зеленокожего. — Мы — люди, но не Homo sapiens, — мягко заметила Надя. — Нет! Не может быть! — Сева сжал кулаки и резко развернувшись, ушёл от нас на другую сторону плота. Остальные тоже устроились подальше друг от друга (насколько это возможно на ограниченном пространстве). Такие новости лучше всего переносить в одиночку. Даже Росс как-то резко успокоился и стал очень серьёзным, чуть ли не хмурым. — Интересно, почему молоко появилось именно сейчас? — сочувственно поглядев на переживающих мужчин, тихо спросила я Надю. — Если подумать, дети на плоту уже довольно давно. — Ну, может быть, для того, чтобы гормоны подействовали, нужно время, — пожала плечами терапевт. — Хотя нет, тогда бы вряд ли у всех одновременно возникло: первыми пострадали бы те, кто больше с детьми контактировали... — Может, оттого что вчера появился первый нормальный чистокровный ребёнок? — подумав, предположила я. — Не исключено, — улыбнувшись, счастливая мать подошла к сыну. — Но почему мы до сих пор ничего не слышали ни о чём подобном? Причина выяснилась на ближайшей же остановке. Подойдя к одной из общаг, мы с Надей поинтересовались, не происходило ли чего-нибудь странного с мужчинами после появления детей. Ответом послужил дружный смех. Впрочем, если присмотреться, то и такого доказательства не требовалось, ведь не все оставили длинные, скрывающие набухшую грудь бороды. Так что винить в отсутствии информации некого, кроме самих себя. Будь мы чуть внимательнее и занимаясь на кратких привалах не только сбором хвороста и пищи, уже давно заметили бы необычное изменение мужских организмов. — Ну, наконец-то и вы влились в общество кормящих пап, — поздравил Ясон. — Только тссс... Некоторые ещё не испытали на себе радость отцовства, не стоит им пока рассказывать. — Ах вы, жулики, — улыбнулась я. Однако отнюдь не все мужчины оказались способны спокойно воспринимать эту особенность своего организма. Пытаясь избавиться от «пагубного» влияния вида или, скорее, запаха маленьких детей, они организовали группу, которая избегала общаться с матерями и даже сплавлялась на отдельном плоту. К моему удивлению, таких принципиальных набралось немного, меньше двух десятков. Честно говоря, посмотрев на реакцию наших мужчин, я думала, что отделившихся окажется как минимум треть. Узнав об этой группе, Дет с Севой дружно решили перебраться к ним. — Это только временно, — пояснил наш лидер. — Просто мы мужчины, а мужчины не должны кормить детей своим молоком, — добавил Сева. — Земные мужчины, — тихо поправила я, глядя в спину удаляющимся парням. Подавив вздох, вернулась к своим. Ужасно, если группа развалится из-за такого пустяка. Хотя это для меня пустяк, а для них... Похоже, керели не потрудились подготовить мужскую психику к лактации. Впрочем, если они не собираются вечно бегать от других людей, то им придётся смириться. Смирилась же я со своей необычностью. — Думаю, они вернутся, — как будто в подтверждение моим мыслям сказал Илья. — Просто надо время, чтобы привыкнуть. — Полагаю, ты прав. Надо подождать, — кивнула я. Вера тоже согласилась, но всё равно, то и дело начинала искать взглядом небольшой и не слишком качественный плот решивших отделиться мужчин. А жены Дета и вовсе затосковали. — Девочки, ну что вы так огорчаетесь? — попытался отвлечь их Маркус. — Ведь у вас остались мы! Слова физика не разошлись с делом. Он и раньше никогда не упускал возможности высказать комплимент или подарить приятное внимание: помочь донести добычу, набрать воды или разломать хворост, а теперь и вовсе как с цепи сорвался. Казалось бы, две высказывающие ревность жены должны были бы слегка остудить пыл огненно-рыжего зеленоглазого ловеласа, но нет — энергии физика хватило и не обидеть своих женщин, и поухаживать за чужими. К чести Маркуса, он не высказывал пошлых намёков и не позволял себе лишнего, но всё равно некоторые комментарии вгоняли в краску, балансируя на самой грани дозволенного. Иногда мне начинало казаться, что ему безразлично, как выглядит женщина: он с одинаковой лёгкостью находил приятные слова для высоких и низких, стройных и полных и даже находящихся на сносях. Независимо ни от чего, Маркус умудрялся сделать так, чтобы каждая почувствовала себя желанной и красивой. Его поведение смущало, но очень поднимало настроение. Но только сейчас, наблюдая за резко повысившейся активностью физика, я поняла, почему Света и Вероника так легко примирились с существованием друг друга — одной жене за таким ловеласом уследить бы точно не удалось. Да и сейчас не факт, что у инженера любимую не сманит — вон как старается. Жены физика тоже сели рядом, и я невольно сравнила их с возможной конкуренткой. Если судить откровенно, по внешности Вера однозначно выигрывала у Вероники и даже могла поспорить со Светой. Одновременно она прекрасно вписалась бы в гарем Маркуса, не выбиваясь, а лишь дополнив его в качестве фигуристой, чуть полноватой блондинки. В отличие от жён физика: строгой, аристократичной Светы и слегка угловатой, как подросток, Вероники, Вера производила впечатление слабой и наивной — таких мужчины любят защищать и лелеять. И неважно, что под нежной оболочкой скрывается сильная женщина, тем более, что она ни разу не стремилась прямо диктовать свои условия, предпочитая мягко направлять действия представителей сильного пола в нужную ей сторону. Стараниями физика уже через пару часов Вера перестала переживать, что её красавец муж покинул плот, и вместе с остальными весело посмеивалась над заигрыванием Маркуса. Но всё равно, ни единым жестом не дала ему повода зайти дальше обычного. Честно говоря, этим она меня очень порадовала — если на плоту начнутся серьёзные семейные ссоры, то они сильно подпортят жизнь даже тем, кто не является их причиной. А вот жён Дета Маркусу так и не удалось отвлечь: они остались встревоженными и огорчёнными. Даже засиживаться с нами не стали, поспешив уйти наверх, отдыхать. — Такие красивые девушки — и такие грустные, — пожаловался нам физик. — Неправильно это, настолько из-за какого-то мужчины переживать. Тем более, что ничего страшного с ним не случилось. Перебесится и вернётся. — Да ладно тебе, — легкомысленно отмахнулась я. — Они недалёкие и так сильно влюблены в своего мужа, что для них Дет — царь и бог. Вот и не обращают на тебя внимания. — Всё равно любой девушке доброе слово приятно, — упрямо возразил Маркус. — Ладно, идём в морской бой сыграем, что ли? — добавил он, обращаясь в Вере. — Идём, — легко согласилась та, предварительно переглянувшись с жёнами физика и дождавшись их одобрительного кивка. — Не боитесь, что роман закрутит? — чуть позже поинтересовалась я у Светы. — Нет, — улыбнулась та. — У Веры всё слишком серьёзно с Севой, чтобы она начала смотреть на сторону. Да и наш не дурак и не подлец, так друга подставлять не станет. Я кивнула и посмотрела в сторону плота принципиальных мужчин. Глупо это — пытаться идти против своей природы, даже если она преподносит неприятные сюрпризы. Да и лактация — ещё не самое страшное. Ну, покормят детей — что в этом плохого? Зато и малыши гораздо сильнее к папам привяжутся. Всё-таки они поступили не слишком хорошо. Ладно, Сева: его жена вполне самодостаточная, довольно сильная женщина и спокойно переждет придурь супруга. Но Дет поступил очень некрасиво — приручил и покинул. Даже несмотря на нелестное мнение обо всех трёх его жёнах, мне было их жаль. Ну, глупые, и что? Он ведь сам их выбрал, своими ухаживаниями и заботой добившись того, что они даже не смотрят в сторону других мужчин. Причём, не только в качестве возможных любовников, а вообще не смотрят. Из-за этого им гораздо тяжелее перенести даже недолгую разлуку с любимым и единственным. Впрочем, Илья прав. В данной ситуации мы можем только ждать, пока первый шок пройдёт, и мужчины примут неизбежное. Ведь из-за такой мелочи они не перестанут быть представителями сильного пола.
